Это и ощущение веса Райли, окутывающей меня.
Невольно стону, когда она опускается на меня, садясь верхом. Жар ее киски заставляет меня поднапрячься, чтобы выпутаться из простыней, которые она прижала к моему телу. Поговорим о сладких гребаных пытках.
Будь я проклят, если это не лучший способ проснуться.
Кончики пальцев скользят по моему животу, обводят соски, а затем спускаются к бедру.
— Доброе утро, — шепчет она, прежде чем поцеловать меня в губы. Ее пальцы продолжают дразнить мою кожу. Дразнят наркотиком, от которого у меня зависимость.
Ворчу в ответ и, щурясь, открываю глаза, чтобы обнаружить одно из самых потрясающих зрелищ, которые я когда-либо видел. Груди — груди Райли, если быть точнее — полные, с дерзкими розовыми сосками, затвердевшими от возбуждения, закрывают весь обзор. Мгновение восхищаюсь величайшим творением Бога, прежде чем оторвать взгляд и провести им по ее загорелой коже, чтобы встретиться с ее глазами.
Эти глаза.
Те, что держали меня в плену и владели теми частицами меня, о существовании которых я даже и не подозревал до того самого момента, как они на меня посмотрели, выглянув из-под массы упавших на лицо кудрей.
— Доброе утро, — говорит она снова, ее сонные глаза удерживают мой взгляд, и неспешная улыбка растягивает уголки ее губ.
У меня такое чувствую, словно мое сердце забилось впервые. Она реальная, и она здесь. Меня переполняет облегчение. Возможно сегодня и первая гонка сезона, но проснуться с ней, рядом со мной после всего дерьма последних пару недель? Вашу мать, я уже выиграл.
Приподнимаю бровь, когда ее пальцы продолжают порхать ниже по моей коже, член пульсирует в ответ на ее прикосновение.
— Действительно доброе, — ворчу я, нуждаясь в своем рассудке, чтобы догнать свое тело, которое уже набрало обороты и рвется вперед. — Всякий раз, когда у меня будет возможность, проснувшись, лицезреть перед собой подобное зрелище, утро, черт побери, действительно будет добрым. — Не могу сдержать улыбки, изгибающей уголки губ. Черт, она великолепна.
И моя.
Серьезно? Какого хрена я сделал, чтобы заслужить ее? Ад определенно замерз.
— Итак, — произносит она протяжным мурлыканьем. — Кажется, у нас тут проблема?
— Проблема?
— Да, думаю, на мне слишком мало одежды, тогда как на вас, мистер Донаван, кажется, ее чересчур много.
Поднимаю бровь, весь организм полностью проснулся, и более чем готов к работе.
— Думаю, ты выглядишь чертовски идеально. — Сдвигаюсь чуть выше и подкладываю подушку под голову, чтобы наверняка не упустить ничего из вида, открывающегося передо мной. — Но ты думаешь, что я слишком разодет, да?
— Совершенно определенно, — говорит она, — и я думаю, что пришло время исправить ситуацию. — Она переносит вес, и я чувствую, как ее пальцы царапают мои бедра, когда она тянет простыню вниз. Будь я проклят, если она не дразнит меня. Мой член вырывается из-под простыни, и он жаждет ее прикосновений. Хочет погрузиться в ее сладкий жар. Наблюдаю, как она смотрит на мой член, и когда проводит языком по верхней губе, это отнимает у меня все силы на то, чтобы не пригвоздить ее к кровати и взять то, что этот рот так заманчиво предлагает.
— Ох, у нас здесь определенно проблема — ухмыляется она, поднимая глаза вверх, чтобы встретиться с моим взглядом, в них пляшут страсть и озорство.
— И как ты предлагаешь ее исправить? — спрашиваю я, наслаждаясь ролью соблазнительницы, которую она исполняет, несмотря на свои яйца, отчаянно умоляющие о разрядке.
Она протягивает руку и обхватывает мой член. Че-е-ерт, как же хорошо. Откидываю голову назад и тону в ощущении ее пальцев на моей истязаемой плоти. Ее движения медленные и ровные, и так чертовски хороши, что мне требуются все силы, чтобы не положить ладонь на ее руку и не подтолкнуть двигаться быстрее. Жестче.
Когда дело доходит до Райли, умолять мне не по статусу.
— Что же, сегодня день заезда, и я не могу отпустить своего мужчину на трек, не решив эту маленькую проблему.
Распахиваю глаза и вижу ее приподнятые брови и насмешку на губах.
— Ох, детка, здесь нет ничего маленького.
Она двигается вперед, ее рука все еще на моем члене, но груди снова в центре моего внимания, когда она склоняется ближе к моему лицу.
— Нет? — она наклоняет голову, наблюдая, как мой рот приоткрывается, когда ее ловкие пальцы работают вверх и вниз по моему члену. Все, что мне удается сделать в ответ — это прикусить губу и помотать головой, когда она уделяет особое внимание краю венчика. Говорить прямо сейчас — не вариант. — Тогда, полагаю, мне придется самой со всем разобраться. Как считаешь?
Смотрю на нее. Вбирая ее всю, она стоит надо мной на коленях — щеки пылают, в глазах огонь, губы искушают — и я не могу поверить, после того как я облажался, что она все еще здесь. Все еще борется за нас. Боже святой.
Ответ уже готов сорваться с языка — и будь я проклят, если помню, что хотел сказать, потому что слова вылетают из головы в ту минуту, когда она опускается на мой член.
Гребаная влажная жара. Удовольствие накрывает меня в тот момент, когда я чувствую бархатную хватку ее тугой киски вокруг меня. От такого экстаза все, от поясницы до позвоночника, напрягается в покалывающем всплеске ощущений, а глаза закатываются к затылку.
— Господи Иисусе! — стону я, когда она опускается до самого основания и останавливается, чтобы приспособиться к моему вторжению.
— Нет, не Иисус, — бормочет она, наклоняясь и проскальзывая языком между моими губами, добавляя мучений к своим пыткам. — Но я могу вознести тебя к небесам, — шепчет она мне в губы.
А потом начинает двигаться. Вверх и вниз. Ее скользкий, влажный жар с каждым взлетом и падением сжимается вокруг моего члена. Кожа к коже. Податливость к жесткости. Она и я. Так чертовски хорошо.
Черт возьми, Райли.
Моя вуду-киска.
Дерьмо. Признаю свою ошибку. Теперь она — вуду-киска Райли — величайшее творение Бога.
Навсегда.
И чтоб меня, если Райли не была права.
С ней и вправду чувствуешь себя как в гребаном Раю.
Просовываю ноги во вчерашние джинсы, знаю, мне нужно пошевеливать задницей. Я взволнован предстоящим днем — хаосом подготовки и ревом двигателя по моему указу — но я просто еще не готов ни с кем делить Райли. Не готов лопнуть этот пузырь вокруг нас и шагнуть в пятно.
Смотрю на нее, когда она просовывает руки в рукава футболки, и качаю головой. Какое преступление прикрывать эту идеальную грудь. Но я должен признать, мне нравится идея футболки с моим именем на ней, прижимающимся к ней. Заявляющей о моих правах на нее.
В дверь резко стучат, и прежде, чем кто-либо из нас может ответить, та распахивается.
— Вы, ребята, в пристойном виде?
Входит Бэккет, на нем защитный костюм, но рукава завязаны вокруг талии.
— А если бы нет? — спрашиваю я немного раздраженно. Какого хрена, а если бы Рай еще не оделась? Или еще хуже, обнаженная лежала бы подо мной и стонала. Это ни хрена не круто. Не то, чтобы мы с Бэксом раньше, напившись, не трахали женщин в одной комнате — но, черт возьми, мы говорим о Райли. О моей искорке.
— Как ты, черт возьми, сюда попал? — спрашиваю я, и он знает, что я злюсь на его вторжение. И, конечно, будучи гребаным Бэксом, он понимающе ухмыляется, чтобы дать мне знать, что он просто прощупывает почву. Жмет на мои слабые места, чтобы увидеть, где мы с Райли остановились.
Бэккет переводит взгляд с меня на Райли, прежде чем бросить ключ-карту на кровать.
— С прошлой ночи, — говорит он, объясняя свой доступ в номер. — Теперь у вас все в порядке? — он смотрит на Райли, на мгновение задерживая на ней взгляд, и я вижу, как он изучает ее лицо, чтобы убедиться, что она действительно в порядке. Что мы разобрались с этим дерьмом. Чертов Бэкс. Он может быть ублюдком, но он самый лучший парень в мире, на которого, черт возьми, можно положиться.
