Я проспала весь день и большую часть ночи. На следующее утро я долго лежала в ванне, нежась в горячей воде. Это было для меня ритуалом очищения от испытаний последних нескольких месяцев. Я нагишом прошла по квартире. Мне доставляло удовольствие быть одной и ни перед кем не отвечать за свои действия.
Почувствовав, что снова готова выйти в мир, я отправилась навестить Салли.
— Хариэт! — Она заключила меня в объятия. — Ты вернулась! Я думала, ты исчезла навсегда.
— И я так думала, — пробормотала я, тоже обнимая ее.
— Но ты чудесно выглядишь! Каникулы пошли тебе на пользу. Ты помолодела лет на десять!
Это было преувеличением, но зеркало сказало мне, что я выгляжу лучше, чем прежде. Моя кожа приобрела здоровый вид, глаза оживились.
— За время твоего отсутствия кое-что произошло, — сказала Салли, приглашая меня в дом.
Она рассказала мне о том, как выгнала Данкена, добавив немногие подробности, которых я не знала. Я с готовностью откликнулась на ее исповедь и сказала слова утешения, так и не сорвавшиеся с моего языка в предыдущий визит.
— Не надо меня уж слишком жалеть, — засмеялась Салли. — Признаться, сначала мне было скверно, но сейчас худшее позади, и теперь я чувствую себя счастливее, чем прежде.
— Почему ты никогда не говорила мне об этом? Я всегда считала, что ты счастлива с Данкеном. Вы казались прекрасной парой.
— Ну знаешь, как это бывает… Никому не хочется признавать, что его жизнь — сплошная ошибка.
— Ты и понятия не имеешь, как я завидовала тебе, — импульсивно отозвалась я.
— Но, Хариэт… — удивленно возразила Салли, и глаза ее округлились, — ведь это я завидовала тебе. Ты была всегда свободной и независимой, тогда как я оказалась пленницей своего неудачного брака. Я связалась с этим дерьмом — Данкеном, потому что боялась одиночества, боялась жизни, не знала, как смогу построить ее одна…
Салли умолкла, глядя на меня и надеясь найти во мне поддержку.
— Продолжай, — сказала я.
— Если бы не ты, Хариэт, едва ли у меня хватило бы храбрости пойти на это. Мне хотелось походить на тебя. Хотелось жить самостоятельно, не полагаясь на другого человека, не считать, будто он способен решить за меня мои проблемы. — Она вздохнула. — А теперь выходит, что я все понимала неправильно. Ты действительно несчастлива?
— Теперь уже нет, — улыбнулась я. — Путешествуя, я кое-чему научилась.
— О, забыла тебе рассказать! — воскликнула Салли. — Об одной американке, которую ты встретила на Барбадосе. Миссис Брайтуотер или что-то в этом роде. Она приходила ко мне и почти пообещала порекомендовать меня кому-нибудь как дизайнера. Эта дама сказала, что ты хорошо отозвалась обо мне. Пока из этого ничего не вышло, но кто знает? Это очень мило с твоей стороны, Хариэт. И что же ты рассказала обо мне такого, что столь сильно впечатлило ее?
— Ничего, кроме правды. — Меня охватило чувство вины. — Уверена, ты сделала бы для меня то же самое.
— А Эндрю знает, что ты вернулась? — внезапно спросила, Салли с многозначительным видом. — Уверена, он будет счастлив видеть тебя.
— Пока не видела, но собираюсь позвонить ему. Мне хотелось бы сделать Эндрю сюрприз.
Прежде чем отправиться с визитом к Эндрю, я решила посетить библиотеку и оживить воспоминания. На следующее утро я вошла в знакомое здание на Норт-стрит. Женщина за передним письменным столом сразу узнала меня.
— Хариэт! — Синтия Хоскинс возбужденно помахала мне рукой и, передав печать для формуляров своей помощнице, бросилась ко мне. — Где ты была? Мы все гадали, что с тобой случилось!
— Я не думала, что, уйдя с работы, должна сообщать о себе, — сухо отозвалась я.
— О, Хариэт! — Она покраснела. — Все это было такой ужасной ошибкой. Нам так тебя не хватало. И все в один голос говорят, что маленькая мисс «Зуд в штанишках» совсем не годится для своей работы, и конечно, оказалось…
— Мисс «Зуд в штанишках»?
Синтия засмеялась:
— Ну, Анетт Бэйкер! Ты же помнишь ее? Она всегда виляла задом при ходьбе — вот мы так ее и прозвали. Однако когда разразился скандал и — все это попало в газеты…
— Скандал?
— Неужели ты не читала об этом? Первые страницы «Адвертайзера» были посвящены этому. Так ты не знаешь об этом?
— О чем? — спросила я, стараясь скрыть нетерпение. — Ты забываешь, что меня не было здесь. В книжных киосках Лос-Анджелеса едва ли продают «Сарри адвертайзер».
— Лос-Анджелеса? — ахнула она. — Так ты была в Лос-Анджелесе? О, Хариэт! Ты должна рассказать мне об этом!
— Да что случилось? — допытывалась я. Только одно не изменилось за время моего отсутствия — Синтия постоянно отвлекалась от темы разговора.
— Отдел «Живи и учись» был расформирован, — сообщила она, взяв меня за руку и увлекая к лестнице. — Позволь показать тебе. — Синтия помолчала. — Впрочем, ты ведь не видела, каким он был, поэтому, вероятно, не заметишь разницы. Все здесь теперь так же, как было при тебе.
Мы прошли в главный зал, и я увидела, что она сказала мне правду.
Книжные полки и стеллажи вернулись на свои места, и о научном проекте Анетт Бэйкер напоминали лишь зачахнувшие растения в горшках, уныло и неуклюже расставленные в конце каждого ряда стеллажей.
— У нас не хватило духу выбросить их, — смущенно сказала Синтия. — Наш новый директор любит растения.
Новый директор? В конце концов мне удалось узнать от Синтии все подробности этой истории. Мои подозрения относительно Анетт Бэйкер и директора подтвердились — однажды их застала на диване в отделе «Живи и учись» директорская жена, давно настороженная сверхурочными занятиями мужа в нерабочие часы.
Местная газета ухватилась за эту скандальную историю, что вызвало взрыв негодования со стороны уважаемых граждан Гилдфорда, которые потребовали провести расследование работы библиотеки и проверить, как ею руководят. Когда инспектора созданной для этой цели комиссии начали изучать компьютерные файлы, оказалось, что система пришла в полный упадок.
— Выяснилось, что у нее полная неразбериха, — с презрением заметила Синтия. — Исчезла половина файлов, отражавших состояние генерального каталога. И до сих пор еще не все приведено в порядок. Нам пришлось вернутъся к прежней системе ручной обработки. — Она фыркнула. — Если бы спросили меня, я сказала бы, что не стоило и огород городить. Я предпочла бы сохранить прежнюю систему индексов вместо всей этой путаницы.
Я ощутила укол совести, поскольку не подозревала, что совершила такие разрушения и стерла так много.
— Поэтому теперь у нас все перевернуто с ног на голову, — продолжала Синтия. — Здесь не хватает людей, и неизвестно, когда мы найдем замену Анетт. Новый директор слишком занят, чтобы разобраться в этой компьютерной каше, должным образом все отладить и организовать. Мы просто не знаем, что делать.
