Макс опустил хозяйку на землю и представил ей Карен. Не спеша опустив двухфокусные очки на кончик носа, женщина внимательно рассмотрела Карен.
– Нет-нет, – наконец произнесла пожилая француженка. – Ты нисколько не преувеличил, Максимилиан. Она действительно красива, как закат в Провансе.
Карен почувствовала некоторую неловкость.
– Благодарю вас, мадам Шаплен.
Та нетерпеливо замахала рукой.
– Нет, нет, нет. Никаких формальностей. Мы в деревне, так что зовите меня Мадо, договорились? Меня здесь все так зовут. Это сокращенно от Мадлен.
И, взяв Карен под руку, она повела ее по тенистому двору. А пес отправился обратно на солнцепек.
– Ответь мне, – продолжала Мадо, наклоняясь к Карен и понижая голос, – у вас с Максимилианом… серьезно, правда? – Хозяйка бросила на Карен красноречивый взгляд, полный истинно французского очарования.
Прямота вопроса заставила Карен улыбнуться. Ее мать точно так же пытливо и вопросительно смотрела на нее, когда хотела убедиться в какой-нибудь своей догадке.
– Нет, – столь же откровенно сказала Карен. – Мы с Максом друзья. – И сама удивилась, как просто сорвалось с ее языка последнее слово.
Мадо ехидно усмехнулась.
– Наверное, ты считаешь меня любопытной старушенцией. Нет-нет, – быстро добавила она, когда Карен принялась было возражать. – Не отпирайся. Я сама знаю, что так оно и есть. Это у нас в роду. Но, понимаешь, мы любим Макса, как сына, и я подумала, раз он говорит о тебе с такой… с таким огнем и раз ты первая женщина, которую он сюда привез… – Фраза осталась незаконченной, словно и не нуждалась в завершении.
– Я понимаю.
Почувствовав, что больше ничего не выведает, Мадо пожала плечами:
– Что ж, ладно, как бы то ни было, все равно хорошо. Я еще никогда не видела Макса таким счастливым. Ну вот мы и пришли. – И отступила в сторону, пропуская Карен в гостиницу.
– Макс, проказник! Давно пора было явиться!
Карен обернулась и увидела маленького человечка с редеющими седыми волосами и часто мигающими карими глазами. Хотя лицо его избороздили морщины, а плечи ссутулились от старости, двигался он легко и быстро – как человек, не привыкший сидеть без дела. Вокруг его пояса был повязан большой синий фартук с изображенным на нем пьяным поваром. В два огромных прыжка оказавшись возле старика, Макс по-медвежьи стиснул его в объятиях, тараторя по-французски что-то, видимо, очень приятное.
Наконец, выпустив старика, он представил ему Карен. Француз бросил на нее одобрительный взгляд.
– Рад вас видеть, мадам, – произнес он, взяв ее за руку и поклонившись. – И добро пожаловать.
– Спасибо. Но если уж я должна обращаться к вам по имени, так и вы зовите меня просто Карен.
– Ага! – отозвался Рауль. – Женщина с характером. Мне это нравится.
– Еще бы, – заметил Макс, подмигнув его жене. – Ты пятьдесят лет женат на такой. – И, потянув носом, спросил: – Похоже, пахнет петухом в вине?
– Разумеется. Неужели я дерзну готовить что-то другое к твоему приезду?
Следующие полчаса все четверо сидели на выстеленной плитами террасе под увитыми виноградом шпалерами и пили кофе со сливками, болтая обо всем на свете. Макс рассказывал о последнем бойкоте в двух его французских компаниях, а Рауль рассуждал об изменениях, произошедших в Любероне с тех пор, как к ним стало перебираться все больше парижан. Мадо, обожавшая кино, желала знать только о карьере Карен, о том, с кем она снимается и встречалась ли когда-нибудь с Джорджем Рафтом.
Вскоре хозяева вернулись к своим ежедневным заботам, а Макс и Карен отправились на прогулку. Следующие три часа они бродили по Жорде и ее окрестностям: плутали по тропинкам среди полевых цветов, взбирались на высокие холмы, любовались старинными каменными домиками пастухов. Куда бы Карен ни бросала взгляд, повсюду видела необъятные поля золотой пшеницы, темные оливковые рощи и виноградники, казалось, простиравшиеся до горизонта.
На обратном пути она затащила Макса в крошечную лавчонку, едва вместившую их обоих. Там Карен купила несколько мешочков прованских трав для Петри и Дебби, три флакончика лавандового масла для Элизабет и десять ярдов яркой прованской ткани для Ширли.
Отказавшись от помощи Макса, она достала франки, отсчитала ровно столько, сколько выбил древний кассовый аппарат, и вручила деньги женщине за прилавком.
– Merci, madame, – поблагодарила ее та, дружелюбно улыбаясь. – C'est parfait.[10]
– Это значит, что я нисколько не ошиблась, – с гордостью сказала Карен Максу.
Он взял ее покупки.
– Значит ли это, что я вам больше не нужен?
– А я уже говорю, как настоящая француженка?
Он задумался.
– Пожалуй, еще нет.
– Ну, тогда вам придется немного задержаться возле меня.
Карен попыталась протиснуться мимо него к двери, но в лавочке было так тесно, что ничего не вышло. Оказавшись вплотную к Максу, Карен застыла на месте, ощутив то же чувство невесомости, которое уже испытывала, оказываясь рядом с ним. Карен подняла голову, и от его пристального взгляда ее сердце забилось чаще, а лицо залил яркий румянец.
– Прошу вас. – Макс распахнул дверь, все еще не сводя с Карен глаз.
– Ну как, – спросил Макс, когда роскошный пир, который устроил им Рауль, подходил к концу, – надеюсь, вас не разочаровало наше маленькое путешествие?
Мадо усадила их на то же место, где они завтракали, – с великолепным видом на Люберонскую долину. Почти все столики были заняты, слышался смех и звон приборов. Хотя некоторые из обедавших узнали Карен, ни у кого не хватило дерзости помешать ее трапезе просьбами об автографе.
– Словами не описать то, что я чувствую, – сказала Карен, поднеся к губам последний кусочек сыра из козьего молока и закрывая глаза, будто теряет сознание от удовольствия.
Макс смотрел и улыбался. Приезжая на хутор уже десять лет, еще никогда он не чувствовал себя здесь таким счастливым и умиротворенным. Казалось, будто приподнялся некий занавес, открывая доселе неведомый мир или мир, на который ему было просто некогда обратить внимание. И в этом чудесном мире царила чудесная женщина – невероятно красивая, добрая и, несмотря на свою славу, очень искренняя и непосредственная.
И все же за беззаботными улыбками и остроумными ответами Макс ощущал в ней скрытую внутреннюю борьбу, которая время от времени отражалась в глазах Карен: она смотрела на Макса так, будто этот мужчина был загадкой, которую ей никак не разгадать. Максимилиан старался быть с ней честным, рассказывая о своих отношениях с Луизой, прошлых и настоящих, а также о недавнем разрыве с Ники Уэлш. Тем не менее, Карен что-то беспокоило. И Макс почти не сомневался в том, что именно.
