— Эрик, послушай меня. — Отец Джейка прервал его. — Джейка освободили вчера поздно вечером…
— Я могу с ним поговорить? Мне необходимо поговорить с ним, Дэвид. Может ли он подойти к телефону?
— Его нет, сынок. — Эрик все понял. Джейк заплатил адвокатам и полиции, чтобы скрыть свое освобождение от Дэвида, бросился в аэропорт и позвонил отцу, уже покидая Мексику.
— Не знаю, куда он направился, я не мог выяснить, как он вырвался из Мексики, но я занимаюсь этим и постараюсь узнать, как с ним связаться, прежде, чем он окажется в Ницце. А пока вся надежда на тебя, Эрик, ты должен его остановить. Не давай ему, ради Бога, приближаться к этой женщине, иначе он убьет ее.
— Я сделаю все, что смогу, — ответил Эрик, наконец нащупав выключатель. — Но, видимо, только он знает, где она.
Марианна упорно придвигалась к двери. Она слышала каждое слово Эрика.
— А вы приедете? — спросил Эрик Дэвида.
— Нет. Я везу малышку домой.
— Понимаю, — сказал Эрик. — Как она?
— Испугана. Она хочет к маме. — Дэвид помолчал. — Сделай все, что можешь, для Джейка, сынок. Он в плохом состоянии, просто вне себя, и, думаю, непредсказуем. Он готов убить эту тварь. Лично я желал бы видеть ее мертвой, но не хочу, чтобы Джейк провел двадцать лет в тюрьме. У него дочь, которой нужен отец. Напомни Джейку об этом.
— Хорошо. Дэвид, если он свяжется с вами до того, как я его найду, постарайтесь узнать у него, где Консуэла. Предупредите его, что она захватила Луизу.
Глаза Марианны не отрывались от полоски света, пробивающейся через неплотно закрытую дверь. Надо добраться туда и захлопнуть дверь, тогда Эрик услышит. Она знает, где Луиза, и поможет ему остановить Джейка, только бы Эрик ее обнаружил. Боже, сделай так, чтобы это произошло!
— …Ты должен найти ту девушку, Эрик, — говорил Дэвид Мэлори. — Ты должен остановить его, не позволить приблизиться к Консуэле.
— Знаю, знаю. Не надо объяснять, — прервал его Эрик, хмуро посмотрев на галерею. — Запишите этот номер. — Он продиктовал телефон Жан-Клода и продолжал: — Если что-то узнаете, сразу позвоните. Сейчас я иду в полицию, будем надеяться, что они не арестуют меня. Нам нужна их помощь, они уже знают, что Джейк на свободе?
— Я возьму это на себя, они узнают об этом раньше, чем ты доберешься до них.
— Прекрасно. Может, они уже нашли Марианну, девушку, работавшую на Джейка. Она наверняка знает, где Консуэла, но неизвестно, жива ли она.
— О Эрик! Эрик! — кричало все внутри Марианны. — Я здесь, Боже, скажи ему, что я здесь!
Эрик бросил трубку.
Марианна была почти у цели, но не могла издать ни единого звука.
Эрик схватил ключи и направился к двери. Он остановился, снова взглянул на галерею и пошел дальше.
— Нет, нет, не уходи! — молча взывала к нему Марианна.
Подойдя к двери, Эрик увидел чужую машину, и Боб, помощник Джейка, выскочил из нее.
Марианна двинулась вперед.
— Он здесь? — крикнул Боб.
— Ты хочешь сказать, что он уже во Франции? — поразился Эрик.
— Я видел, как он на «мерседесе» выезжал из порта.
— И ты не смог с ним поговорить?
— Он умчался, прежде чем я успел сойти на берег.
— Черт побери, — сквозь зубы проговорил Эрик. — У нас нет времени ехать в полицию. Придется позвонить туда. Ты знаешь номер его удостоверения?
— Конечно.
Марианна рванулась вперед, она была уже совсем близко, она слышала, как Эрик говорил с полицией. Нет, он не услышит, как захлопнется дверь, надо подождать. Она приготовилась, стараясь не сделать этого преждевременно. Наконец разговор кончился, она дернула плечом, но ничего не получилось.
Боб и Эрик выбежали из дома. Эрик запер дверь. Марианна подкатилась к двери, и та закрылась.
Эрик повернул ключ в замке, сунул его в карман и пошел к машине.
— Куда едем? — спросил Боб, сев рядом с Эриком.
— Хотел бы я знать, черт побери, куда, — ответил Эрик, быстро посмотрев на верхние окна. Включив фары, он резко дал задний ход, развернулся и быстро умчался в ночь.
Марианна перекатывалась с боку на бок, рыдая от отчаяния и умоляя их вернуться.
Консуэла переставила телефон и повернулась к Делакруа. Она было заговорила, но умолкла, услышав бой церковных часов.
Делакруа посмотрел на темное окно. В отдалении слышались шаги редких прохожих. В комнате было душно, пахло мужским одеколоном и табаком. Лампа в углу бросала тусклый оранжевый свет на железную плиту и старую фарфоровую раковину.
Часы ударили последний раз.
— Он уже в пути, — Консуэла задумчиво улыбнулась.
Делакруа кивнул.
— Так любезно с его стороны позвонить на виллу и объявить о своем приезде. Ну, конечно, он решил проверить, там ли я. А Фредерико сказал ему, куда ехать. Похоже, он знал об этом месте, значит, ему известна и планировка дома. Он доберется сюда минут через тридцать пять, но мы дадим себе только двадцать. — Ее взгляд остановился на Делакруа. — Как ты понимаешь, я вовсе не надеюсь остаться в живых. Поэтому, когда все кончится, бери машину, поезжай в Милан и садись на первый же самолет. Деньги получишь, когда будешь в безопасности. Возвращайся в Буэнос-Айрес.
Делакруа был восхищен ее спокойствием, но ему стало жутко. Он взял пачку сигарет. У них еще двадцать минут, и он знал, что делать. Закурив, он выпустил дым и заметил:
— Ты лучше выглядишь в парике.
Консуэла равнодушно подняла брови. Накануне он видел ее без парика, но это ее не смущало. Глаза ее лихорадочно блестели.
Ее способность держать себя в руках поражала Делакруа. Она казалась настолько разумной, что суд мог бы признать ее нормальной.
— Сейчас я пойду наверх, — сказала она. — Обязательно выключи свет перед уходом.
Консуэла поднималась по узкой винтовой лестнице, включая свет и переходя с одной площадки на другую. Она не спеша направлялась к двери на чердак. На миг Консуэла остановилась и поправила волосы.
Она нажала на ручку двери и медленно открыла ее. В комнате горел свет, и она была пуста.
Удовлетворенно вздохнув, Консуэла закрыла за собой дверь, подошла к кровати и увидела кровь. Ее было не так много, как ей хотелось бы. Впрочем, достаточно. Она отвернула край простыни, под ней крови было больше. Потом села в старое кресло.
Шли минуты.
Она думала, следит ли за ней Мария-Тереза, столько лет проведшая здесь в одиночестве. Если все пойдет по плану, то всю оставшуюся жизнь они проведут вместе. Что ж, ее это устраивает.
Прошло полчаса. Консуэла посмотрела в угол, откуда донесся странный звук, и улыбнулась.
— Мария-Тереза! Мария-Тереза, отпусти меня…
