Сложности - Кристен Эшли

— О, точно, — пробормотала Мэми.

— А в новом месте я получу свою собственную комнату? — поинтересовалась Коринн.

— Я так не думаю. Прости, милая, — покачал головой он.

— Ты будешь в городе еще два года, Кор, — напомнил Шоу и посмотрел на Хикса. — Тебе следует остановиться на одном из таунхаусов. Их построили на двенадцатой окружной дороге, когда я учился в средней школе. Там живет отец Льва, и там круто.

Переезд из изящного, старого дома площадью триста квадратов в убогую квартиру, а затем в таунхаус с тремя спальнями в двадцати минутах от города. Но в пределах школьного округа. И, тем не менее, это был шаг назад.

— Мы посмотрим, есть ли там что на продажу, — согласился Хикс. — Но предупрежу, они не очень большие и находятся далековато от города.

— Я уеду в следующем году. Коринн через два года после меня. А затем и Мэми, — заявил Шоу.

— И не напоминай, — пробормотал Хикс.

— Я пытаюсь сказать, что тебе не нужно просторное место, — ответил Шоу. — Нам подойдет все, что ты выберешь. И не только потому, что мы все почти выросли.

— Я всегда буду жить с папочкой, — заявила Мэми и посмотрела на отца с улыбкой. — И заставлю мужа переехать к нам. Ты сможешь играть в щекотку с нашими детьми, а по воскресеньям мы будем устраивать дни вредной пищи.

Подумав о том, что у его малышки появятся свои дети, Хикс практически почувствовал позывы рвоты.

— Мэми, твой будущий муж не будет счастлив, услышав это, — пробормотал Шоу.

— Это уж точно, — подтвердила Коринн.

— Нет, он согласится, — запротестовала Мэми. — Все любят папу. Я даже слышала, как миссис Тернбаум сказала, что он самый привлекательный мужчина в округе. Куда круче прошлого шерифа, которого считали большим треплом. — Она перевела взгляд на отца. — Да и вообще, что значит «трепло»?

— Это не хорошее слово, детка, — сказал ей Хикс.

— Мне нравится шериф Блатт, — заявила Мэми. — Хотя, я рада, что он больше не шериф. У него такой огромный живот, что он смешно смотрится в форме.

— А мне нравится, что ты избавился от формы, пап, — вставила Коринн. — Все считают, что это круто. Ты разрешил помощникам носить джинсы и ботинки, оставив лишь форменные рубашки. Вся эта ерунда с полным обмундированием — вчерашний день и просто глупость. Слушайте, «Полицейский и Бандит» вышел в прошлом веке! (прим. Фильм «Полицейский и Бандит» — художественный фильм в жанре комедийного боевика 1977 г).

Его дети и правда забавные.

— Я рад, что ты одобряешь мой выбор одежды для управления, милая, — с усмешкой проговорил Хикс.

Он улыбался, потому что шутил со своей девочкой. А еще он улыбался, потому что говорил с детьми о покупке нового дома, в котором они поселятся, оставив позади промежуточный пункт. И это явно указывало на то, что жизнь изменилась навсегда, и никто из них не может ничего с этим поделать.

Он понятия не имел, какие отношения у детей с Хоуп. Если не считать того, что мать заставляла их есть нелюбимую еду, дети особо не делились с ним подробностями. А сам он не лез в их дела. Они приходили к нему в хорошем настроении, не угрюмые и не задумчивые. В их поведении не появилось ничего нового, вызывающего подозрения или тревоги, поэтому Хикс решил, что мать успешно выполняют свою часть работы.

А значит они все двигались вперед, конечно, не как он хотел — вместе, но все же они двигались вперед.

И в словах Шоу был резон, как бы неприятно это было осознавать. Если сын не отступит от своей цели, то сразу после окончания школы его зачислят в армию. До этого оставалось около девяти месяцев.

Если не поменяются планы Коринн, то через два года она поступит на юридический факультет Университета Небраски. Да и Мэми останется ненадолго.

Хикс действительно должен двигаться дальше. Причем во всех смыслах.

Грета

— Господи, это же всего двести долларов, — ворчала моя мать. — Сучки в этом городке считают самым важным в своей жизни не отставать от Кардашьян во всем, хотя похвастаться особо нечем. Каждый твой день забит под завязку клиентками, а по выходным у тебя еще одна работа. Ты могла бы дать своей старушке двести долларов, чтобы она могла оплатить свой гребаный счет за кабельное.

— Да, мам, я бы могла. Но на прошлой неделе оплатила твой счет за воду. А в прошлом месяце дала сто долларов в оплату твоего счета за сотовый. А еще купила тебе новую духовку, поломку которой почему-то отказался оплачивать твой домовладелец. И напомни, сколько стоила очистка септика в июле? Заметь, за этим тоже должен наблюдать домовладелец.

— Я восемнадцать лет кормила тебя, одевала и обеспечивала крышей над головой. Думаю, теперь ты должна помочь матери позаботиться о подобном.

— Мама, мне тридцать восемь. И если считать, как говоришь ты, то моя очередь истекла два года назад, — возразила я.

— Я бы согласилась с тобой, если бы ты кормила, одевала меня и обеспечивала крышей над головой. Но ты неправа — мне нужно лишь немножко.

Я вздохнула и, сидя в плетенном кресле на своем милом крыльце, посмотрела на тихую сонную улицу. Сонную, несмотря на то, что было лишь девять часов вечера.

Никакого шума. Ни звуков машин. Ни бурчания радио.

Тишина. Спокойствие. Лишь шум в моем ухе.

— Ты виделась с Энди в последнее время? — сменила я тему.

Мать замолчала.

Я обожала тишину, но сейчас причина ее мне не нравилась.

— Ты сказала, что переедешь в Глоссоп, поскольку сюда я перевезла Энди, — напомнила я ей. — Но насколько я знаю за все пять месяцев твоего проживания здесь, ты встречалась с Энди лишь раз.

— У меня куча дел, — ответила она.

— Это каких дел? — спросила я.

— Моих дел, которые тебя никак не касаются. Но они станут твоими заботами, когда мое кабельное отключат.

Однако сейчас после всех тех случаев, когда мне приходилось терпеть ее поведение, я действительно покончила с ней. Я сидела в своем красивом кресле на крыльце этой тихой улицы, и матери здесь быть не должно, но она была, поскольку следила за мной с того момента, как я решила попытаться порвать с ней любое общение.

— Так сделай это, — с насмешкой проговорила я.

— Что?

— Попытайся влезть в мою жизнь.

Мама вновь замолчала.

Но я не смогла насладиться тишиной из-за последовавших за ней слов:

— Значит слухи не врут. Ты трахаешься с шерифом.

Я выпрямилась на стуле и почувствовала, как неприятно