любит меня или мою старшую сестру Соню, просто у мамы такая манера. Папа в шутку называет ее английской аристократкой в квадрате. Хотя и сам не отличается излишней эмоциональностью. В отличии от нас сестрой.
Мы обе, особенно Соня, компенсируем родительскую холодность повышенной шумливостью, любовью к обнимашкам, поцелуйчикам и прочим выражениям чувств. Буквально только-что сестра пол часа вопила в трубку, поздравляя меня, и рассказывая, какая я замечательная, самая лучшая и любимая ее сестра.
Паша, при всей его неприязни к моим родителя, иногда ставил мне в пример мою же маму, как образец того, как обязана себя вести деловая женщина.
Но я-то ни разу не деловая. Я просто хороший юрист, умеющий оперировать законами, и мне не надо прятать свои эмоции и чувства.
- Как у тебя настроение, Даша? – я вернулась к маминому голосу в трубке.
- Отлично, мамуль. Я продолжаю заниматься собой и почти привыкла есть как птичка.
- Ты умничка. – я слышу по голосу, что мама улыбается. – Только ради чего ты это делаешь – для мужа?
От маминого вопроса настроение моментально испортилось. Марк спрашивал меня о том же, и тогда я могла ответить, что да, для мужа.
А сейчас у меня не было ответа. Вернее, был, но я предпочитала о нем не думать.
Поэтому ответила, как есть:
- Не знаю, мам. Но мне приятно, что я похорошела и уже могу позволить себе джинсы в обтяжку.
- Ты можешь позволить себе джинсы в обтяжку с любой фигурой, Даша, если ты хочешь их носить, – все так же мягко проговорила мама, чуть не заставив меня заплакать – Паша всегда шпынял меня за раскормленный зад и предлагал прятать его под платьями-балахонами.
А мама… Моя со всех сторон образцовая мама. Женщина с идеальной фигурой и манерами. С твердыми представлениями о том, что допустимо, а что нет, говорит, что если я хочу, то могу…
Это было таким облегчением, услышать, что самый родной человек вовсе не хочет, чтобы я была идеалом, как я всегда полагала…
И так ошеломляюще непонятно, ведь я всегда была уверена, что любят только за что-то. За твои достоинства, за достижения и успехи. За ум и красоту. Да даже за хорошее поведение, наверное можно любить.
Но не потому, что просто любят...
- Мам..., – я всхлипнула. – ты что, любишь меня даже с толстой задницей?
В трубке раздался смешок:
- Дашка, ты такая умная, но такая дурында. Конечно, я тебя люблю какой угодно. Приезжай скорее в гости – мы с папой ужасно соскучились.
Попрощавшись с мамой, я еще долго сидела, размазывая по щекам слезы радости и облегчения – для меня всегда было мучением понимать, что я во всем проигрываю маме. И в глубине души быть уверенной, что именно мое несовершенство и не дает ей любить меня так сильно, как мне хотелось бы.
А оказывается, ей вообще все равно, какая я - она меня любит, и всё.
Пиликнул телефон.
- «Чем занимаешься? Пошли гулять?»
- «Рыдаю. Мама сказала, что любит меня ни за что-то, а просто так», - быстро напечатала ответ.
- «Странно».
- «Что именно?» - я подумала, и добавила удивленный смайлик.
Через секунду пришел ответ:
- «Что ты поняла это только сейчас. Жду внизу»
Поплескав холодной водой в распухшую физиономию, махнула на красоту рукой, натянула кроссовки и выскочила на улицу. Рядом с Марком мне почему-то было не стыдно иметь заплаканную физиономию.
- Привет. – уже ставшим привычным движением Марк притянул меня к себе, легко поцеловал в губы и переплел свои пальцы с моими. – Сегодня пойдем к дальним камням.
Держась за руки, под взглядом прячущего улыбку Миграна, мы вышли со двора и побрели по дорожке, где я обычно бегала по утрам.
- У меня сегодня день рождения. – проговорила я негромко, чтобы не спугнуть то легкое, непринужденное молчание, которое всегда присутствовало на наших прогулках.
Марк кивнул:
- Давай сходим вечером куда-нибудь. Можно поехать в Гагры – там есть одно интересное место – отличная кухня и живая музыка. Любишь танцевать, Даша?
Я задумалась:
- Раньше очень любила, а сейчас … нет, наверное.
- Так не бывает. - Марк остановился и развернулся ко мне – Танцы, как секс – если один раз полюбил, то это навсегда.
- Марк! – смутилась я, чувствуя, как щеки заливает предательским румянцем.
До сих пор я старательно обходила стороной тему наших отношений и того, что может последовать дальше.
Я замужем, а у него эта, грудастая. И даже то, что сейчас здесь нет ни Паши, ни Анжелики, не отменяет их наличия в наших жизнях.
- Даша, – Марк шагнул ко мне ближе, заставляя запрокинуть голову. – Мне плевать на твоего мужа – я подвину и его, и остальных, если они у тебя есть. Главное, чего хочешь ты…
— Я замужем, Марк, — я облизнула пересохшие губы, шаря глазами по его спокойному лицу. — У тебя Анжелика. И я не готова…
— Из всего тобой перечисленного важно только последнее, Даша, — он медленно провел костяшками согнутых пальцев по моей щеке. Мы встретились взглядами, и тело мгновенно стало странно мягким и безвольным.
— С Анжеликой мы расстались, если тебя это беспокоит. Я не завожу романов, не завершив старые отношения, — ровным голосом произнес Марк.
— У тебя роман с Анжеликой?
Я стиснула зубы — ненавижу грудастую.
— У меня роман с тобой, Даша. И ты слишком много думаешь. Пойдем, — он потянул меня вперед.
— У нас роман? — пробормотала я с глупым видом, чувствуя, как растягивается в улыбке рот.
— Ты разве не заметила? — в его голосе мне послышался холод.
— Марк, я не знаю о тебе ничего. Даже не знаю, кем ты работаешь и где живешь. И вообще… — странно, но мне захотелось оправдаться перед ним.
— И вообще, ты замужем. Я помню, Даша. И если тебе хочется что-то узнать про меня, то просто спроси.
— И спрошу! — я разозлилась.
Резко остановилась и развернулась к нему.
— Где ты живешь, Марк? И чем зарабатываешь на жизнь?
— Я живу в Москве. У меня есть несколько магазинов и мастерских. Мне тридцать три года, я не женат и никогда не был. Детей нет.
— Вообще-то, я не спрашивала про «женат», —
