меня он так зацепился – для меня вопрос, который так и остается без ответа.
Я торопливо сбрасываю звонок и отключаю звук.
Конечно, Мариб заметил. Но по этому поводу ничего не сказал, уточнив лишь коротко:
– Сохрани мой номер. Связь по необходимости.
– То есть… вам можно звонить?
– Можно, – кривит губы в легкой ухмылке, обескураживает, продолжая, – ты первая женщина, которая ночует в моей обители. Значит, у тебя на мое время чуточку больше прав, чем у других.
Мужчина прожигает меня насмешливым дерзким взглядом. Шутит…
Он тянется к стеклянному стакану с прозрачной жидкостью. Вальяжно цепляет его и подносит к губам.
Ухмыляется, даже когда пьёт. Делает глоток, чуть закидывая голову, и я вижу, как два раза дёргается его кадык.
Рядом с ним мне очень некомфортно. Стеснительно и боязно, и разные мысли приходят в голову. Но… я не могу отвернуться. Этот человек завораживает. Просто тем, что сидит рядом. Своей расслабленностью и вальяжностью. Силой, мощью и властностью. Темпераментом. А его насмешливый взгляд даже сейчас гипнотизирует.
В этот момент начинает трезвонить его телефон. Мариб недовольно закатывает глаза к потолку, но вызов принимает, отвечая без вежливых слов приветствия короткое «занят».
Я неосознанно напрягаю слух и ловлю женский голос в трубке. Но слов разобрать не удаётся.
– Нет. Не смогу, – Мариб хмурится, а взгляд его темнеет. Дальше он произносит уже несдержаннее. – Я же сказал. Занят!
Он равнодушно слушает женские замечания, а потом… просто отнимает трубку от уха и вновь отпивает из стакана. Прикусывает нижнюю губу, отодвигая тарелку, и снова прикладывает телефон к уху.
– Я понял, – смело заявляет, пропустив почти половину монолога. – Наберу, как буду посвободнее. Отбой.
Переводит на меня тяжёлый взгляд, уточняя.
– Завтра куда-то тебе нужно поехать?
– Да нет… я работаю удаленно. Ноутбук при мне. Поэтому…
– Веб-дизайнер. Фрилансишь, – начинает перечислять Мариб известные ему сведения. Вот только я их ему не сообщала… – После третьего курса перевелась на заочку. Родных нет. Единственная родственница – бабка по линии матери – умерла полтора года назад. Тебе двадцать один. Ты любишь одиночество и тишину. Не слишком доверяешь людям. И предпочитаешь не впускать их в свою жизнь, – мужчина задорно вскидывает брови, продолжая. – исправь, если где-то ошибся.
– Двадцать два.
– Что…?
– Мне двадцать два. Завтра.
– Как-то я упустил этот момент, но сути он не меняет.
– В принципе, да. И я доверяю людям. Пока они не убеждают меня больше так не делать.
И в ближайшее время, мы с ним тоже попадем под это «пока».
Атмосфера мгновенно тяжелеет и начинает давить…
С наступлением вечера на сердце легче не стало.
Я осталась одна. Мариб уехал куда-то – мне, конечно же, не сообщив, куда.
При этом он строго напомнил, что я могу пользоваться ванной комнатой, кухней и гостиной.
Упершись плечом в стену, с замиранием сердца я наблюдала, как он с каменным лицом обувается, цепляет спортивную сумку, а потом, даже не взглянув на меня, молча выходит из квартиры.
Шорох закрывающейся двери и тихий хлопок…
Поворот ключа… этот звук отдаётся гулким скрежетом, царапая и без того напряженные нервы.
Он меня запер.
А если он не вернётся сегодня? А если и завтра не вернётся?
И вообще! Как можно оставить постороннего человека у себя дома?! Одного!
Я медленно отворачиваюсь от двери и бреду по коридору, не зная, куда себя деть. Не понимая, как унять дрожь в теле и притупить ноющее чувство.
Пока я одна, бесцельно слоняюсь по квартире.
В итоге захожу в ванную, беру чистое полотенце, которое мне выделил Мариб, вешаю на крючок. Прекрасно. Даже полотенце чужое. Ни расчески, ни щетки.
Смотрю на себя в зеркало. Отмечаю неестественную бледность и обреченность во взгляде.
Все делаю медленно. Откручивая вентиль, настраиваю прохладный поток. У Мариба душевая кабина в пол. Довольно просторная, кстати говоря. Красиво, стильно, современно…
Шагаю внутрь, подставляя лицо под живительные капли, и начинаю чувствовать, как напряжение потихоньку оставляет меня. Как быстрые потоки омывают тело, забирая себе часть напряжения и сегодняшнего стресса.
Закрываю глаза, стараясь не думать ни о чем. Провожу ладонью по волосам, уже в который раз отмечая, что все-таки нужно было взять чуточку больше «самых необходимых» вещей.
Мариб оказался очень раздражительной личностью. Почти в каждом его жесте весь вечер сквозило неудовольствие. Настороженные взгляды жестко проедали меня насквозь. И ещё постоянно к словам придирался! Ну точно! Деспот! Зачем он меня к себе привёз? Это было необязательно. Я ведь совершенно не этого добивалась…
Несмотря на то, что заперла дверь ванной, я все равно периодически внимательно прислушиваюсь.
Выключаю воду и выжимаю лишнюю влагу с волос, чувствуя, как кончики щекочут поясницу. Тянусь к полотенцу и слегка поскальзываюсь. Теряю равновесие, но в самый последний момент успеваю схватиться за дверь кабины. Ещё более осторожно выбираюсь и промакиваю прозрачные капли на коже.
Уличную футболку надеваю прямо на голое тело, а волосы обматываю полотенцем наподобие чалмы.
Кожа до сих пор влажная, натягивать ещё и брюки… бью себя ладонью по лбу. Ну хоть шорты бы захватила! Вот идиотка!
Чувствую, что начинаю заводиться.
Медленно приоткрываю дверь и просовываю в щелку голову. Прислушиваюсь к умиротворенной тишине.
На всякий случай зову Деспота по имени, но никто не отзывается.
Беру в руки джинсы и выхожу из ванной. Пока хозяин не вернулся, похожу в футболке. Если что, всегда успею одеться.
В животе урчит: к ужину я почти не притронулась, потому что под строгим мужским наблюдением кусок в горло не лез. Невыносимо хотелось провалиться сквозь землю. Зато теперь я попросту голодная. А лезть в чужой холодильник мне очень стыдно.
Ну хоть водички попью.
Злюсь сама на себя ещё и оттого, что не могу отстраниться мыслями от деспотичного мужчины. Настоящий командир!
Его лицо до сих пор перед глазами… хмурое, подозрительное. У Мариба тяжёлый пристальный взгляд. А когда он задумывается о чем-то, то неосознанно дотрагивается до бороды большим пальцем, неизменно открывая моему взору набитые на фалангах римские цифры.
Не в силах прогнать из головы опасный мужской образ, стараюсь переключиться на обстановку. А внутреннее напряжение все продолжает нарастать.
Внимательно осматриваю огромную кухню. Около плиты замечаю стакан. Обычный. Прозрачный. Дно квадрантное, стенки немного раздуты, по краю тонюсенькая золотая полосочка, только это не краска поверх стекла, а словно стекло само по себе такого цвета. Рядом стоят три бутылки газированной воды, но мне боязно дотрагиваться хоть до чего-нибудь. Поэтому я просто наливаю воды из фильтра и жадно осушаю стакан. Наполняю
