– Я готова, – сказала Кик сжав кулачок и размахивая им в воздухе.
– Ну, с тобой не соскучишься, – засмеялся Джо, разжимая пальцы и целуя ее в ладошку.
Кик повернулась к нему.
– Ох, Джо, я так рада. Ты даже не представляешь себе. Не могу дождаться, когда сделаю свой материал об Ирвинге.
Джо выпустил ее руку и хлопнул себя по карману.
– А, вот он, – сказал он, вытащив из внутреннего кармана пиджака сложенный лист. – Я составил список тех, с кем тебе стоит связаться. Побеседовав с этими людьми, ты получишь все, что надо.
Кик просмотрела список.
– Ух, – выдохнула она. – Ты нашел Тикки Шамански?
– Он самый старый из оставшихся в живых членов команды в Лас-Вегасе.
– И он поговорит со мной об Ирвинге?
– Все, кто указан в этом списке, поговорят с тобой, Кэтрин.
– Почему все время „Кэтрин"? Даже у водителя на плакатике было написано „Кэтрин".
– Так надо. И Фиддл согласна со мной. Кик вскинула брови.
– Вы с Фиддл перемывали мне кости, пока я там пахала?
Джо кивнул на список.
– Ты должна поблагодарить Фиддл за половину имен в этом списке. У нее давняя деловая связь с Ирвингом, так что кому, как не ей, знать, где зарыта собака.
Кик снова заглянула в список. Многие имена были ей знакомы. Некоторые удивили ее и обрадовали.
– Таннер Дайсон? И он согласен?
– Ага. Ирвинг внушает ему отвращение. Таннер говорит, что тот обвел его вокруг пальца, поэтому он послал Бэби в Лондон, поручив ей раскопать что-нибудь о старых врагах Ирвинга.
– А кто такая Рона Фридман? – спросила Кик, увидев это имя в списке.
– Бывший редактор „Уинслоу-Хаус". Не знаю толком, какое она имеет к этому отношение, но Таннер полагает, что она может рассказать тебе об издательском аспекте деятельности Ирвинга.
– Ты сказал „бывший". Что она сейчас делает?
– Она вместе с женой Таннера начала какое-то дело. Может, он надеется, что ты в своем материале расскажешь и о том, чем они занимаются.
– Все может пойти в дело, – заметила Кик. Джо положил розы на сиденье и притянул к себе голову Кик.
– Я скучал по тебе, – сказал он, прижимаясь губами к ее лбу. – С тех пор как ты уехала, я не мог даже смотреть на потолок своей спальни. Там осыпалась штукатурка, а мне казалось, что я вижу звезды.
Кик выпрямилась.
– О, Господи, аукцион! Бедная Нива! Я ей так и не позвонила. Она, должно быть, думает, что на меня нельзя положиться.
– Я отряжу репортера, чтобы осветить это событие. Надеюсь, что ты дашь ему интервью, введешь в курс дела, сообщишь подробности. Об этом аукционе будут много писать, особенно после публикации о том, что найдена работа Родена.
Кик снова прильнула к его плечу.
– Как ты думаешь, аукцион пройдет удачно?
– Вопрос, любовь моя, в том, насколько тебе понравится роль богатой дамы?
Кик уютно устроилась у Джо под мышкой. Ей не хотелось думать о том, что случится в будущий уик-энд. О, конечно, очень приятно надеяться, что ей не придется больше голодать или спать на улице. Но если даже она станет обеспеченной, это ничего не прибавит к тому, что у нее уже есть. Она понимала, что такое отношение к деньгам может казаться странным. Ведь многие считают, что деньги приносят счастье, превращают гадких утят в лебедей. Она же хотела одного: быть счастливой и уверенной в себе уточкой.
Они молчали, пока машина не оказалась в туннеле.
– От центра или в центр? – спросил водитель. Джо смотрел в лицо Кик.
– Решай, – сказал он.
– Давай посмотрим на звезды, – предложила она.
– От центра, пожалуйста, – сказал Джо водителю. – Если остановят за превышение скорости, я заплачу штраф.
Кто-то поспешил кинуть горсть конфетти с балкона того зала, где Джеффри Дансмор вел аукцион, крича в микрофон: – Восемьсот пятьдесят! Кто больше? – Он напряженно ждал ответа, но слышал лишь шелест программок и перешептывание. – Продано! – гаркнул он, опустив молоток. – Лот номер сорок семь – восемьсот пятьдесят тысяч!
Конфетти падало на головы восторженно орущих людей. Фотографы кинулись по проходу, щелкая затворами камер. Они снимали сцену: Джеффри и улыбающегося мужчину во втором ряду, которому достался сорок седьмой лот.
Последний удар молотка Джеффри ознаменовал триумфальное завершение аукциона. Благодаря Лолли Пайнс Кик Батлер стала очень богатой женщиной.
Кик, сидевшая в последнем ряду, закрыла лицо руками. Не в силах двинуться, она смотрела, как двое мужчин в серых комбинезонах уносили покрытую бархатом подставку со скульптурой Родена.
Джеффри приберег Родена напоследок, зная, какое впечатление произведет он на публику. Ему с Нивой удалось сделать невероятное. Хотя слухи передавались из уст в уста, им пришлось оплатить рекламу, но все же они распродали все, что принадлежало Лолли Пайнс, и аукцион прошел с оглушительным успехом.
Кик долго ждала, прежде чем проскользнуть в зал. Она заняла единственное свободное место в последнем ряду. Джо просил ее поговорить с его репортером, но ей было не до того, и Нива согласилась заменить ее.
Сейчас Кик очень хотела остаться одна. Размышляя обо всем и чувствуя ностальгию, она смотрела, как вещи одну за другой выставляли на продажу. Прекрасные старинные напольные чиппендейловские часы вызвали ажиотаж. К ее изумлению, Джеффри начал торг с тридцати тысяч. Он лишь поводил головой из стороны в сторону, наблюдая, как соперничают двое дельцов: цена возросла до ста тысяч долларов.
Висевшая в фойе старая выцветшая картина была отреставрирована и вставлена в новую раму. Как ни странно, она ушла за семнадцать тысяч. Несомненно, в зале собрались люди, куда лучше, чем Кик, разбиравшиеся в ценах на предметы искусства.
Кик потрясло, что покупают все. Старые фотографии, китайский фарфор с трещинками, стекло; даже старая картонная коробка со столовым бельем и салфетками ушла за несколько сот долларов.
Она съежилась, когда выкатили тележку с ящиком, где хранились старые стаканы и стеклянные банки. Джефф запустил в него руку и поднял над головой один из дюжины стаканов для молока с изображением Ширли Темпл. Какой-то коллекционер дал за все шестьсот долларов.
Кик уже сбилась со счета, когда на сцене появился стол работы Пемброка. Она помнила, как он выглядел – грязный, с белыми подтеками, заваленный барахлом. Когда стол ушел за три тысячи с лишним, Кик опустила голову на руки. Похоже, выручка приближается к миллиону. Точно она не знала. Пусть этим потом займется Нива.
Когда Родена унесли, а публика столпилась в проходе, Кик осталась на месте. Раньше ей не нравилось быть в тени, но она сомневалась, что ее обрадует внимание публики, узнавшей, что Кик унаследовала все эти вещи.
