Да, от всего этого кружилась голова, но она кружилась еще сильнее от присутствия Сэма, и это было чудесное ощущение. Мейлин хотела прильнуть к нему, но чувствовала, что тело вот-вот предаст ее и просто откажется повиноваться.
– Да, я немножко устала, – ответила она. – Я выспалась прошлой ночью, но…
– Ты отдала слишком много крови? – Сэм ласково развел черные шелковистые шторы, закрывшие ее лицо. – Почему бы тебе не соснуть еще? Главное представление начнется только через несколько часов.
– Да, наверное.
– О'кей. Я приготовлю тебе постель.
Сэм устроил ей скорее гнездышко, чем постель, собрав в одну кучу простыни, одеяла и подушки. Когда все было готово, он вернулся к ней и протянул руку. Она с трудом поднялась, шатаясь, но его сильные руки удержали ее.
– Спасибо. Меня немного ведет.
– После сна все пройдет.
Сэм укутал ее, и Мейлин не сопротивлялась. Когда она устроилась в своем гнездышке, Сэм спросил ее, не хочет ли она послушать на ночь сказку. Мейлин сонно улыбнулась.
– Когда-то жила на свете прекрасная принцесса. У нее были глаза цвета нефрита, она была очень красивой, но все же… – Его уставшая принцесса уже заснула, и все же, нежно поцеловав ее в лоб, Сэм продолжил шепотом: – И все же она не понимала, как она прекрасна… и как любима.
Как только грозовые облака накрыли Гонконг, и в окнах Замка воцарилась ночь, в самом Замке воцарилось насилие. Оно правило недолго, всего час, но результаты его правления были ужасны. На этот раз и речи не было о страсти, это было самое настоящее наказание.
Когда все кончилось, Ив изо всех сил старалась не потерять сознания, чтобы тьма не воцарилась и в ее глазах.
«Может быть, Джеффри стукнул меня головой о мраморную лестницу? – рассеянно подумала она, плавая в каком-то сером тумане. – Может быть. А может быть, на теле столько синяков, что заблокированной там крови не хватает мозгу?» А может, у нее есть более опасные раны. Может быть, сердце подвело ее, когда она поняла то, что всплыло в ее сознании откуда-то из тумана: Джеффри убьет ее.
Сегодня вечером. Скоро.
Ив лежала в главном зале, обнаженная, вся в синяках. Джеффри ушел из комнаты всего несколько секунд назад, так и не сказав ни слова. Но он в Замке, и скоро вернется.
Ив решила, что когда Джеффри вернется, ее здесь уже не будет. Она должна уйти. Нужно только как-нибудь взобраться по лестнице. А потом еще два пролета вниз. Неважно, что она голая; теперь уже ничего не важно, кроме того, что нужно добраться до Тайлера.
Она уже двинулась к лестнице, ее избитое тело подчинилось ей, потому что она стремилась к Тайлеру. Вдруг она услышала гнусный смешок Джеффри за спиной. Ив попыталась заставить себя ползти еще быстрее.
Но смех приблизился, стал еще противнее и, как только Ив достигла фойе, Джеффри схватил ее за руку и развернул к себе.
– Тебе не удастся убежать, Ив. – Сэр Джеффри Ллойд-Аштон холодно улыбался. – У нас ведь сейчас появятся гости. Смотри, – сказал он, бросая ей прозрачную шелковую рубашку, – я кое-что принес тебе, чтобы ты оделась. Хотя это, в общем-то, не так уж необходимо.
– Что ты хочешь сказать?
Джеффри заметил ужас в ее голубых глазах.
– Почему бы тебе не послушать один телефонный разговор? Разумеется, в записи, ведь все телефонные разговоры записываются. А может быть, следует называть тебя Иванджелин?
При высказанных словах глаза Ив расширились от ужаса.
Джеффри больно схватил ее за руку. Но Ив, чьи силы от страха и любви вдруг выросли десятикратно, сумела вывернуться, чем удивила и развеселила его.
Он даже дал ей продвинуться на три ступени вверх, прежде чем снова поймал ее.
– Пойдем-ка послушаем запись разговора, моя принцесса!
Притащив ее в комнату за книжными полками, где был оборудован пульт наблюдения, он сначала минут пять объяснял ей, как хорошо контролируется Замок, а потом, чтобы усилить ее мучения, включил запись последнего разговора.
– Привет, – послышался голос любимого, в нем звучала надежда, так как Ив была единственной, кто знал этот секретный номер.
– Привет, Тайлер! – Это был ненавистный голос мужа. – Это Джеффри. Ты, наверное, удивляешься, что я знаю этот номер телефона. Но ведь я звоню из-за Ив. Она все рассказала мне, Тайлер; сказать, что я недоволен, было бы слишком слабо. – До этого момента тон голоса Джеффри был каким-то сочувственным, но затем он стал заметно холоднее. – Короче, приятель, я настолько недоволен, что решил разрешить Ив покинуть Замок не в понедельник, а сегодня. Она пакует свои вещи, и мы оба были бы ради, если бы ты забрал ее. Тут, конечно, сильный ветер, но ты ведь вроде профессионал, привыкший лететь быстрее ветра… Так ведь, Тайлер?
– Могу ли я поговорить с…
Лента продолжала вращаться, но больше ничего не было слышно, раздавалось только шипение ленты. Через несколько секунд Джеффри нажал кнопку, активирующую стирание разговора.
Вопросительно изогнув бровь, Джеффри обратился к своей пораженной ужасом и все еще нагой жене:
– Я бы назвал это происками фэншуй, а? Телефон выключился как раз в тот момент, когда Тайлер хотел поговорить с тобой. Что ты думаешь об этом, Ив? Поверит он мне или нет? Впрочем, это уже неважно. Я просто уверен, что наш герой прибудет сюда с минуты на минуту!
– Что ты собираешься делать, Джеффри?
Он только улыбнулся в ответ, и в его глазах зажегся хорошо знакомый Ив огонек предвкушения, радость хищника, готового схватить жертву.
– Скоро узнаешь. Ив, это будет просто великолепно. Вы с твоим любовником получите по заслугам. – Улыбка погасла, и он злобно уставился на прозрачное платье, которое она до сих пор держала в руках. Пожалуй, это было чересчур откровенное платье – как раз для любовника. Прозрачный шелк открывал все тайны ее тела; а в эту ночь ее любовнику предстояло увидеть огромные синяки, украшавшие тело Ив. – Ну, одевайся!
– Здравствуй, любовь моя!
– Джеймс! – прошептала Алисон.
Почти уже сутки повторялся этот диалог: Алисон открывала глаза, видела его улыбающееся лицо, шептала его имя, и затем, улыбаясь в ответ, снова проваливалась в сон, так необходимый для ее израненного тела.
Но два часа назад, прежде чем отключиться, Алисон прошептала слово, от которого у него чуть не помутился рассудок. «Ремень безопасности», – прошептала она, все еще улыбаясь, словно это слово вызывало у нее какие-то счастливые воспоминания о любви, а не ужас.
Но для Джеймса эти слова означали смерть. С самого начала было ясно, что в «ягуар» была подложена бомба. Более того, полиция обнаружила, что детонатор был подключен к ремню безопасности, включаясь через двадцать секунд после того, как его пристегнули. Именно таким образом можно было обеспечить смерть намеченной жертвы, а не шофера отеля.
