— До свидания, спящая красавица. Жди своего принца. Прощай. — Виктор повернулся и ушел, махнув на прощание рукой.
Настя открыла дверь, в квартире было тихо, только в комнате Калерии Андреевны горел свет. В углу кровати тихо посапывал Кирилл.
— Уже вернулась? Как повеселились? — шепотом спросила Калерия Андреевна.
— Хорошо. Почему ты не ложишься спать?
— Непривычно, что тебя нет дома. А потом захотелось почитать. Устала?
— Немного. Я пойду спать. Спокойной ночи!
Настя прошла к себе в комнату, аккуратно повесила выходное платье на вешалку, надела халат, прошла в ванную. Она вернулась в комнату и плотно закрыла дверь. Ее выдержки хватило даже на то, чтобы расправить постель и лечь. Вот и все. Она одна, ее никто не видит, и теперь можно поплакать всласть так, что к утру подушка станет мокрой от слез. Но слез почему-то не было.
Настя села в кровати и прижалась спиной к стене, положила подушку на колени; пройдет еще совсем немного времени, и она станет такой толстой и безобразной, что не сможет обхватить себя руками. Настя швырнула подушку в изголовье и натянула одеяло до подбородка.
Ей почти удалось убедить себя, что любовь прошла, перегорела. Но стоило снова увидеть Валерия, как она поняла, что перегорела обида, прошла и рассеялась, как дым, а любовь осталась. Неужели ей уже никогда не избавиться от этой муки? Неужели она всегда будет испытывать сладостную боль, вспоминая о тех днях, что они провели вместе? Сегодня она увидела его и все забыла: его измену, свое решение забыть его и страшную, иссушающую душу боль. Сколько бессонных ночей провела она, внушая себе, что этот человек недостоин ее внимания, что даже если он и захочет с ней остаться, она просто не сможет украсть его у другой. Разве имеет она право лишать другого ребенка отца? Но чтобы она ни говорила себе, как бы себя ни уговаривала, одного взгляда Валерия было достаточно, чтобы заставить ее забыть обо всем на свете.
А все-таки она была благодарна судьбе за то, что еще раз его увидела.
— Настя, доброе утро! Я тебя разбудила?
— Что ты, Ирина! Мы уже давно встали.
— Как ты себя чувствуешь после вчерашнего? — деловым голосом осведомилась Ирина. — Вы с Виктором так быстро уехали, что мы с Леонидом даже не заметили. Потом Виктор вернулся и сказал, что с тобой все в порядке, волноваться не стоит. Так как ты сегодня себя чувствуешь?
— Хорошо.
— По голосу твоему не скажешь.
— Много специалистов появилось… Я уже устала всех убеждать, что со мной ничего не случилось.
— Ну, положим, ты нас вчера слегка напугала.
— Просто твоему Виктору захотелось поиграть в заботливого кавалера.
— У него это вполне получилось. Как он тебе понравился?
— Ирина! — возмущенно произнесла Настя.
— Молчу-молчу. Чем занимаешься?
— Пытаюсь работать от нечего делать.
— Как, уже? Замечательно. А где твои?
— Гулять пошли.
— А почему ты к ним не присоединилась? Тебе нужен свежий воздух.
— Тебе нужно поговорить с моей мамой и отвести душу. Я чувствую себя совершенно нормально и не хочу, чтобы меня рассматривали как живой инкубатор.
— Что ты такое говоришь! Настя, да что с тобой сегодня? Ты чем-то расстроена?
— Я видела Валерия.
— Когда?! Он приезжал к тебе?
— Конечно, нет! Я видела его вчера в казино.
— Этого не может быть! Ты ошиблась.
— Увы! Помнишь ту женщину в казино, которая тебе понравилась? Она выиграла вчера вечером…
— С ней еще был интересный такой англичанин…
— Американец.
— Постой, а откуда ты знаешь?
— Это компаньон Валерия, они сотрудничают с одной американской фирмой.
— Так эта женщина…
— Оксана Дмитриевна.
— А где был Валерий?
— Бродил между столами и увидел меня.
— Вы говорили?
— Нет, в этот момент ко мне подошел Виктор и увел меня.
— Ой, постой, я к тебе сейчас приеду. Ты только никуда не уходи.
— Ирина, ну куда ты сейчас поедешь? У тебя, наверное, дел полно.
Но Ирина уже бросила телефонную трубку. Настя вздохнула, положила трубку на место и вернулась в комнату к компьютеру. Она осторожно примостилась на стул и посмотрела на экран. За сегодняшнее утро ей уже удалось придумать две сцены. Вчерашняя встряска пошла ей на пользу. Настя вздохнула. Как ни странно, человек привыкает ко всему, ей уже удается не плакать, когда становится горько и хочется пожалеть себя.
Ирина появилась через двадцать минут. Собранная и настроенная на борьбу, она буквально влетела в квартиру, торопливо разделась, скинула новомодные сапоги на высоченном каблуке и разутая прошла в комнату Насти.
— Как ты сегодня быстро доехала!
— Это потому, что сегодня я за рулем, машина всегда быстрее едет, когда ее веду я.
— Просто-напросто она старается как можно быстрее от тебя избавиться. Твой автомобиль свободно вздыхает, только когда ты из него выходишь.
— Клевета!
— Ирина, надень тапочки.
— Настя, не уподобляйся своей маме.
— Она скоро придет и будет переживать, что я плохо встречаю своих гостей. На, возьми шлепанцы.
— Не надо, мне так лучше думается.
— Что-то я не улавливаю связи между мыслями и твоими ногами.
— Самая прямая. Вот ты всегда любила ходить босиком, потому тебе в голову и приходят светлые мысли в таком количестве, что их хватило на книгу, и даже не одну.
— Да уж, тебя послушать…
— Но при всем при этом тебе в голову не пришла одна простая мысль. — Ирина торжествующе подняла вверх указательный палец. — Ты вчера внимательно рассмотрела свою соперницу? Соперницу, соперницу. И не надо морщиться.
— У меня не было желания ее разглядывать.
— И очень даже зря. У нее же нет живота. Что ты на меня так смотришь? Она вовсе не ждет ребенка.
— Я не понимаю.
— А ты подумай! Разве не могла она тебя обмануть?
— Нет, что ты! Такими вещами не шутят. Это грех.
— Ты думаешь, что ее это могло остановить? Наивная! Тебя обвели вокруг пальца.
— Нет! Просто у нее еще не видно, а я раздалась, как футбольный мяч.
Ирина негодующе взмахнула руками, всем своим видом выражая несогласие:
— А с какой стати она вешалась на того американца? Если у нее все с Валерием решено давным-давно? Что ты на это скажешь?
— Что ты ошибаешься! Вовсе она не вешалась на американца. Просто он переживал за нее, — неуверенно закончила Настя под насмешливым взглядом подруги.
— Я не могу понять, как это ты только романы сочиняешь. Ты же даже не в состоянии ясно мыслить и рассуждать. — Ирина возмущенно всплеснула руками.
