на место, отдаю пакет с фруктами охраннику. Не с ним же на камеры.
— И куда его?— смотрит с недоумением.
— Съешь. Делай что хочешь,— отмахиваюсь.— Я с ним на красную дорожку не потащусь.
Коля быстро избавляется от ноши, передав её ещё кому-то.
— Надо было поклонницам твоим раздать. Они бы обрадовались.
— Алис, умная мысля, приходит опосля. Где ты пять минут назад была?
— Рядом, Гасанов! Рядом...
Ты всегда рядом... И я схожу с ума от этого. В хорошем смысле... Так мечтал и дождался...
Обнимаю её, затащив в какой-то угол между баннерами. Целую. Обожаю...
— Ник, перестань! Тут люди кругом.
— Ты моя жена,— снова тянусь к губам.
— Но они-то не в курсе...
— Ой, да брось! Все знают, а сегодня получат официальное подтверждение,— приподнял её руку и показал наши кольца. Они одинаковые и других таких нет.
Поправляет мою бабочку и проводит по смокингу, стряхивая невидимую пыль.
— Уверен?
— Более чем... Люблю тебя...
— И я...
Дома бы я её после этих слов в спальню потащил, но мы не дома.
— Ник Гас,— слышу голос администратора.
— Нам пора на дорожку выходить,— беру её за руку.
Сразу попадаем под прицел всех камер. Одобряющие крики поклонников. Ведущий подходит с вопросами.
— Ник, признавайся. Твоя прекрасная спутница и есть та самая загадочная обожаемая жена?
— Признаюсь,— улыбаюсь в камеру. Они снимают наши руки.
Всё! Завтра эта новость будет круче всех об этой премии.
Фотографы просят попозировать. Прижимаю к себе Алису.
— Улыбайся,— шепчу на ушко.
— У меня скоро лицо треснет от улыбки,— жалуется.
— Потерпи немного. Скоро попадём в зал, там расслабишься,— поправляю ей локон.
Потом фото этого момента растиражировали все СМИ, посчитав его очень романтичным и чувственным. Но некоторые таблоиды не забыли упомянуть, что Алиса выскочила замуж сразу же после смерти первого мужа.
Вручение премий и я среди номинантов. Волнение жуткое, как в первый раз. Теперь нет продюсера и менеджера, которые поддерживали и успокаивали. После увольнения Авроры до сих пор никого разумного найти не могу. Только сам...
Алиса сопереживающе сжимает мою руку под столом, когда занимаем свои места.
— Не нервничай,— шепчет и прижимает мою ладонь к своему лицу.— Получишь ты свою статуэтку.
— Аврора на прощание могла и поднасрать...
— Ник!— строго, поглаживая животик.— Не совсем же она отбитая на голову...
— Ты её плохо знаешь.
— А продюсеры в вашем шоу-бизнесе вообще адекватные бывают? Или все с заскоками? Только бабки на уме.
— Я таких не знаю,— посмеиваюсь и притягиваю к себе, обнимая одной рукой за шею.
— Ник! Люди...
— Да пошли они!— ловлю её подбородок и целую в губы.— Пусть завидуют. Я счастлив.
— Скорее осудят...
Рядом садятся мой друг и коллега Алекс со своей девушкой. Ударяемся кулаками.
— Постыдись, братишка,— подкалывает меня.
— Завидуй молча,— покосился на его новую.— Почему я должен стыдиться целовать свою жену? Вспомни себя,— напомнил ему.
Бывшая его была — огонь, не то, что эта мелкая невзрачная тупенькая блондинка. Я сам чуть не втюрился в неё, но Алиску встретил вовремя. Там такие страсти кипели, он даже за ней в Америку хотел рвануть. Она там звезда... Но попал через подставу и девушка его бросила. Не бывает немеркантильных продюсеров...
— Я видел списки,— многозначительно лыбится друг, таинственно подмигивая.
— И?
— Мы забираем всё,— хлопаем друг друга по ладоням.
У нас там несколько номинаций и общий дуэт.
— Я же сказала,— равнодушно пожимает плечами Алиса.
— А твоя жена экстрасенс?— наклоняется к нам Алекс.
— Немного...
— И что вы предскажите мне?— загадочно улыбается Алиске.
— Не торопись жениться,— кивает на его спутницу.— Всё ещё круто повернётся в твоей жизни...
— Эй, вы поосторожнее! А то у него тоже фамилия на букву "Г",— вклиниваюсь между ними.
Алекс не понимает моих слов, а мы с Алиской покатываемся со смеху.
Мы третий день уже этот клип снимаем. Я устала. Я хочу есть и писать. Всё время. И поясница болит.
Хнык-хнык...
Ник прижимает спиной к себе и поглаживает огромный живот. Это его успокаивает и даёт надежду, что после родов я приду в норму и перестану есть ему мозг своими капризами.
Эх, Грозный был терпеливее... Гас постоянно дёргается. Или Виталя был более уравновешенный. Или и то, и другое.
— Почему всё так долго?— хныкаю.
— Потому что детей много часов подряд снимать нельзя. Закон нужно соблюдать.
— Пока дойдёт очередь до моей сцены — я рожу!
— Я тебе рожу! Ещё две недели ходить,— слегка кусает меня за шею.
— Знаешь, а ей там пофигу сколько мне насчитали врачи. Когда захочет, тогда и появится. Илюха на месяц раньше родился. И да... Где наш ребёнок?— осматриваюсь.
— С остальными в комнате играет.
— Надо пойти посмотреть, пока они ещё что-нибудь дорогое не разбили. За камеру уже пришлось заплатить,— беру мужа за руку и направляюсь в комнату, где находится сейчас десятка полтора детей разных возрастов.
А им там весело. Наше чадо мило танцует под песню, звучащую из телевизора.
" Так что болт положи на пустые стеллажи мак дака... Скоро протестируем с тобой биг тести кулебяку... "
Охренеть!
Те дети, что постарше хитренько хихикают, понимая текст песни. А малыши ещё не испорчены пошлостью. Для них болт — это такая железная штука с гайкой.
Ник достал телефон из кармана и начал снимать происходящее.
— Ты совсем ох... ополоумел?— пихаю его в бок локтём со всей злости.
— Я первый раз вижу, как он танцует,— опускает смартфон.— Я должен это снять.
— Выключи это!— киваю на плазму.
Гас нашёл пульт от телевизора и переключил на другой канал с мультиками.
— Довольна?
— Да!
Илья подбежал к нам и запрыгнул на руки к отцу.
— Пап, а что такое "хулибяка"? — детский
