Они все еще держались за руки, когда Марк закончил разговор и вернулся к ним. Ему потребовалось не меньше минуты, чтобы взять себя в руки.
— Бедная женщина! — сокрушенно воскликнул он. — Я чувствовал себя просто палачом. Джимми говорил, что, кроме него, у нее никого нет. Его отец скончался несколько лет назад.
— Сколько ей лет? — спросила Алекс, подумав, что после таких новостей с пожилой женщиной может случиться все, что угодно.
— Не знаю. Я не спрашивал. — Марк задумался. — У нее довольно молодой голос — вот и все, что я могу сказать. Как только я сообщил ей, что Джимми попал в больницу после аварии, она заплакала. Впрочем, держалась она молодцом.
Она сказала, что вылетит первым же рейсом. Это значит, что часов через восемь-десять она будет здесь.
После этого Алекс снова отправилась в палату к Джимми, но там все было без перемен. Ей пора было возвращаться на свое рабочее место, и она попрощалась с Марком и Тайрин, которые решили подождать на случай, если Джимми придет в себя.
— Ты будешь звонить Купу? — спросил Марк Алекс, и она посмотрела на часы. Времени было начало шестого, и звонить Купу было слишком рано.
— Я позвоню ему позже, — пообещала она. — А вы дайте мне знать, если что-то изменится. — И, дав Марку номер своего пейджера и внутренний телефон, Алекс отправилась к себе. Когда она закрывала дверь комнаты ожидания, Марк и Тайрин сидели на диване, он держал ее за руку, а она положила голову ему на плечо.
К счастью, утро выдалось относительно спокойное, и Алекс не выдержала и позвонила Купу в половине девятого.
Он еще спал и был удивлен ее ранним звонком. Впрочем, на Алекс он не мог сердиться. К тому же через час к нему должен был приехать тренер, и Куп как раз собирался позавтракать.
— Вчера ночью Джимми попал в автомобильную аварию, — сообщила ему Алекс, когда Куп окончательно проснулся.
— Откуда ты знаешь? — с подозрением спросил Куп, и Алекс невольно поморщилась.
— Мне позвонил Марк. Джимми привезли в нашу клинику, в травматологию. Марк и Тайрин тоже здесь — дежурят в комнате ожидания. Джимми упал с обрыва на шоссе, которое идет через каньон Малибу. У него перелом ног и сотрясение мозга. Он до сих пор без сознания.
Куп молчал. Когда он заговорил, в его голосе звучало искреннее волнение. За свою жизнь он видел достаточно горя и несчастий и знал, что плохие вещи случаются даже с хорошими людьми.
— Как ты думаешь, он выкарабкается? — спросил он.
— Сейчас трудно сказать. Переломы его не убьют, а вот гематома…
— Вот ведь не везет ему, бедняге!.. Сначала жена умерла, а теперь это… — Куп тяжело вздохнул, и Алекс едва не сказала ему о своих подозрениях. Но она удержалась — в конце концов, у нее не было никаких фактов, только интуиция.
— Держи меня в курсе, — попросил Куп.
— Может быть, ты подъедешь сюда, а Тайрин и Марк поедут домой? — предложила Алекс. Она ждала, что Куп скажет это первым, но ему такая мысль даже не пришла в голову. Куп твердо знал, что ничего не может сделать для Джимми. Им всем оставалось только ждать, а ждать он мог и в «Версале». Кроме того, Куп всю жизнь терпеть не мог больниц. Случай, когда он приезжал к Алекс, был чуть не единственным в его жизни, когда он, будучи здоров, явился в лечебное учреждение по собственной воле.
— Не понимаю, какой в этом смысл, — рассудительно сказал Куп. — Кроме того, ко мне едет мой тренер, отменять нашу встречу уже поздно.
Эти слова показались Алекс более чем странными. И Куп вряд ли произнес бы их при других обстоятельствах, но сейчас он ухватился за визит персонального тренера как утопающий за соломинку. Ему очень не хотелось видеть Джимми, опутанного бесчисленными трубками, в окружении приборов, которые хрипят, булькают, вздыхают, тикают на разные голоса. Подобные зрелища всегда действовали на него угнетающе, напоминая о бренности собственного существования.
— Марк и Тайрин очень расстроены, — сказала Алекс, но Куп никак на это не отреагировал. По своему обыкновению он пытался отгородиться от неприятностей, сделать вид, будто ничего не произошло.
— Я их понимаю, — проговорил он спокойно, — Но я уже много лет назад убедился, что сидение в больнице не приносит никакой пользы больному. Друзья и родственники, которые так поступают, не только сами изводятся, но и раздражают врачей. Марк и Тайрин — разумные люди, и я уверен, что скоро они и сами поймут — то, что они делают, никому не нужно. Впрочем, если они все же задержатся в больнице, передай им, что я могу свозить их пообедать.
Он упорно отрицал серьезность происходящего — так было проще, и Алекс его понимала. Во всяком случае, ей казалось, будто она его понимает, и все же ей было не особенно приятно, что Куп, как страус, предпочитает прятать голову в песок. Дело не только в целесообразности, но и в реакции человека. И сейчас Куп вполне определенно их продемонстрировал.
— Не думаю, что они захотят оставить Джимми, — сказала она, думая о том, что у Марка и Тайрин вряд ли возникнет желание обедать. И снова Куп не отреагировал. Он не хотел участвовать в этой драме ни в каком качестве, не хотел, чтобы что-то вторгалось в его безмятежное, упорядоченное .существование. Для него каждое столкновение с реальной жизнью было слишком большим стрессом, и он любой ценой старался избегать всего неприятного.
— Не вижу в этом никакого смысла, — еще раз повторил Куп, обеспокоенный ее молчанием. — Для Джимми нет никакой разницы, сидят ли его друзья в комнате ожидания или волнуются за него в другом месте. Мне даже кажется, он бы сам захотел, чтобы его друзья пообедали в «Спаго» вместо того, чтобы мариновать себя в душной комнате. Как ты считаешь?
Алекс злилась на Купа. Хотя, с его точки зрения, он поступал совершенно разумно. Конечно, Алекс знала, что разные люди по-разному реагируют на стресс. И все равно ее не обрадовало открытие, что Куп готов на все, лишь бы избежать неприятного, но необходимого шага. Так дети и даже взрослые подчас малодушно откладывают визит к зубному врачу, пока боль не вынуждает их бежать к нему среди ночи.
В десять часов Алекс позвонила Марку на сотовый телефон, но он сказал, что никаких новостей нет, и добавил, что миссис О'Коннор, наверное, уже летит в Лос-Анджелес и что если все будет нормально, то часам к двенадцати она будет уже в больнице.
Когда в обеденный перерыв Алекс снова наведалась в отделение травматологии, чтобы навестить Джимми, Марк и Тайрин все еще были там. Выглядели они усталыми и измотанными, и Алекс почти пожалела, что они не могут или, вернее, не захотят пойти с Купом обедать. Она принесла им кофе из автомата, а сама поднялась к Джимми. Его поместили в отдельную палату и продолжали наблюдать за состоянием, но за прошедшие несколько часов оно не изменилось. Джимми оставался без сознания. Алекс поговорила с сиделками, и они сказали, что, по их мнению, он находится в еще более глубокой коме, чем когда его привезли.
