— Можешь сказать Тимбер, что теперь они действительно уничтожены. — Питер вздрогнул. — Как и конверт, адресованный «Фейсиз», — насчет Кейти.
Франческа подняла вверх залитое слезами лицо.
— Слава Богу, слава Богу! — Она тяжело опустилась на единственный в палате стул и устало сказала: — Все кончилось. Все действительно кончилось. — Она зажгла сигарету и с нежностью взглянула на долговязого скульптора. — Питер, мне очень жаль. Я знаю, как ты его любил. У нас было время привыкнуть к мысли, что Пана больше нет, но ты… Питер, мне правда очень жаль.
Питер вяло пожал плечами.
— Не стоит. Я всегда был для него слишком некрасив. — Его голос упал до шепота. — Когда он узнал о том, что болен, и о том, каким безобразным болезнь сделает его в конце, он стал настолько безжалостен… Он сказал мне, что наконец мы сравняемся с ним по степени уродства, что…
— Что ты сказал? — Сигарета Франчески замерла на полпути.
— Как жестоко он относился ко мне. — Питер готов был заплакать.
Франческа до синевы сжала ему руку.
— Ты хочешь сказать, что Пан умирал? — наконец выговорила она.
От удивления Питер вытаращил глаза:
— Он тебе не говорил? Именно поэтому он и не дал мне уехать, а заставил остаться, чтобы проследить за его делами. Он сказал, что это будет его — и ваша — последняя встреча.
Франческа посмотрела на него с недоверием:
— Ты хочешь мне сказать, что Пан поехал с нами на этой яхте, зная, что он смертельно болен и что… и что… — Она прижала ладонь ко рту, с ужасом глядя на Питера.
Тот кивнул.
— Мы попрощались, — отрывисто сказал он. — Джейсон сказал, что так будет лучше. Что я слишком эмоционален, что ему нужно одному встретиться с тремя ранеными птичками, которые не будут свободны до тех пор, пока он их полностью не освободит. Я не знал, у меня были только подозрения, что он вас чем-то опутал… Чесс! Боже мой, почему ты так на меня смотришь?
— Потому что мы его убили, — прошептала бледная как смерть Франческа. — Ты не понимаешь? Одна из нас его убила. А в этом не было нужды!
Через пять минут после того как Бэбкок привез подруг в загородный дом своего начальника, позвонил Рамон.
— Босс сказал, чтобы, пока он не появится, вы чувствовали себя как дома и наслаждались жизнью, — повесив трубку, сообщил Бэбкок. — Бар на застекленной веранде. Шеф немного задержится. Там одного наркокурьера должны взять с поличным на частном причале, и капитан хочет быть на задержании. К наркотикам он относится по-особому.
— Ну, — сказала Кейти, когда Бэбкок ушел и они впервые после спасательной шлюпки оказались одни, — не знаю, как вы, а я склонна откликнуться на предложение Рамона насчет бара.
— Аминь! — торжественно воскликнула Тимбер. — Я что-то не понимаю насчет твоего приятеля, Кейти, — добавила она. К этому времени они уже находились в длинной застекленной комнате, в которой Рамон, очевидно, проводил большую часть своего свободного времени. Прекрасный вид на океан, удобная мебель, просторная комната — все это нравилось трем женщинам, уставшим от тесноты больничных палат. — Он правду говорит — насчет того, что поиски Пана закончились, а расследование официально закрыто?
— Не знаю, зачем он стал бы меня обманывать. — Кейти пожала плечами. — Рамон всегда был предельно честным. — Она взяла шотландское виски с содовой и села так, чтобы ей была видна стоявшая неподалеку на якоре яхта. — Посмотрите туда! — тихо сказала Кейти. — Теперь ни за какие деньги меня не заманить на такую штуку.
— И снова аминь! — сказала Тимбер, садясь рядом с ней на диван с бокалом бурбона. — Господи, я не думала, что мы доживем до того дня, когда будем свободны и почти что на пути домой. — Она подняла бокал. — Может быть, выпьем за это? Я имею в виду, за то, что все кончилось.
Кейти и Тимбер чокнулись, но Франческа по-прежнему была неподвижна, ее содовая осталась нетронутой.
— Чесс! — позвала Кейти. — Что случилось?
— Я пытаюсь решить, как вам об этом сказать. Вы обе кажетесь такими довольными тем, как повернулись события…
— Не то чтобы довольными, Чесс, скорее успокоившимися. — Тимбер отпила большой глоток и взглянула на Франческу. — Ну, давай с этим покончим. Ты знаешь что-то, чего не знаем мы?
— Меня пришел повидать Питер. — Франческа подошла к окну и посмотрела на море. — Он сказал мне… он много чего мне сказал — например, насчет того, что у Пана лежало мое дело, которое он взял из приюта. — Она посмотрела на Кейти. — У него был отчет о твоих медицинских делах. И один из ранних «лечебных» холстов Тимбер. Но это не самое страшное из того, что мне сказал Питер. — Франческа обернулась, ее лицо было бледнее обычного. — Кажется, Пан специально собрал нас для того, чтобы спровоцировать убить его. В этом причина внезапно усилившегося давления на всех нас, — продолжала она, игнорируя недоверчивые взгляды. — Именно поэтому он заставил нас думать, что нам не будет покоя до тех пор, пока он жив.
— Но почему? — прошептала Тимбер. Она снова налила себе бурбона и сразу же осушила бокал. — Почему?
— Потому что он умирал, — ответила Франческа. — Питер сказал, что Пан просил его нам об этом не говорить. Это была бы безобразная смерть, сказал Питер. Пан не хотел так умирать — без драмы, без барабанного боя. Он хотел уйти из жизни так же, как и жил, — используя нас.
Кейти с размаху поставила на стол свой бокал.
— Подонок. Подонок! Ну, тогда я ни о чем не жалею. Я рада, что мы убили его. Рада!
— Кейти! — Тимбер слегка опьянела, язык у нее стал заплетаться. — На самом деле его убила только одна из нас. Когда мы решили отравить кампари, которое ему прислал Питер, все согласились, что сделаем это вместе, но яд будет только в одном бокале. И никто из нас не будет знать в каком.
— В этом все и дело, Тимбер, — спокойно заметила Франческа. — Поменяв местами три бокала и выбрав вслепую один из них, мы не могли сказать, где яд.
— Надеюсь, что он был в моем, — резко сказала Тимбер. — Надеюсь, что именно в моем.
— Ну где бы он ни находился, все получилось как надо. — Поколебавшись, Кейти налила себе еще виски. Перед встречей с Рамоном она не собиралась напиваться, но сейчас ей непременно нужно было выпить. — Когда вы с Чесс, едва улегся шторм, вышли на палубу, чтобы… чтобы позаботиться о теле, оно уже исчезло. Бутылка кампари, которую мы ему оставили, тоже.
— Я ее тотчас же выкинула, — сказала Тимбер. — Я подумала, что она будет уликой против бедного Питера.
— Пан упал за борт во время шторма, после того как выпил отравленное вино. — Кейти вздохнула. — Он никак не мог выжить, тем более что были сильные волны, а расстояние до берега — огромное.
