– Найжел. – Больная не могла произнести «дж» в середине его имени, но достаточно было уже того, что она его узнала. – Ты хорошо себя вел, сынок?
Теперь была очередь Найджела покраснеть, но не от злости. Он поставил стул с другой стороны кровати и взял правую руку матери. Но миссис Винэйблз своей ослабленной левой рукой сжала руку Клэр, и та это почувствовала.
– Ей стало намного лучше, – заметила Клэр. Потом она обратилась к миссис Винэйблз:
– Правда? – спросила она. И женщина снова сжала ее руку и, казалось, кивнула головой.
– Мы пригласим физиотерапевта и логопеда, – решил Найджел. – Как только ты окрепнешь. – Миссис Винэйблз снова кивнула, хотя Найджел, возможно, не видел этого. Но она снова сжала руку Клэр, и Клэр заметила, что Найджел посмотрел на свою руку. Неожиданно Клэр заметила, что в глазах у него стоят слезы.
– Я оставлю вас вдвоем, – решила Клэр. Она заставила себя продолжить: – Я надеюсь, что скоро вы сможете вязать. И, возможно, даже испечете для меня бисквит. – Клэр заметила улыбку не только в правом углу рта миссис Винэйблз, но и в левом.
В холле девушка увидела Леонору Эткинс и графиню. Вот так сюрприз. Они выглядели очень неуверенными, но, когда увидели Клэр, поняли, что пришли туда, куда надо.
– Как она? – спросила графиня. – Леонора слышала от агента по недвижимости, что работает напротив магазина, что миссис Винэйблз было плохо. И я позвонила своей дочери…
– Что с ней? – спросила Леонора. – Я звонила вам и в магазин, но никто не ответил. – Она посмотрела на осунувшееся лицо Клэр. – Похоже, не все в порядке, и с вами тоже, – добавила Леонора. – Все хотят знать, что случилось с миссис Винэйблз.
Клэр была тронута их беспокойством. Конечно, не она одна поняла, каким удивительным человеком была миссис Винэйблз.
– У нее был удар, – сказала Клэр и кратко объяснила ситуацию.
– А Вы собираетесь в отпуск во Францию, не так ли? – спросила Леонора.
Клэр покачала головой.
– Теперь я не могу ехать, – ответила она.
– Конечно, нет, – согласилась графиня и погладила ее по руке. – Я принесла очень мягкий бисквит и могла бы принести какой-нибудь суп – ей или вам. Нет ничего лучше мясного бульона из говядины для повышения гемоглобина.
– Я думаю, что при ударе не стоит давать его, – сказала Леонора. – Клэр, вы выглядите ужасно. Пойдемте, выпьем чаю. Мы не будем тревожить ее сегодня. Я вижу, ее сын здесь.
Клэр кивнула и присоединилась к ним в небольшом зале, где стоял автомат с мерзким чаем и упаковками еще более мерзких бисквитов. Они разговаривали, пытаясь быть веселыми, насколько это было возможно. Когда женщины уезжали, графиня дала Клэр пакет с бисквитами.
– Я позову некоторых вязальщиц, – пообещала она, хотя Клэр сомневалась, что миссис Винэйблз достаточно оправилась, чтобы принять их.
Леонора и графиня ушли, а Клэр собрала все свои пещи и направилась к лифтам, когда Найджел догнал ее.
– Вы действительно возвращаетесь в Штаты?
Клэр кивнула.
– Наверное. Мне здесь делать нечего.
– Это ужасно расстроит мою мать, особенно теперь. – Лифт приехал, и двери открылись. – Я могу проводить вас? – спросил Найджел.
Клэр опять кивнула. Он был странно вежлив, и девушка впервые подумала, что его высокомерие было от неловкости. Она по себе знала, что это такое. Когда они вышли из лифта, Найджел посмотрел вокруг. Присесть было негде – только на неудобные скамейки.
– Не возражаете? – спросил он Клэр. Та кивнула. О чем он собирался говорить? Девушка задумалась. Обвинит Клэр в краже часов матери или ее кошелька?
Но вместо этого Найджел сел напротив нее, опустив руки и голову. Он начал что-то говорить, но на этот раз, вместо обычного задиристого тона, просто бормотал. Клэр не понимала, что он говорил, и вынуждена была прервать собеседника.
Найджел смотрел на Клэр. Его глаза были очень, очень синими, как у матери.
– Я говорю, что, наверное, был неправ, обвиняя вас во всем. Не могу выкинуть из головы мысль о том, что нынешнее состояние моей матери вызвано сверхурочной работой, но я не думаю, что вы хотели ей навредить. Она очень любит вас и… и… полагаю, что вы очень любите ее. Я страшно благодарен вам за то, что вы заботитесь о маме. – Он посмотрел вдаль. – Я был очень занят своими финансовыми делами, и это смешивалось с моим беспокойством о маме, и, возможно, поэтому я так остро на все реагировал. – Найджел снова посмотрел на нее. – Так или иначе, я буду стараться ради нее, но это не заменит вашей дружбы, она очень, очень любит вас. Вы действительно должны уехать? Я имею в виду, сейчас, когда мама больна?
Клэр взглянула на ситуацию иначе. Возможно, она была не слишком справедлива к нему. Найджел ей не нравился, но сейчас не время для антипатий. Однако она не поверила, что за одно мгновение вдруг стала ему нравиться. Он просто нуждался в ней.
– Я не уеду в Нью-Йорк еще несколько недель. И буду проводить столько времени с вашей мамой, сколько смогу. Не потому, что вы попросили, а потому что я ее очень, очень люблю. – Не дожидаясь ответа, Клэр поднялась и вышла из больницы.
Когда Клэр вернулась в свою комнату, она поняла, насколько ее вымотали дневные события. Она присела на край кровати, чтобы снять туфли, и тут увидела два конверта. Один, к счастью, от Эбигейл, второй, к несчастью, – от Тины. Она решила оставить худшее напоследок.
Спасибо вам за беспокойство. С Брэди все хорошо, хотя он очень обижается на воротник, который должен носить вокруг шеи. Кажется, что его бедро в порядке, но он мог бы оторвать швы, если бы не конус. Мне очень жаль Брэди, но вместе с темя рада, что теперь он здоров. У нас очень влажно, почти как в Лондоне, вечно идет дождь. Я просматриваю «Геральд Трибьюн» каждый день и вижу, что у вас климатические условия лучше, чему нас. Наслаждайтесь хорошими деньками. Здесь не было вообще никакой весны.
Я была занята накануне 15 апреля. Я не уверена, помните ли вы, что наш финансовый год заканчивается в это время, хотя большинство компаний считает это устаревшим. Так или иначе, собираются распределить премии, и я боюсь, что будут неприятные неожиданности. Конверт молодого Уэйнрайта окажется очень тонким, но я надеюсь, что у него хватит ума быть благодарным за то, что его до сих пор не выгнали. Проблему решили, не без серьезного вмешательства мистера Крэйдена и нашего Общего Совета.
Клэр быстро дочитала до конца. Казалось, будто у Мистера Совершенство действительно проблемы. Она не могла сдержать чувства жалости к нему, однако его «маленькая премия» наверняка больше его зарплаты. Впрочем, ему, лучшему сотруднику, трудно пережить ухудшение репутации, когда его работу критиковали.
