Семён.
–Ты его чуть не убил! Зачем было его снова провоцировать?! Я не понимаю…
Он на время отвел взгляд, вытирая кровь с лица рукой.
–У меня тот же вопрос к тебе! Зачем было его провоцировать, Лаврова?! Он ведь явно бросился на меня не просто так?
Ника прищурилась, вскипая от злости. Он просто невыносим!
Рома стоял рядом, обеспокоено поглядывая на обоих. Дима подошел к другу, что-то бормоча о том, что нужно обратиться к врачу.
–Плевать! – фыркнул он, отмахиваясь от предложения друга, и тут же вновь переключил все свое внимание обратно на девушку.
–Ненормальный, неуравновешенный придурок! – не сдержалась в высказываниях Ника.
На его лице расплылась довольная усмешка.
–А твой парень лучше? Хотя, наверное, именно такие в твоём вкусе…
Последняя фраза прозвучала как-то двусмысленно.
–Да пошел ты! – огрызнулась девушка, а затем, схватив Рому за руку, понеслась прочь из класса.
***
Я, кажется, действительно лишаюсь рассудка.
Семён стоял босыми ногами на мокрой плитке в то время, пока струйки воды били по его плечам и шее, стекая вниз по голой спине. Он стоял неподвижно, опустив голову в пол. Сейчас вместе с кровью и потом он смывал с себя и то отвратительное настроение, что до сих пор бушевало в нем после драки с Островым. Внезапно взглянув на сложившуюся ситуацию со стороны, ему захотелось горько рассмеяться. Он только что подрался с Сашей из-за неё. Из-за девчонки, которую пол своей ничтожной жизни ненавидел. А ненавидел ли?!
Нет, конечно, Остров его всегда раздражал так, что он ни один раз хотел размазать его довольную рожу по стенке. Но, несмотря на свою юношескую неприязнь и подростковую ненависть он понимал, что никогда бы не решился на драку с этим человеком. И не потому, что Остров был боксером. Просто что-то всегда останавливало его. Внутренний голос, который назойливо твердил, что бить просто так, если человек тебе просто не нравится, это не правильно. И самое главное, он всегда понимал, что это с Островым у них было взаимно. Это их взаимная «не до-любовь!» И если покопаться в себе глубже, то под всеми этими руинами ненависти и призрения можно было найти самую малую каплю уважения к этому человеку.
Семён всегда немного завидовал ему, потому что у него не было того, чего не было у него. Как-то даже Лаврова осмелилась заметить это, смешно, но попала в самую точку. Да, он завидовал Саше его целеустремленности, сдержанности, упорству и умению думать, прежде чем что-то сказать или сделать. Завидовал, и в душе даже немного уважал его за эти качества.
Завидовал ещё потому, что у него был по-настоящему любящий отец. Хотя, судя по его реакции тогда на вечеринке, отношения с мамой у него складывались не очень ладно. Завидовал потому, что этот мерзавец всегда нравился девочкам. В конце концов, он нравился ей! И возможно и сейчас нравится….
Наверное, поэтому ненависть и глупое чувство соперничества к этому человеку всё-таки брали в нём вверх. Они часто бросали друг другу оскорбительные фразы, «нечаянно» толкали в бок во время игры в футбол, но никогда просто так не дрались.
Но сейчас вдруг что?! Какая муха его укусила! Вероятно, этой мухой была Лаврова, не иначе!
Что-то было такое во взгляде у Саши, что моментально дало понять Семёну, что у того крышу снесло от ревности.
Но ладно он! Что за фигня произошла со мной в тот момент!?
Семён запрокинул голову кверху и зажмурил глаза. Вода стекала по его лицу, и он чувствовал, как струйки воды били по его разбитой губе, смешиваясь с выступающей кровью. Во рту все ещё ощущался этот солоноватый привкус, отдающий металлическими нотками. Перспектива ходить по школе с разбитым лицом нисколечко не радовала. Но от осознания того, что физиономия Острова была разукрашена не меньше, настроение поднималось. Эйфория постепенно отступала, а на её место пришла острая ноющая боль во всем теле.
Эта девчонка явно со мной что-то творит, раз я уже второй раз ввязываюсь в драку из-за неё. И ладно Остров, он всегда меня бесил. Но ведь в первый раз я не слабо разукрасил лицо другу. Ну, как другу!? Фил, конечно, придурок, но мы ведь были в нормальных отношения с ним раньше! Были…
После того, как он ударил Фила по лицу, они не общались. Однако Семён нисколько не жалел об этом. Филипп сильно раздражал его в последнее время, а те слова, которыми он высказался, были последней каплей. Он уже однажды предупреждал его держать свой язык за зубами, но он не послушал, значит – сам виноват.
Печально улыбнувшись, он выключил воду и потянулся за полотенцем. Это было в тот день, когда они сидели с Лавровой за одной партой. И пусть это длилось всего каких-то десять минут, для него этот момент стал необычайно важным и запоминающимся в жизни. Она умудрилась в который раз вскружить ему голову. И хотелось надеяться, что он ей тоже. Сам не понимал почему, но он очень часто возвращался мысленно к тому дню. И сейчас он искренне жалел, что ни разу тогда не обернулся, чтобы посмотреть на выражение лица Острова, с которым он наблюдал за ними.
А вот почему ему пришлось отсесть к Лавровой, он, честно говоря, вспоминать не хотел. Но воспоминания уже сами полезли ему в голову:
« Это был обычный урок литературы. Учитель о чем-то нудно как обычно вещала своим противным голосом, от которого у Семёна каждый раз тело покрывалось неприятными мурашками. Это был первый урок и, честно говоря, хотелось спать, но внезапно в класс ворвалась Вероника, так забавно выглядывающая из-под груды учебников, что он сразу проснулся. Поразительно, с начала урока прошло минут десять, а он только сейчас осознал, что даже не заметил отсутствия этой «заучки» в классе.
Сначала ему захотелось рассмеяться, взглянув на неё, но потом им овладело какое-то странное сочувствие к ней. Он с трудом подавил в себе желание встать из-за парты и бросится к ней, спасая от груды учебников, с которой она так отчаянно боролась. Глупо, да?! Глупее не придумаешь!
А после того, как старуха выдала, что Лаврова должна выйти и постучать, он по-новому возненавидел эту стерву, и если бы взглядом можно было бы убить, убил бы, наверное.
Нет, она совсем от старости рехнулась!? Лаврова едва держалась на ногах с этими её учебниками, она вообще о чем?! Он ожидал, что девчонка расплачется. Это было так свойственно девочкам, но потом вспомнил, Вероника совершенно не такая. Она всегда была не такая, как все девочки! Что уж там говорить, он давно понял, что она особенная, просто не хотел этого признавать.
Она с
