Она чувствовала, что Алексей не сводит с нее глаз, пока она открывает окно, пока ищет выключатель от торшера.
– Я все-таки вызову врача, Алеша, – сказала она, снова подходя к кровати и садясь рядом с ним. – По-моему, все уже прошло, но все-таки.
Не отвечая и не отводя от нее взгляда, он взял ее руку, поднес к губам, подержал и положил себе на грудь, накрыв своей рукой.
И она увидела, как наполняется жизнью темная, как земля, глубина его глаз.
«А если бы я на полчаса позже пришла? – Марина содрогнулась от этой мысли и тут же постаралсь ее отогнать. – Нет-нет, никаких «если», все будет хорошо, все уже хорошо, я же вижу! И лицо у него такое ясное, и глаза живые».
Она забыть не могла того всепоглощающего счастья, которое переполнило ее, когда она поняла, что его боль исчезла. Оно и теперь не кончилось, горело в ней тихо и неугасимо, как лампада.
Но теперь она могла оглядеться – и, оглядевшись, увидела телефон у кровати.
– Я вызову врача, да? – повторила она, вопросительно глядя на Алексея.
– Все-таки, значит, в больницу? – вздохнул он.
Вздох получился такой детский, что Марина невольно улыбнулась.
– А ты боишься больницы, Алеша? Там дают невкусные таблетки и делают уколы?
– Там нет тебя, – сказал он.
Услышав, как он это произнес, Марина почувствовала смущение и отвела взгляд.
– Я буду приходить, – сказала она. – Ты не волнуйся, да я вообще работать туда пойду и уходить не буду. Ты мне не веришь?
– Как я могу тебе не верить! Когда ты сегодня пришла…
Взгляд у Алексея совсем прояснился, он смотрел на Марину внимательно, словно с ожиданием. Она наклонилась и поцеловала его в краешек губ – быстрым, мимолетным поцелуем.
– Я вызову врача, – сказала она, отстраняясь.
– Что ж, кардиограмма приличная, – сказал молодой и очень серьезный врач, просматривая длинную полоску, выданную кардиографом. – Я бы, по правде говоря, даже и не настаивал на госпитализации.
– Я тоже не настаиваю, – обрадованно согласился Шеметов. – Мы постараемся дома обеспечить все условия, совершенно нет необходимости занимать чье-то место в больнице!
– Но у тебя же… – начала было Марина.
Впрочем, она тут же раздумала говорить врачу о предынфарктном состоянии. Да и чем она могла подтвердить свои слова? Если даже кардиограмма приличная… Что ж, только радоваться надо!
Марина действительно радовалась – больше всего тому, что ямочка проступает на правой щеке Алексея и улыбка освещает его лицо – все, до последней черточки. Она так давно этого не видела – этой ясной улыбки на его лице, в его глазах, заставляющей забыть обо всем мрачном и тяжелом!
– Бессовестный ты, Алеша! – сказала она, когда врач ушел, оставив на столе рецепты.
– Ну почему же бессовестный, Маринушка? – притворно обиделся он, и глаза его лукаво блеснули. – Да там от одной тоски помрешь, в больнице! И зачем, раз можно обойтись без этого?
– Хорошо, – сдалась она. – Но хотя бы лежи, пожалуйста, ладно? И тебе поесть сейчас надо – только легкое что-нибудь.
– Я позвоню Толе, – сказал Шеметов. – С ним решим. И надо будет пригласить кого-нибудь…
– Помнится, мы с тобой состоим в законном браке, – улыбнулась Марина. – Ты считаешь, это не повод, чтобы сварить тебе бульон?
Не дожидаясь ответа, она отправилась на поиски кухни. Квартира была большая, чистая и совершенно чужая, совершенно ничья. Все здесь было новое: светлые обои на стенах, мебель, тоже светлая и очень изящная, жалюзи на окнах.
На кухне и вовсе было так пусто, словно нога человеческая сюда не ступала. Фарфоровая чашечка с засохшей кофейной гущей одиноко стояла на столе рядом с пустой рюмкой.
В холодильнике Марина нашла замороженную курицу и, оглядевшись, заметила микроволновку. Точно такая была в квартире на Полярной, поэтому Марина знала, как с ней обходиться. Сейчас микроволновка была очень кстати: некогда было ждать, пока разморозится курица.
Снимая пену с бульона, Марина слышала, как Алексей разговаривает с кем-то по телефону. Издалека не слышно было, о чем он говорит, но она прислушивалась к его интонациям и радовалась тому, как спокоен его голос.
Марина налила немного воды, и бульон сварился быстро. Хотя, конечно, не такой бульон нужен был для больного – не из замороженной курицы.
Когда она вошла в комнату с большой чашкой, над которой вился ароматный пар, ей показалось, что Алексей посмотрел на нее как-то по-особенному – счастливо и быстро. Но она не успела понять, что сверкнуло в его глазах.
– Стоило, пожалуй, заболеть, – заявил он, – чтобы узнать, что твоя жена умеет варить бульон!
– А ты очень беспокоился о том, что я плохая хозяйка? – улыбнулась Марина. – А я ведь и правда не знаю, какая я хозяйка, Алеша. Наверное, никакая.
– Это вообще неважно. Я тебе не говорил? Ведь я уже был однажды женат на хорошей хозяйке. А результат ты сама почувствовала – в квартире на Патриарших.
Он взял ее за руку и усадил на кровать рядом с собою. Что-то слышалось в его голосе – такое же счастливое, быстрое и робкое, как мелькнуло только что во взгляде. Но, заметив Маринино смущение, он тут же добавил:
– Какая разница, как ты варишь бульон? Скоро ведь я выздоровлю, и он мне вообще не понадобится, правда?
– А понадобится водка! – обрадовавшись тому, что он сам развеял неловкость, рассмеялась Марина.
– Да я знаю, знаю, милая женушка, что показался тебе законченным алкоголиком, – улыбнулся в ответ Шеметов. – Честное слово, все не так страшно! Хотя, наверное, все так клянутся… Но я и правда не запойный, не буйный и чертей не ловлю. Так, иногда тоска накатывает…
Как ни старались они говорить о чем-нибудь постороннем, неважном, – самое главное все время вставало между ними.
Марина видела, что ему действительно безразличен и бульон, и все, что не имело отношения к вопросу, стоящему в его глазах: уйдет ли она теперь, останется ли с ним?
И она не знала, что ответить. То есть, конечно, она не собиралась уходить: невозможно было оставить его одного. Но он ведь спрашивал не о том, согласна ли она ухаживать за больным, это-то она понимала.
– Может быть, ты поспал бы, Алеша? – спросила она, когда Алексей допил бульон. – Ты ведь совсем не спал ночью?
– Не знаю. – При одном воспоминании об этой ночи лицо его на мгновение потемнело. – Да, непохоже было на сон… Но я совсем не чувствую усталости, даже удивительно.
– А все-таки лучше поспать, – не согласилась Марина. – Спать, сны хорошие видеть – ничего для тебя сейчас лучше нет!
– Ты уверена, что ничего? – улыбнулся Алексей. – Ну хорошо, врачевательница! Разве можно после всего тебе перечить…
