всерьез выбрать себе в спутники по жизни Рысева? Мужчина-хаос. С ним вечно все кипело и бурлило. Чувства, эмоции – все. А со Славой уютно. Тихо и спокойно. С таким человеком и будущее планировать нестрашно, просто потому, что ты знаешь, что оно у вас есть!
День пролетает просто с умопомрачительной скоростью. Набесившаяся Ляся, только поужинав, в девять уже канючит. Приходится покинуть стол, который мы накрыли на веранде, и идти укладывать свое чудо.
Только вот кто кого укладывал, непонятно. Потому что еще до того, как уснула малышка, уснула я. Сладко обняв подушку, провалилась в глубокий сон.
На сколько я отключилась, не знаю. Но когда за окном уже стояла ночь, сквозь сон услышала, как открылась в спальню дверь. А затем и тихие шаги.
Слава.
Потом неразборчивый шорох, и в следующее мгновение мужчина ложится рядом. Мягкий пружинистый матрас прогибается, и Слава двигается ближе ко мне. Забирается под покрывало и тянет руки, приобнимая. Прижимая меня спиной к себе, невесомо целует висок.
Я говорила ему и не раз, что не умею и не люблю спать в обнимку. Это жарко, это неудобно и некомфортно. Но сегодня был потрясающий день, и не хочется его портить какими-то упреками. Поэтому просто душу в себе злюку, закрываю глаза и пытаюсь снова провалиться в крепкий сон.
Вот у Ляськи с этим проблем нет. Никогда. Мой гномик уже сладко посапывает на диванчике напротив. Крепко сжав своими ручонками любимую игрушку кошки.
Кошка. И тут кошка.
Куда не плюнь, Рысь.
И только мне удается задремать, как сон снова нарушает шорох. Слышу, как открылась на улице дверь, что ведет на участок. Странно. Среди ночи? Гости? Особенно когда хозяева спят, а за окном темень такая, что дальше своего носа ничего не видно.
Сама надумала, сама испугалась. Внутри все сковало от напряжения. А вдруг это воришки? Или, боже упаси, кто похлеще?
Однако Слава как спал, щекоча горячим дыханием, так и спит. Не шелохнется.
Но я не могу найти себе места. То и дело напрягая слух и прислушиваясь, отчетливо различаю чьи-то шаги. Тяжелая мужская поступь. Точно. И визитер все ближе и ближе к крыльцу, на которое и выходят окна предоставленной нам спальни.
Лежать и дальше без действия и бояться нет мочи. Поэтому, как последний герой (читай – дура), поднимаюсь, аккуратно выползая из захвата Славки и накинув на тонкий ночной комплект халат, выхожу из спальни.
В углу стоит, примостившись к стенке, увесистая деревянная бита, и, недолго думая, я хватаю ее с собой. Спускаюсь по ступенькам на первый этаж и на цыпочках крадусь к двери.
Знаете, как в фильмах ужасов? Больные на голову герои вместо того, чтобы тикать из страшных мест, идут в самый эпицентр. Вот и я точно слышу, что кто-то там посреди черной-черной ночи стоит на крыльце, но все равно иду. Практически на пальчиках. Словно перышко, задержав дыхание и рискуя нарваться на неприятности. Заведя руку, сжимающую биту, приготовившись в любой момент ударить, подхожу и, стараясь сильно не шуметь, отодвигаю шторку на окне, что у самой двери. Сую туда свой бесстрашный любопытный нос и...
Какого лешего творю? Не понимаю.
Уже час несусь по безлюдной трассе за городом и пытаюсь уговорить руки резко вильнуть рулем влево и вернуться в аэропорт. Поменять билет и улететь первым же рейсом.
Тщетно.
Тело слушаться перестало. От слова совсем.
На улице уже стоит глубокая ночь, темноту которой разрезают только редкие встречные машины своими фарами. И убийственная тишина.
Когда днем тетушка позвонила с приглашением на дачу, отказался. Когда мельком упомянула, что приедет Слава с невестой, задушил любые внутренние голоса, так и вопящие поехать. Но когда оказался перед стойкой регистрации, не смог найти в себе силы улететь. Вернулся домой, запрыгнул в свою тачку и сорвался.
До дачи родителей Славы долетаю меньше, чем за сорок минут. По пустым-то дорогам и топя под двести. Машину бросаю недалеко за углом, а у ворот уже ждет Игорь. Единственный, кого я предупредил о своем приезде.
– Рад, что ты решил подзадержаться, племяш, – приобнимает дядька, похлопывая по спине. – А то опять укатишь за бугор, и потом тебя в гости не дождешься!
– Тоже так подумал, – похлопываю в ответ. – Поздновато опомнился.
Поглядываю на темный дом, в окнах которого потушен свет. И дураку понятно, что они со Славой в одной спальне. Жених и невеста. Но меня от таких мыслей передергивает.
– Все уже спят? – спрашиваю, стараясь, чтобы тон был как можно более равнодушным, хотя самого так и подмывает узнать о Лане. – Мелкая?
– Да, Ляся умаялась, мы тут ей бассейн днем надували, – появляется улыбка на губах Игоря. Видать, малышка и правда его впечатлила. – Хорошая девчушка, общительная такая. Ангелок. Ее Илана уже в девять уложила спать. Да и сама уснула.
– Ты сказал: Ляся? – удивленно кошусь на дядьку, – а полное имя?
– Ой, да как-то замудрено. Точно там не Маша, Нина. Завтра у Ланы и поинтересуешься, – отмахивается Игорь, туша сигарету.
– Ясно. А тетя, Славка?
– Тоже. День был жаркий, вымотались все. Тебе вторую гостевую спальню приготовил. Завтра утром сюрприз своим устроим. Я Светке не говорил, что ты приедешь, а то суету бы развела, – отмахивается родственничек. – Дорогу до комнаты, надеюсь, помнишь, звезда.
– А то, – ухмыляюсь, – только до машины сгоняю, вещи забыл.
– Давай-давай. Я пойду спать, а то Светка сейчас проснется, вот шороху-то будет!
Посмеиваюсь и провожаю взглядом дядьку, скрывшегося в доме. А затем, не теряя ни минуты, иду в машину. Но совсем не за вещами. Надо признать, их я и не брал, кроме пары футболок. Меня ждет кое-что другое в салоне Ровера.
Букет. А вернее, целых три.
Пока ехал в черте города, на глаза попался круглосуточный цветочный магазинчик, и мысль купить цветы Лане появилась сама собой. Пять лет назад она любила каллы. Надеюсь, за столько лет в этом ее пристрастия не изменились и я угадал.
Ну, а оказавшись там, понял, что будет слишком рискованно привезти цветы только невесте брата. Это может быть превратно истолковано. Поэтому купил маленький аккуратный букетик разноцветных цветочков, похожих на ромашки, которые, я понятия не имею, как называются – для ее дочурки. И розы для Светы.
Как я предполагал их дарить – без понятия. Об этом я
