Присев на корточки, она подняла ветхие коврики, потом отодвинула мебель, все еще надеясь, что ее здесь не замуровали. Вспомнив, что Мартина провела в заточении целых три года, Луиза похолодела. Слезы струились по ее щекам, пока она металась в поисках двери. Но ее не было. Охваченная ужасом, Луиза начала колотить кулаками в стены и звать на помощь.
Но теперь она уже знала, что дверь за высоким тяжелым шкафом. Однако, если бы она и могла встать с кровати, ей не удалось бы открыть ее.
Вдруг в комнату вошел мужчина, очень похожий на Джейка, только старше, и уставился холодными глазами на Луизу, прижавшуюся к стене. Он велел ей раздеться и, когда она отказалась, ударил ее по лицу. Обливаясь кровью, Луиза стала раздеваться. Ткнув пальцем в сторону кровати, он приказал ей лечь и раздвинуть ноги. Потом вынул из кармана тонкую проволоку и привязал ее запястья к железной спинке.
Она думала, что он бросится ее насиловать, но мужчина только предупредил, что, если она снова завопит, он вышибет ей мозги. Еще раз ударив ее по лицу, он удалился.
Как она догадалась по бою церковных часов, это было около пяти часов. Сейчас, ночью, она понимала, что в комнате никого нет. Она услышала бы, как он вошел. Но до нее доносился какой-то звук: казалось, неподалеку кто-то дышал.
Подавив крик, Луиза подняла колени. Она почувствовала, что кто-то стоит рядом и смотрит на нее. Потом раздался тихий шорох и заскрипели половицы — кто-то отошел от кровати. Она затаила дыхание. Шкаф, маскирующий дверь, тихо скрипнул.
— Помогите, — сказал кто-то очень жалобно по-французски. Луиза помертвела.
— На помощь, на помощь, — отчаянно звал чей-то голос.
Вопли становились все громче, настойчивее, потом кто-то заколотил в стену. На пол полетели картины, упала кукла. Луиза закричала, но голос ее потонул в диком оглушительном вое.
Консуэла могла бы многое рассказать Луизе о Марии-Терезе, безумной девушке, навсегда заточенной в соседней комнате.
Двумя этажами ниже в обшарпанной кухне с каменными стенами сидела мрачная Консуэла. Соседи давно привыкли к воплям, доносящимся из этого дома: все знали историю Марии-Терезы. Но теперь кричали две женщины.
Консуэла бросила взгляд на мужчину, сидевшего напротив нее. Это был Оскар Делакруа, который уже три недели жил под именем Дэвида Мэлори. Пластическая операция сделала его похожим на Джейка Мэлори. За хорошие деньги такие, как Делакруа, готовы на все. Некоторые услуги он оказывал бесплатно.
— Иди и заткни ее, — приказала Консуэла.
Когда Делакруа вышел, Консуэла холодно взглянула на Фредерико. Он заметно нервничал.
Она понимала, Джейк выйдет из тюрьмы, и произойдет это довольно скоро. Консуэлу не пугало его появление. Она ждала его и поэтому заманила сюда Луизу. Но, поскольку французская полиция уже искала Консуэлу, она не могла покинуть этот дом, как и Делакруа, которого кто-то видел возле машины Марианны. Ничего, можно посидеть и в этой дыре. Беда только в том, что они оставили Марианну там, где ее скоро обнаружат.
Время уже не работало на Консуэлу, и она понимала, что может совершить серьезную ошибку, принимая решение в панике. Она не знала, известно ли Джейку об этом доме. Если нет, придется навести его на след. Консуэла была уверена, что Джейк, явившись сюда убить ее, не приведет за собой полицию. Без сомнения, он намерен расквитаться с ней за смерть Мартины.
Она снова посмотрела на юное испуганное лицо Фредерико, ей не следовало вовлекать его в это, ему не справиться с такой работой. Но она сделала это для отвода глаз, так же, как поступила с Луизой. Девчонка должна считать, что помешалась, если уж ей мерещится Дэнни. Сейчас, поместив ее рядом с Марией-Терезой, она продолжала работать над ней, но времени оставалось мало. Так что же делать с Фредерико? Конечно, стоит намекнуть Делакруа — и никаких проблем.
Она встала, поднялась по узкой лестнице за камином в комнату, села перед зеркалом и посмотрела на себя: красивая элегантная женщина средних лет. Такой ее видели все окружающие. Ее облик обманывал людей; под этой маской скрывалось злобное жестокое существо, не ведающее жалости.
Консуэла засмеялась, но тут же из ее глаз хлынули слезы. Какой спектакль разыгрывала она все эти годы! Как она всех одурачила — никто не догадался о том, сколько судеб она исковеркала. Только Джейк знал обо всем, но вынужден был молчать. А какую радость доставляло ей его бессилие, какое наслаждение она испытывала, видя его муки!
Три года назад она объявила ему, что он никогда не сможет связать себя с любимой женщиной. Что ж, он убедился в этом. Она поклялась погубить Джейка и почти достигла своей цели. Его ждут только несчастья, ибо любовь Джейка влечет за собой гибель женщин. Сейчас она злобно смеялась, сознавая свою власть над ним. Оставь он в покое Мартину, она была бы жива. Теперь он наконец это понял. И, хотя она заплатила убийце, Джейк будет винить в ее смерти только себя. Он слишком уж совестлив, а ей, Консуэле, такое неведомо. Консуэла забыла о таких глупостях давным-давно. Какого черта! Почему она должна о ком-то заботиться? Кто, черт возьми, когда-нибудь заботился о ней?
Да, много обид накопилось за всю жизнь. Она стащила с головы парик. Без этих блестящих светлых волос Консуэла казалась старухой. Ее волосы, жесткие, седые и безжизненные, были отвратительны, но лицо еще сохраняло красоту. А что хорошего получила она от красоты? Где ее приятные воспоминания, ее любовь? Кто лишил ее радостей жизни? Почему другие пользовались тем, что должно было принадлежать ей? Когда она видела свет любви в чьих-то глазах, ее собственные глаза темнели от злобы. Ей пришлось жить во лжи, прятать свою беду и таить обиду. Она играла свою роль, страдая от одиночества, видя, что годы летят, а ее несчастьям нет конца. Никому, даже тем, кому она когда-то верила и кого любила, не было интересно, что с ней происходит.
Она испытала все — предательство, обиды и унижения. Ей оставалось одно — лицедействовать. Она делала это так профессионально, что могла бы стать голливудской звездой. Она так великолепно играла, так убедительно изображала самоотречение и любовь, что в ней видели жертву жестокой судьбы. Она и в самом деле пожертвовала молодостью, невинностью, надеждами и мечтами ради семьи, больше заботившейся о деньгах, чем о судьбе дочери.
Той дочери больше нет. Консуэла де Сантьяго, отпрыск испанских кровей, умная, своенравная, яркая, умерла сорок лет назад, когда вышла замуж за Кармело Сантини. Сейчас осталось лишь ее бренное тело и дух, одержимый ненавистью и жаждой мести. Когда родители отвернулись от нее, опасаясь навлечь на себя гнев могущественных Сантини, Консуэла никогда не говорила ни одной живой душе о тех страданиях, которые причинял ей муж. Бывшие друзья притворялись, что ни о чем не подозревают, и Консуэла несла свой крест и играла роль преданной жены, неусыпно следя за соблюдением приличий. Но в душе ее зрела ненависть, которая, как она знала, когда-нибудь погубит их всех.
