потому что вижу, еще немного, и Илана снова начнет лить слезы. От счастья, конечно, но все же. Она за последнее время и так слишком эмоционально выложилась.
– Об этом поговорим, когда там появится своя хоккейная команда, – хлюпает носом Лана, посмеиваясь.
– Ловлю на слове!
Опустошив не по одной, а даже по две чашки кофе, видим, что приходит время идти на посадку. Ляся уже по привычке у меня на плечах, Лана идет рядом, держа за руку, и в этот момент я понимаю, что поистине ради такой поддержки, такой “команды” готов не то, что горы свернуть… время остановить, если понадобиться.
– Просто хочу, чтобы ты знала, – говорю, когда выходим у самолета, ступая на трап.
– Что?
– Когда я ехал в ресторан, знакомиться с невестой Славки… я знал, что это ты, Лана.
– Ч-ч-что?
– Он скидывал мне ваше с ним фото.
– Так ты с самого начала хотел…
– Ничего не хотел. Я не планировал тебя уводить. Я вообще ничего не планировал. Я даже ехать не хотел, но… не смог. Решил просто тебя увидеть, понять, как ты отреагируешь, а после… после просто сорвало башню, и я понял, что даже брату отдать тебя не смогу. Моя, и все тут!
– Леша… я… я не знаю, что сказать, – пожимает плечами Лана. Ну вот, и опять ее глаза на мокром месте.
– Мулька, папулька! – слышим Лясин визг с последней ступеньки, где она уже ждет нас стоя за руку с улыбчивой, но начинающей нервничать стюардессой. Мы явно задерживаем вылет.
– Ничего не говори, – обнимаю за талию и целую в лоб растерявшуюся жену. – Просто спасибо за то, что ты есть. За нашу Алексию Алексеевну и за то, что прилетела ко мне тогда. Люблю, котенок. Больше жизни люблю.
Месяц спустя
– Мамулька! – слышу требовательный крик дочурки со второго этажа.
– М-м-м… – ставлю поднос с бутербродами на стол, дурея от сногсшибательного аромата кабачковой икры, да-да, не спрашивайте! С недавних пор все самое соленое, кислое, необычное и странное стало для меня обычной едой. Со вкусовыми пристрастиями у меня беда. Поглядываю на лестницу, где недовольно пыхтит малышка. – Что случилось, сладкая? – спрашиваю, а у самой руки трясутся от волнения.
Время подбиралось к шести. С минуту на минуту Леша будет дома. Вернется с тренировки. Мой Рысь. Муж и сегодня именинник.
У меня в честь этого приготовлен для него сюрприз. Вернее, подарок! Тот, о котором он пока и думать не думает. Но которому он будет рад… безумно. Даже не сомневаюсь!
О-о-ох, возьми себя в руки, Илана!
– Я не могу нати свое платье, мулька! – появляется на верхней ступеньке второго этажа растрепанная и расстроенная Ляся с надутыми губками.
– Оно у нас с папой в спальне, – улыбаюсь и торопливо забегаю на второй этаж, подхватывая свою модницу на руки. – Идем, я помогу.
С момента нашего переезда в Штаты прошло чуть больше месяца. Жизнь медленно, но верно начала входить в правильное, мирное и спокойное русло. Ну, как спокойное? Насколько оно вообще может быть спокойное при наличии мужа, четырехлетней дочурки, кота и двух шпицев, которых Ляся уговорила Рысева купить. Я, честно, сопротивлялась! Очень-очень сопротивлялась! Но двухстороняя атака и от отца, и от дочери заставила сдаться. Да и прикипела я к этим двум черным пушистым засранцам, которые не дают ночами спать!
– А папулька скола плиедет? – пыхтит малышка, пока я натягиваю на нее пышное розовое платье принцессы, крутясь перед зеркалом в ее наимилейшей детской. Это, кстати говоря, та самая спальня, в которой я жила у Рысева в “отпуске”. Теперь, конечно, она претерпела колоссальные изменения и стала едва ли не раем для ребенка.
Светло-розовые обои, белая дорогая и изящная мебель: кровать, как у принцессы, двухэтажный домик, комод и целый игрушечный кухонный гарнитур. Ах, ну и куда без любимого домика барби, ростом чуть ли не с Лясю, и с несколькими десятками мягких и не очень игрушек, расставленных по всем полкам и шкафам. Но, пожалуй, самое мое любимое здесь – это фото. То самое, которое опубликовали в журнале под нашим первым “семейным” интервью. Не думала, что фото в журнале могут быть такими яркими, живыми и нежными. Но, тем не менее, нам попался очень хороший фотограф! И как только нам прислали снимки на одобрение, мы с Рысевым заказали сразу два больших портрета в рамке. Один висит у Ляськи в детской, а второй в нашей – бывшей его – спальне. Которая, кстати, тоже пережила легкий ремонт.
В общем, скучать нам тут пока некогда.
– Муль! – возвращает из мыслей Ляся. И я слышу, как внизу хлопнула входная дверь.
– А вот и папулька.
– Ула!
Я еле успеваю доплести косу своей непоседе, как она срывается с места. Хватает со стола свой рисунок, самодельную открытку и бежит встречать отца. Ну, и я за ней. Как хвостик. С улыбкой от уха до уха.
О-о-ой, что же так волнительно-то!
Совершенно неосознанно укладываю ладошку на живот. Еще чуть-чуть.
– С днем лоздения, папулька! – перебирая ножками по ступенькам, залетает в раскрытые объятия Леши малышка.
– Спасибо, зайчик! – смеется тот, зацеловывая румяные щечки.
Два пушистых собакена с громким “тяфк” тоже встречают хозяина дома, едва ли не на голову друг к другу запрыгивая. Они вообще Лешу любят особой любовью. Это я для них – злая тетка, гоняющая их кухонным полотенцем, когда они, навострив уши, топают есть мои новые туфли. А вот Рысев с Ляськой души в них не чают.
Следом за собаками из гостиной вываливается ленивый, слегка разжиревший Тигруля, вальяжно потягиваясь, и выдавая свое приветственное «мяу».
Это уже традицией стало: вот так, всей большой и дружной семьей встречать его с игр и тренировок.
Сезон, кстати, у них начался просто отлично! Я успела побывать с Лясей всего на одном матче, но клятвенно пообещала в дальнейшем исправиться. Просто дел весь месяц было невпроворот, а так жены ребят из команды приняли тепло, и влиться в новый коллектив не составило труда. Ну, а про Михалчуков Лизу и Сергея, который в прошлый мой приезд увозили меня в аэропорт, я вообще молчу. Я, кажется, нашла себе здесь еще одну лучшую подругу, с которой мы, однозначно, как говорится, “на одной
