И ему стало очень досадно, когда прекрасная англичанка отказалась принять его подарок.
— Или в тебе есть нечто особенное, или ты хочешь чего-то большего, — заметил Спартак, когда она собралась уходить.
— Вот это тебе и предстоит выяснить, — ответила Элейн, коснувшись губами его шеи в прощальном поцелуе.
— Видишь ли, у меня нет времени на подобные выяснения, — признался Спартак.
— Для меня у тебя найдется время, — с улыбкой пообещала англичанка. — Тебе ведь еще не раз придется возвращаться в Рим, а по вечерам деловому человеку в командировке бывает очень грустно и одиноко, если у него нет подружки вроде меня.
На следующий день, собирая вещи мужа в стирку, Лена обнаружила на воротничке рубашки след помады цвета «цикламен».
— Финни! Финни! — В голосе Лены, звавшей служанку, послышались истерические ноты.
Верная Финни, ставшая частью их семьи, находилась в подвале, превращенном в прачечную. Услышав зов, она бегом поднялась на второй этаж, в спальню.
— Я здесь, синьора! — воскликнула она, на ходу вытирая руки фартуком.
Лена стояла посреди комнаты с рубашкой Спартака в руках.
— Взгляни, — сказала она, протягивая Финни рубашку и выворачивая наружу воротничок.
Финни посмотрела на воротничок, а потом подняла взгляд на хозяйку.
— Ну, что ты видишь? — грозно спросила Лена.
Финни втянула голову в плечи.
— Вижу, что это грязная рубашка, — ответила она уклончиво.
— Ты из себя дурочку-то не строй! Или я окончательно ослепла и пора мне менять очки, или это след губной помады. Одно из двух. Что же именно, Финни? — в неистовой ярости настаивала Лена.
В полуоткрытой двери показалась хитренькая мордочка Миранды.
— Это помада, синьора, — ответила служанка, наконец сдавшись.
— Какой вульгарный цвет, — прошипела Лена. — Сколько раз ты находила помаду на воротничках доктора?
— Это в первый раз, — поклялась Финни.
— Он же и последний, — зловеще предрекла Лена, передавая ей роковую улику вместе с другой одеждой, предназначенной в стирку.
Спускаясь по ступенькам, Финни встретилась глазами с любопытным взглядом Миранды.
Спартак вернулся из Равенны к ужину. Его жена показалась ему в этот вечер какой-то особенно нарядной и веселой.
За столом завязался оживленный разговор. Порой в него вмешивались Джованни и Миранда. Маргерита, которой только что исполнилось пять, вносила свою лепту в застольную беседу, барабаня ложкой по тарелке.
— Дети хорошо себя вели? — спросил Спартак.
— Как ангелы, — ответила Лена.
— Просто не верится!
— В тихом омуте черти водятся, ты же знаешь, — намекнула она с многозначительной улыбкой.
Миранда, с интересом переводившая взгляд с матери на отца, прыснула, зажав рот рукой.
— Тут и в самом деле завелись черти? — Спартаку казалось, что Лена шутит.
— Вот он я! Я черт! Прямо тут с вами за столом! — Джованни решил, что это какая-то новая игра.
— Да-да-да, черт, черт, черт! — вступила в разговор маленькая Маргерита.
Она не понимала, что происходит, но в воздухе явно чувствовалось напряжение.
Спартак с недоумением поглядел на жену. Он тоже ощущал в атмосфере нечто странное, но никак не мог понять, в чем дело.
— Ладно, ребятки, по-моему, пора кончать с этими шутками, — вмешалась Лена. — А ну-ка марш в постель, и побыстрее!
Обычно, когда Лена отсылала детей спать, начинались капризы и пререкания, но в этот вечер все трое без единого звука выстроились, словно вымуштрованные на плацу солдатики, и отправились в свои спальни.
— Что ты сотворила с детьми? — удивился Спартак, когда они остались одни. — В первый раз вижу их такими послушными.
— В жизни непременно настает момент, когда дети взрослеют и перестают вести себя как дикари, — заметила Лена, поднимаясь из-за стола.
Она направилась к входным дверям, Спартак, не понимая, что происходит, последовал за ней. Лена сняла с вешалки легкий шелковый плащ и накинула его на плечи.
— Мы куда-то идем? — спросил он.
— Я куда-то иду. Одна. А ты останешься дома и будешь образцовым отцом семейства, — с леденящим душу спокойствием проговорила Лена.
Только в эту минуту Спартак заметил стоящий у порога чемодан.
Он схватил жену за плечи и силой повернул ее к себе.
— В чем дело, Маддалена? Ты можешь мне объяснить, что происходит?
— Я ухожу, — холодно ответила Лена. — С этого дня тебе придется не только ворочать миллиардами, но и вести домашнее хозяйство, растить детей. Между нами все кончено, — объявила она решительно, подхватила чемодан, распахнула входную дверь и пошла на стоянку рядом с домом на городской площади, где была оставлена ее машина.
— Да ты с ума сошла! — крикнул Спартак ей вслед, все еще не веря, что такое возможно.
— Пока еще нет, — обернулась к нему Лена, одновременно открывая дверцу и забрасывая в машину чемодан. — Но вполне могла бы сойти с ума, если бы стала мириться с твоими похождениями.
Спартак схватил ее за руку.
— Во имя всего святого, можешь ты мне объяснить, о чем речь?
— Только не разыгрывай святую простоту, я этого не потерплю. Мне незачем объяснять тебе то, о чем ты знаешь куда лучше меня, — прошипела Лена, рывком высвобождаясь из его рук.
— Неужели ты это серьезно? — воскликнул он в растерянности.
— Прощай, Спартак. Постарайся стать по крайней мере хорошим отцом, раз уж из тебя не вышел хороший муж, — пожелала ему Лена на прощание.
Она села за руль, завела мотор и уехала. А Спартак так и остался стоять как вкопанный, ошеломленно глядя вслед хвостовым огням автомобиля, пока тот не пересек площадь и не скрылся в переулке.
— Черт меня побери со всеми потрохами! Нет, какой дьявол в нее вселился? — В бессильной ярости он сорвал с себя пиджак и бросил его на землю.
Маддалена отчалила с величием королевы, а он так и не понял почему. Спартак беспомощно огляделся по сторонам. На пороге дома стояла Миранда. Она улыбнулась отцу и жестом поманила его вернуться внутрь.
— А ты что тут делаешь? — свирепо прорычал он. — А ну давай в кровать!
Маддалена застала его врасплох, и он не сумел ее удержать. Проклиная собственную нерасторопность, Спартак поминутно спрашивал себя, как он мог быть таким идиотом, чтобы позволить ей уехать. Нельзя было упускать ее. Надо было броситься вслед, догнать и хоть силой да воротить домой.
— Папа! — настойчиво звала его дочь.
— Я тебе сказал: исчезни! — заорал он вне себя.
— Мне надо тебе сказать что-то очень важное, — не сдавалась Миранда.
