о её маме.
–Ещё пока не знаю,– так же тихо отозвалась она,– прошло ещё слишком мало времени, но ей там нравится.
На этот раз она сказала правду, так как совсем недавно говорила с ней по телефону.
Меньшиков Семён: «У тебя плохо получается врать! Ты краснеешь…»
Она уставилась на телефон, а потом медленно повернула голову в его сторону. Он едва заметно улыбался, но смотрел куда-то в тетрадь.
Меньшиков Семён: «Погладь себя так же, как я гладил тебя тогда…»
Вероника едва не задохнулась от нахлынувшего на неё возмущения, а ещё от того, что воздух в классе вдруг стал невероятно тяжелым. Если не брать во внимание, что она периодически брала в руки телефон, её ладони все ещё спокойно лежали под партой на ногах.
Вот же блин! И как только посмел такое написать?
Лаврова Вероника: «Хватит отвлекаться, мы на уроке! И прекрати мне писать свои пошлые фантазии! Я в этом больше не участвую!»
Отправив сообщение, она выключила телефон и закинула его на дно своей сумки. Прочитав её сообщение, он довольно усмехнулся. Она была в этом уверенна, хоть и не поворачивала к нему лица.
Оставшуюся часть урока Ника пыталась не обращать ни на кого своего внимания.
***
После звонка, когда все стали выходить из класса, Саша подошел к ней, нежно взяв девушку за её тонкую кисть. Взгляд его был тревожным. В отражении карих глаз Ника, не обнаружила прежнего тепла и спокойствия. Последнее время он часто был замкнутый, молчаливый, грустный.
–Ника, подожди. Нам надо поговорить…
Ника уставилась на него, прикусив губу. Им действительно нужно было поговорить, только вот с чего начать? Она в глубине души боялась этого неизбежного разговора.
–Я..– она запнулась, подбирая слова, и он тут же её перебил.
–Нет, постой! Я хотел высказаться
Он отпустил её руку и отошел чуть в сторону. Девушка заметила, что он явно нервничал.
–Ты в последнее время сама не своя, и я знаю, виной тому происшествие с Олей, но иногда мне кажется, что…
Она замерла. Ей уже не нравилось начало их разговора.
–Саша, я…
–Нет! Подожди…
Он так отчаянно не давал ей заговорить, словно таким образом мог спасти и без того уже несуществующие отношения.
–Сейчас уже все закончилось, понимаешь? – твердо заверил он, глядя прямо в глаза,– Нам больше не нужно копаться во всем этом…
Закончилось? Что закончилось?
Ника непонимающе на него посмотрела.
–Олю нашли и похоронили. Убийцу поймали! Все хорошо! Нам нужно постараться смириться с утратой, отпустить все плохое и жить дальше,– с этими словами он снова подошел, сжимая её руки и прислоняя их к своей груди,– Тебе тяжело, но я буду рядом. Позволь мне быть рядом. Позволь помочь тебе…
Что?! Ника внезапно пришла в ужас. Он только что пытался убедить её в том, что все закончено, в то время пока её собственная интуиция каждый день твердила обратное.
Я не чувствую удовлетворения даже после того, как уже арестовали подозреваемого в убийстве! Я просто хочу, чтобы справедливость восторжествовала!
Саша предлагает все бросить! Он предлагает забыть и жить дальше. А сможет ли она забыть?! От одной только мысли об этом снова закипела кровь в венах. Она бросила ожесточенный взгляд на парня так, словно это он виноват во всех преступлениях.
–Ника,– начал он, его голос звучал строже,– Я люблю тебя и я буду за тебя бороться!
От неожиданности она ахнула, открыв рот. Они ещё ни разу не говорили об этом. Он никогда не признавался ей в любви, никогда не говорил этих слов вслух. Но что-то ей подсказывало, что было в его признании что-то ещё.
Внезапно в голове промелькнула мысль, что он мог догадываться про её так неожиданно возникшие чувства к Семёну. По телу пробежала дрожь. Она словно стояла на перепутье и пыталась определиться с дальнейшим направлением своего жизненного пути. Перед ней как бы сейчас были две дороги с двумя разными направлениями. В конце одной дороги её ждал кареглазый брюнет, который уже любезно протянул ей свою руку. Та дорога была светлая ровная без единых изгибов и поворотов. Там её будущее было вполне предсказуемо. И оно там было заранее предопределено. А в конце другой дороги стоял голубоглазый блондин, который даже, казалось бы, не ждал её, не смотрел в её сторону. И дорога, что вела к нему, была мрачная, извилистая, разбитая. Там темно и холодно. Ей так страшно идти этим путем. Страшно споткнуться и упасть, но как же безумно хочется дойти до конца, чтобы ещё раз взглянуть в его чистые голубые глаза.
А я тебя не люблю… – пронеслось где-то в её голове, но вслух произнести это она так и не решилась.
Аккуратно высвобождая свои руки из его крепкой ладони, Ника постаралась подобрать в голове правильные слова.
–Саша, я не чувствую к тебе того же,– тихо выпалила она,– нельзя сражаться за то, чего нет, понимаешь?
Его взгляд моментально помрачнел. Казалось, он был готов отрицать все, что она сейчас говорила.
–Ты просил меня дать тебе шанс, и я действительно пыталась, но,– она сделала паузу, переводя дыхание,– я так и не почувствовала ничего…
–Врёшь! – запротестовал он. Его голос был на грани срыва.
Ника неторопливо покачала головой.
–Я действительно думала, что любила тебя, но это была детская влюбленность, понимаешь?! Это не любовь! Она по-другому проявляется…
Внезапно его перекосило настолько, что Ника перепугано вздрогнула. Он потянул к ней руки, но она отступила назад.
–Откуда ты тогда можешь знать, как чувствуется любовь?!
Снова жар распространился по всему телу. А действительно, откуда мне знать?!
Но отчего-то Ника была уверенна в том, что знает, чем отличается настоящая любовь от детской влюблённости.
Он смотрел на неё с вызовом, и от этого было не по себе. Он никогда так ещё на неё не смотрел. Не уступая ему, девушка ответила тем же.
–Просто знаю! Я люблю тебя и люблю Рому, но проблема в том, что я люблю вас одинаково, как братьев, понимаешь!? Я не смогу дать тебе того, что ты ждешь от меня…
Это фраза прозвучала, как отчаянный крик. Она хотела, чтобы он её услышал, но, кажется, он уже не слышал ничего. В его мозгу словно что-то щелкнуло. Глаза потемнели на столько, что казались черными.
–Это из-за него, да?! Он в конец разрушил твой мозг…
–Что?! – ужаснулась Ника, – Ты о чем?
Но прежде, чем Ника успела сообразить, он развернулся на сто восемьдесят градусов и пулей выскочил из кабинета.
–Нет! Стой! – завопила девушка, бросаясь вслед за ним. Однако он так стремительно шагал вперед, что, даже перейдя на бег, Ника не сразу смогла догнать его. А когда догнала, было уже поздно.
В коридоре, облокотившись о дверной проем, стоял Семён и непринужденно беседовал о чем-то с Салтыковым. Рядом находились
