придется пройти. Мать с отцом все-таки разошлись, она вернулась домой, а он остался здесь. Я искренне надеюсь, что на этот раз все окончательно. Хватит им уже мучить друг друга, пора попробовать по-настоящему устроить свои жизни. Несколько дней назад я все-таки разблокировала номер матери и полчаса смотрела на телефон. Хотела сказать, что желаю ей счастья, хотела, чтобы она это знала, но все-таки не решилась позвонить. Пока еще не готова, да и не уверена, что ей самой это нужно. Зато с отцом наша связь все крепче. Он знает обо всем, что случилось, я сама ему рассказала. Его поддержка очень много для меня значит, как и поддержка друзей, с которыми тоже удалось поговорить и объясниться. И ничего этого не было бы, если… Разворачиваюсь на компьютерном стуле и скольжу взглядом по широкой спине и темной ткани спортивных штанов. Если бы не он.
Мне потребовалось много времени, чтобы понять — все это время не я добивалась Дария, а он меня. И все мои требования доказательств его чувств были глупыми капризами недолюбленного ребенка. Не знаю, чем я его заслужила. Не знаю, как он меня вытерпел, но… он не пожалеет. Я справлюсь не только ради себя, но и ради него. Не потому что Дарий когда-нибудь попросит вернуть долг или что-то вроде того, а потому что сама этого хочу. Хочу не только брать, но и отдавать. Внимание, заботу, поддержку. Хочу стать той, кем гордилась бы сама и кем точно будут гордиться близкие.
Дарий пересекает комнату, держа дымящуюся чашку, а свободную руку протягивает мне. Мой галантный старикан. И как ему отказать? Дарий помогает мне встать и ведет к дивану. Тихо цокаю языком, уже точно зная, чего он хочет. Сажусь, подкладывая между подлокотником и спиной подушку, и принимаю горячую чашку. Дарий ложится, обнимая меня за талию, опускает голову на живот и закрывает глаза. Умостился, котяра. Не могу сдержать улыбки и зарываюсь пальцами в густые темные волосы. Расслабление окутывает тело и дарит покой душе. Мне хорошо и спокойно. Легко и приятно в этих откровенных объятиях, в этой нежности и уютном молчании. Я все еще не могу удерживать такое состояние надолго, но промежутки времени увеличиваются, а значит, прогресс на лицо.
Делаю пару обжигающих глотков травяного напитка, и вдруг слышу тихий скрип двери. Внутренний редактор выглядывает из каморки и смущенно кривится.
«Спроси у него, и я уйду», — шепчет он. — «По-другому никак».
— Дар, — зову я и прикусываю нижнюю губу.
— М-м-м?
— А когда ты уже признаешься мне в любви?
— Когда ты с антидепрессантов слезешь, — усмехается он.
— У меня горячий чай в руках, а у тебя десять секунд на подумать, — строго говорю я.
Дарий осторожно поднимается и садится напротив, забирает чашку и опускает ее на пол, точно бомбу.
— Признание тебе подавай, да? — насмешливо спрашивает он.
— Хочу это услышать.
— На каком языке?
— Книжно-романтический подойдет.
Дарий прикрывает глаза, приподнимая уголок губ, и произносит хриплым глубоким голосом:
— Катя, моя любовь к тебе такая же бесконечная, как наша…
— Фу-фу-фу, — хихикаю я. — Давай лучше по-человечески.
Он качает головой и делает глубокий вдох, смотрит так, что никакие слова уже не нужны. В зеленом лесу светит теплое солнце, пышные деревья покачиваются от ласкового дуновения ветра, а вокруг чудесных растений и трав порхают бабочки.
— Я люблю тебя.
Слова, которыми я грезила столько времени, зависают между нами. Пытаюсь принять их и осознать. Стараюсь разрешить их себе и впитать каждый звук.
— Не веришь? — пытливо спрашивает Дарий.
— Ну почему же? — тихо отвечаю я. — Будь все иначе, вряд ли бы я сидела сейчас здесь.
Дарий притягивает меня ближе, ухватив за бедра. Его лицо напротив моего, теплое дыхание касается губ.
— И я тоже… тоже себя люблю, — шепчу я.
— Нормальный такой поворот, — смеется он. — А меня кто будет любить?
— Я же тебе уже призналась! В рукописи! Ты что, пяткой читал?!
— Да, вроде, глазами.
— Знаешь, что я поняла?
— О-о-о, инсайты. Ну давай, Катюш. Я весь внимание.
— Только не смейся.
— Ни в коем случае, — серьезно отвечает он.
— Благодаря книгам, я поверила в то, что любовь и правда может победить все. Излечить, спасти, изменить, мир разрушить! Но фишка в том, что это любовь прежде всего к себе. Только она позволяет прийти к настоящему счастливому финалу. Чтобы безопасно полюбить кого-то другого и получить от него искренние чувства взамен, сначала нужно разобраться с собой.
— Достойно, — кивает Дарий. — Будущая Джоан вошла в чат. Об этом будет новая книга?
— Вообще-то, я планировала попробовать себя в жанре эротического фэнтези. Драконы, вампиры, а может, и те и другие.
— Звучит… — Дарий запинается и прочищает горло. — Довольно интересно. И на кого я похож больше, на дракона или вампира? Кто-то же должен тебя вдохновлять.
— М-м-м… — тяну я, ероша пальцами его волосы. — К сожалению, ты всего лишь человек.
— Всего лишь? — рычит Дарий и укладывает меня на лопатки. — У тебя десять секунд на подумать.
— Девять, восемь… — начинаю отсчет я.
Поцелуй обжигает губы. Впиваюсь ногтями в напряженные плечи, закидываю ногу на бедро Дария, желая большей близости. Горячие руки ласкают тело, забираясь под футболку, возбуждение наполняет комнату плотным сладким дурманом, а сердце стучит так резво, будто и не было никаких травм. Я живая. Любимая и любящая. Счастливая. И это мой выбор. Настоящий, а не книжный.
— Тебе повезло, что нам уже пора выезжать в клинику, но вечером… — пылко шепчет Дарий.
— Вечером нас ждет кое-что поинтереснее, — хитро улыбаюсь я.
— Что может быть интереснее?
— Я придумала подарок на твой день рождения.
— Он завтра, — напоминает Дарий.
— Да, я знаю. И я согласна!
— Что? Ты шутишь?
— Ни капли.
— Правда? — с удивленно радостью уточняет Дарий.
— Да. Мы поедем кататься на сноубордах, но… у меня есть еще один вопрос.
— Сто двадцать седьмой, — саркастично бросает он. — Ну валяй.
— Какая песня должна звучать на твоих похоронах? Оставлю Тоше инструкции на случай, если нас все-таки лавиной снесет.
— Катя, — вздыхает Дарий, который вот уже десять дней читает мне лекции о том, что при соблюдении
