- Но ты убиваешь меня, - прошептал он с сильнейшей болью. Он попытался притянуть меня ближе к себе, но я оставалась столь же неподвижной как камень, твердой как дерево. Непреклонной. Я не поддамся этому, не позволю своему эгоистичному сердцу и эмоциям победить.
- Вера, - продолжал он, теперь слеза катилась по его щеке. Я отвернулась, не в силах справиться с плачущим Матео. - Вера, ты моя звезда. Я люблю тебя. Я люблю тебя больше, чем когда-либо любил кого-то. Я знаю, это нелегко, знаю, что ты страдаешь, и что я делаю вещи, которые причиняют тебе боль или не имеют смысла для тебя. Но ты должна верить мне, что вместе мы сможем пройти через это. Это просто ухаб на дороге, если мы продержимся, то сможем пережить это с неповрежденными сердцами друг друга. Мы будем сильнее. - Он сердито вытер свои глаза и с трудом сглотнул. - Пожалуйста, не уходи. Пожалуйста, не позволяй этому стать концом для нас. Пожалуйста, просто дай нам, дай мне еще один шанс. Ты моя Вселенная, и у меня ничего нет, если тебя нет в моей жизни. Пожалуйста, Вера. Я люблю тебя, как люблю звезды, как люблю небо, как люблю землю. Я не могу сделать это без тебя. Не могу.
Его голос надломился на последнем слове, и я едва могла удержать свою решимость. Он искал мои глаза своими, полными слез, и я чувствовала, как все это представление о любви уничтожалось в космосе, оставляя черную дыру. Я никогда не хотела оставить его, никогда не хотела причинить ему боль.
Но и это вовсе не то, что я хотела.
- Мне жаль, - прошептала я. – Мне так жаль, Матео. Я никогда не хотела, чтобы так было. Но я недостаточно сильна для тебя. Это просто слишком, черт возьми, трудно.
Я вырвалась из его захвата, собрав все то, что осталось от моего сердца, и направилась по коридору в спальню, готовая собирать вещи.
- Ты не можешь уйти просто потому, что это трудно, - закричал он сердито мне вслед. - Ты не можешь притворяться, что не любишь меня, потому что думаешь, что так будет легче для нас.
Но я не остановилась, чтобы ответить, потому что нечего было говорить. Мой выбор был сделан. Я заперла дверь за собой в случае, если он пойдет за мной. Затем вытащила свой чемодан и рюкзак из шкафа и начала упаковывать свою жизнь еще раз.
Мое сердце горело под ледяной оболочкой, но это не могло растопить его теперь, не могло прорваться. Я не позволила бы этому.
Любовь, наша любовь, была падающей звездой, горящей во тьме, невидимой, пока не стала слишком близкой, слишком яркой и слишком быстрой, чтобы заполонить. Она сгорела, потерялась в глубоком холоде и тьме, в жестокости пространства, в бесконечности над нами и в новой пустоте внутри меня.
Остаток дня прошел в тумане. Отчасти он длился слишком медленно - каждый миг, который я потратила на сбор вещей, был таким мигом, который пугал меня, что я смягчусь, что я вернусь в гостиную и обниму Матео и скажу ему, что люблю его, что я буду бороться за нас и не оставлю его.
А отчасти все было слишком быстро. Я хотела удержать каждую секунду, которая утекала сквозь пальцы. Я любила нашу квартиру, любила наш дом, любила наш город. Я не хотела оставлять эту жизнь, даже, несмотря на все трудности; я хотела держаться за нее и молиться, чтобы обстоятельства изменились.
Я хотела вернуть время назад, вернуться в Барселону, где мы не покидали бы квартиру, где я заставила бы его рассказать Изабель прямо тогда, или даже еще ранее, когда он попросил меня переехать в Испанию. Я бы сказала ему, что приеду, когда развод завершится. Я бы нашла способ остаться в Ванкувере до этих пор, я бы терпела гнев своей матери. Все, чтобы избежать боли от того, что имеешь что-то такое красивое, такое хрупкое, только бы не быть тем, кто растопчет это своей собственной ногой.
В конце концов, все-таки я упаковала все вещи в комнате и ванной. Единственное, что осталось, было в гостиной - мой ноутбук, куртка и сумочка.
К сожалению, Матео сидел на диване, держась руками за голову.
Я стояла там как вкопанная, рядом чемодан, а рюкзак висел на одном плече.
- Мне нужен мой компьютер, - прошептала я.
Он не смотрел на меня. - Тогда возьми его.
Дерьмо. Он был зол. Конечно, он был зол, я просто разбила ему сердце, и в то же время сломала свое.
Я положила свой рюкзак и склонилась над ним, быстро схватив компьютер и сумочку. Я старалась не смотреть на него, но ничего не могла поделать. Глаза тянулись к нему, как и всегда. Меня захватила густота его черных волос, зная, насколько мягкими и гладкими они ощущались, когда зарываешься в них пальцами. Его поразительные брови были идеальным обрамлением для карих глаз.
Глаза, которые теперь встретились с моими. Он посмотрел вверх как раз вовремя, чтобы поймать мой пристальный взгляд. Его глаза были по-прежнему темными, как никогда, но налиты кровью и полны боли. Я уставилась на него, потерянная, испуганная, и все же уверенная, что это был последний раз, когда я его вижу.
- Я люблю Хлою Энн, - сказал он хрипло. - И я люблю тебя. По-разному, но в равной степени. Разве ты не можешь довериться мне? Поверить, что я знаю, как лучше?
Я проглотила как будто осколки стекла.
Я была слишком напугана, чтобы довериться ему.
Я выпрямилась и, найдя в себе каплю мужества, мне удалось улыбнуться ему. - Ты хороший человек, Матео. Не позволяй никому сказать иначе.
Он уставился на меня, ошеломленный теперь. - Ты на самом деле уходишь от меня. Я не могу поверить, что это происходит. Это все совсем для тебя ничего не значило? - прошептал он резко.
Слеза скатилась по моей щеке. - Это значило для меня все.
Я повернулась и пошла к двери, сняв свою куртку с крючка для одежды. Потребовалось собрать всю свою силу воли, которую я оставила в моей опустошенной душе, чтобы продолжать идти, даже когда я услышала, как он сказал: «Я люблю тебя, моя Эстрелла. Пожалуйста, не уходи».
Но я открыла дверь. И ушла.
Сначала я не знала, куда идти и что делать. Просто встать и оставить Матео и свою жизнь в Мадриде оказалось не так просто, как я предполагала. Если вообще предполагала. Все, что я знала надо делать, это было запаниковать и убежать, и я понятия не имела, куда бежала.
У меня было очень мало денег, хватит только на одну ночь в отеле.
Не хватит и на моей MasterCard, чтобы купить билет на самолет домой.
В действительности, я была по уши в дерьме.
Это не мешало мне идти и идти по серым улицам Мадрида, пока я вся не покрылась потом, а моя спина и руки болели так, как и все остальное. Я остановилась, совершенно не зная, где я, и быстро позвонила Клаудии.
- Вера? – ответила она.
А потом снова хлынули слезы. Я прислонилась к холодной каменной стене здания, прикрывая лицо от прохожих и позволяя им течь до тех пор, пока я снова смогла заговорить.
