— Тост за новую деловую дружбу! — провозгласила она, и их бокалы зазвенели. — За новую дружбу, — повторила она и вдруг улыбнулась.
— Да, за новую дружбу, — с радостью согласился Ник, отпив глоток шампанского и почувствовав себя помолодевшим.
Было уже за полночь, когда Эдвард и Элли вернулись в «Регент». Он открыл перед ней дверь в прохладный от кондиционеров вестибюль отеля. Их каблуки громко стучали по мраморному полу.
— Хочешь что-нибудь выпить в моем номере? — спросила Элли, не глядя на него. Она провоцировала Эдварда, не желая расставаться с ним.
Он заколебался, стараясь оставаться равнодушным.
— Вообще-то можно, — пробормотал он через несколько секунд.
Когда лифт поднял их, они молча подошли к люксу. Элли отперла дверь. Эдвард вдруг занервничал и почувствовал раздражение.
Она подошла к мини-бару, сбросив на ходу жакет. Элли и представить себе не могла, каким чувственным было это движение. Наклонившись, она открыла морозильник и заглянула в него.
— Что ты будешь пить? Бренди? Виски? Здесь есть бутылка австралийского вина! Давай я открою его?
— Прекрасно, — согласился он, выходя на балкон, чтобы глотнуть свежего воздуха. Посмотрев вниз на полночно-синюю гладь океана, он успокоился.
— Вот! — Элли стояла в дверях и протягивала ему вино. Лицо ее было едва различимо.
Эдвард взял бокал и вновь повернулся к океану. Догадываясь о его волнении, Элли потихоньку обошла его и прислонилась к стене.
— Эдвард!
Он продолжал смотреть вниз.
— Эдвард, я хочу тебе что-то сказать. — Голос ее звучал мягко, завораживающе. Элли порывисто придвинулась к нему.
И он мгновенно обернулся:
— Нет, Элли, не надо. Ничего не говори.
— Но я хочу. — Она отступила в тень, и лицо ее таинственно засветилось. Чувства его начали закипать.
— Эдвард… Я…
Он стоял, глядя на нее, и вдруг его бросило в дрожь. Тогда он протянул руку, прижал ее к себе и, обнимая, стал гладить блестящую копну волос. Он слышал, как; она что-то шептала ему в грудь, но слова терялись.
Нежно отстранив ее от себя, он расстегнул ей блузку и спустил с плеч. Затем наклонился и поцеловал ложбинку у шеи. Все это время Элли казалось, что она смотрит на себя со стороны.
Под его руками шелк нижнего белья соскользнул. Холодный воздух, касаясь кожи, заставлял ее дрожать. Не отрывая от нее взгляда, Эдвард отошел. И тогда, расстегнув застежку, она сбросила на пол юбку, нижнее белье и осталась обнаженной.
Приблизившись, он стал медленно исследовать пальцами все изгибы ее тела: коснулся соска ее пышной груди, затем погладил спину. Она не смущалась — обнаженность делала ее сильнее, радостнее и могущественнее. Он собрал ее волосы и, обмотав вокруг своей руки, откинул голову назад, заставив ее тело изогнуться дугой, а потом сильно прижал к себе ее бедра. Наклонившись, он стал целовать ее губы.
Сила страсти Элли разрушила все его самообладание. Он потихоньку прижал ее к стене и, не прекращая поцелуя, расстегнул брюки. Затем легко раздвинул ей ноги и, слегка приподняв и притянув к себе, оказался глубоко внутри нее. Она закричала.
Медленно двигаясь, он крепко держал ее за бедра. Прерывисто дыша, она смотрела на него дикими потемневшими глазами, и он чувствовал, как страсть и возбуждение полыхают внутри ее тела. Он еще сильнее прижал ее к себе, а она обвила его ногами. Движения его убыстрились. И хотя спина чувствовала шероховатость стены, она не могла сдержать стонов наслаждения. Наконец разгоревшийся в ней огонь достиг своего пика, и тогда Эдвард дал себе волю. Интенсивность его взрыва была столь сильна, что он закричал.
Потом они стояли, обнявшись, в холодной ночной тишине. Он гладил ее волосы и слышал тихое всхлипывание. Наконец она успокоилась. Взяв за подбородок, он повернул к себе ее лицо и поцелуями стал убирать слезы, чувствуя теплую соль на своих губах. Потом бережно накинул на нее пиджак, поднял на руки и понес в спальню.
Ник Боуен отложил папки в сторону и устало потянулся. Потом подошел к окну, откинул занавески и посмотрел на залив. Солнце только начало просыпаться. Он настолько устал, что чувствовал себя больным, и глядя на спокойный пейзаж, пытался справиться с бушующими эмоциями. Было пять утра. Он не спал всю ночь.
По дороге в кухню Ник поднял папку и швырнул ее на пустой стол. Включив кухонный комбайн, он устало плюхнулся на стул. Дотянувшись до папки, он попытался прочитать ее еще раз. Ярость клокотала в нем, и шок не проходил. Он захлопнул отчет и сжал голову руками.
Перед ним на столе лежала жизнь его дочери: ее боль и отчаянье, ее отвага и сила духа. Все это было там, в аккуратной черной папке. Он чувствовал себя таким беспомощным! За прошедшие пять часов он многое узнал и теперь не мог смириться с тем, что потерял, и с тем, что уже никогда не обретет. Ник увидел, какой он была хрупкой и сколько ей пришлось выстрадать за последние несколько месяцев. Этого оказалось достаточно, чтобы понять, что все мечты его рушатся, разлетаются на кусочки. Она пока не готова узнать правду, и он не был уверен, что когда-нибудь это время придет.
Ник встал, налил себе кофе, вышел на балкон. Ему хотелось вдохнуть прохладный утренний воздух. Она была бодрой, и она была прекрасной и чистой, и… она уже не нуждалась в его защите.
Ник огляделся и увидел, что небо, сливаясь с водной гладью, сначала окрасилось розовым, потом янтарно-розовым цветом, а солнце стало подниматься огромным сверкающим бриллиантом.
Наступил новый день.
Зазвонил телефон, и Ник взглянул на часы. Он ждал этого звонка.
— Алло, Ник Боуен.
— Мистер Боуен, это Джек Бизер. — Голос на другом конце линии был очень далеким. — Я узнал кое-что про этого парня, Брайндли.
Ник облегченно вздохнул. Всплывшее в досье имя Брайндли огорчило его.
— Не томи, Джек!
— Ладно, но все оказалось не так просто, как я думал, мистер Боуен. Когда вы позвонили, то я предположил, что его работа связана с «захватом», поэтому стал искать контакты с организацией Лоренцо. Я считал, что это обычные дела, связанные с акциями и инвестициями.
Он перевел дыхание.
— Но все оборачивается так, что он крутился вокруг организации довольно много времени. По-видимому, он откопал горячие вещи. Кое-кто из ребят Лоренцо случайно подошел к его бумагам. Вы понимаете, о чем я говорю? И им все стало ясно. Но здесь кроется большее — он работал для миссис Тейлор.
Ник почувствовал резь в желудке.
— Что ты подразумеваешь под работой для миссис Тейлор?
— Папки были украдены из ее дома, и она оплачивала его работу. Очевидно, она попала под наблюдение.
