это отымею.
Я покраснела.
Его взгляд жарко и лениво светился.
– Раздевайся и иди сюда.
Я встала и спустила платье со стрингами по ногам. Стоило мне оседлать Нико, как его рот тотчас оказался на моей груди. Меня охватила лихорадка, в кровь будто впрыснули алкоголь. Нико коснулся меня, грубо и нетерпеливо, и огонь лишь вспыхнул с новой силой.
Я зарылась руками в его волосы, пока он посасывал и щипал мою грудь и шею. Потом стиснул и шлепнул мой зад, вжав мои бедра в член.
– Встань, – велел он, сразу же дернул меня вверх и опустил на свое лицо.
Я застонала, опираясь ногой о спинку дивана, а рукой о плечи Нико. Он отлизывал и посасывал, пока я, не переставая, двигала бедрами на его лице. Кожа горела. Возбуждение росло и росло.
– Уже почти, – простонала я.
Я вцепилась Нико в волосы за секунду до того, как меня встряхнуло разрядкой, подкосились ноги и сбилось дыхание. Я скатилась на его колени, ловя ртом воздух. Прежде чем я поняла, что он делает, он схватил меня за бедра и резко вошел внутрь.
Я задохнулась, когда меня пробило болью.
– Нико, больно.
Его хватка смягчилась.
– Черт, детка, прости. – Он поймал мои губы своими в сладком поцелуе.
Мы оба поняли, что произошло через секунду после того, как поцелуй прервался.
Нико замер.
Мой пульс сбился.
В крови разлилась тревога: теплая, как чистый виски, но холодная, как лед. Он был так глубоко во мне, что даже немного саднило, но все, на чем я могла сосредоточиться, это жар в губах, которые он поцеловал. Я облизнула рот, глаза Николаса потемнели, дернувшись в такт движению. Я почувствовала нотку себя на языке, но слишком мало его.
Воздух сгустился. Руки дрожали от нерешительности. Сердце плясало, согревшееся и дикое, словно впервые ожило.
Я не смогла себя остановить.
Дрожь пробежала по телу, когда я наклонилась, и наше дыхание смешалось. И придвинулась еще ближе, пока наши губы не соприкоснулись. Такой мягкий, такой он, такой мой. Когда его губы приоткрылись, я прижалась к ним и скользнула между них языком. Из груди Нико вырвался стон, его руки сжались на моих бедрах сильнее.
Я отстранилась, пытаясь отдышаться, и, не успев этого сделать, снова наклонилась и поцеловала его. Лениво и влажно я изучала рот Нико изнутри. Посасывая мой язык, он положил руку мне на затылок. Я застонала, проводя рукой по его галстуку. Следующий поцелуй был грубым, с зубами, затем перешел во что-то мокрое. Кровь пульсировала в ушах, носилась по венам, горела огнем, словно бензин.
Я была полна им, а с его губами на моих оказалась и вовсе перегружена. Закончена. Поглощена. И не хотела всплывать на поверхность.
Он попытался замедлить поцелуй, но я не желала останавливаться. Просто не могла.
Я притиснулась к нему, нежно лизнула его верхнюю губу, украла дыхание из легких. Он был хорош на вкус. Как и я – теплый ванильный виски.
Нико прикусил мою нижнюю губу и тем самым велел мне перестать:
– Либо трахни меня, либо слезай.
Я вздрогнула от резкой смены его настроения, но сразу поняла, в чем дело. Нико злился, что я почти никогда его не целовала, и теперь собирался меня ограничивать. Я прищурилась, хотя не то чтобы меня это задело. Любой другой мужчина Коза ностра никогда бы не отнесся с уважением к моему нежеланию его целовать, а Николас принял все как должное.
А теперь, когда я пыталась заживо его съесть, гордый босс кое-что вспомнил.
Я качнула бедрами, сначала медленно и томно. Немного саднило, как бывает, когда стоишь слишком близко к огню, а он жжется, но ты знаешь, что умрешь без этого жара. Я обняла Нико за плечи и приникла лицом к его шее.
Каждый раз, когда я терлась клитором о его пах, по мне искрами разлетались напряжение и удовольствие, по телу пробегала дрожь. Нико схватил меня за бедра и прижал к себе вплотную. Я снова и снова терлась об него, даже не двигалась всерьез, но его это, похоже, и не волновало.
Ощущение, что он до сих пор во мне, причем глубоко, подталкивало к краю. Тихое «мм» вырвалось у меня, когда я приподнялась на пару сантиметров и опустилась обратно.
– Ох, черт, эти звуки! – Следующий он поймал губами, поднял руки ближе к ребрам, обхватив мою талию.
Под его кожей пробежала дрожь, когда я начала медленно двигаться вверх-вниз.
Грубые ладони крепко держали меня.
Зубы скользнули по челюсти.
Рот взобрался по шее, прижался к уху.
– Будешь еще прятать губы от меня?
Я замотала головой.
– Потому что они мои?
– Да, – выдохнула я.
Он издал горловой стон, прежде чем притянуть меня к себе и крепко поцеловать. Мокро и неаккуратно. Дико и грубо. А потом медленно, скользя и полизывая, словно пытаясь изучить каждый миллиметр моего рта. По груди разлилось тепло и разрослось дальше во все стороны.
Он дал мне привыкнуть к движениям, прежде чем его руки начали двигать меня вверх-вниз. Сладостное, горячее возбуждение нарастало. Я застонала ему в рот. А он целовал меня и целовал, пока, наконец, я уже не могла дышать больше ничем, кроме него.
Когда Нико наклонил голову ниже и втянул в рот мой сосок, напряжение выкипело и вылилось через край. Меня тряхнуло, когда удовольствие взорвалось и разлилось по телу. Тяжело и рвано дыша, я прижалась лбом к его лбу.
Все его тело напряглось, а руки продолжали стискивать мою талию, раскачивая меня.
– Попроси меня кончить в тебя.
– Пожалуйста, кончи в меня, – выдохнула я ему в губы.
Нико прижался лицом к моему горлу, издал мужественный стон, от которого по коже пробежали мурашки, и укусил за шею – достаточно сильно, чтобы оставить отметину.
Я сидела, закинув руки ему на плечи и щекоча своим дыханием. С каждым вдохом его существование пропитывало мою плоть. Прикосновения Нико, его
