Соня Попович выглядит так, как будто из нее выпустили воздух. Или как будто забыла принять лекарства. Сорок семь. На три года старше меня. Она определенно и выглядит старше. Нет, она выглядит моложе. Нет, я выгляжу моложе. Я постоянно играю в эту игру. Но, если честно, я уже не способна правильно оценить чей-либо возраст.
– Здесь можно курить? – спрашивает Соня.
– Не думаю. Вероятно, сразу сработает какая-нибудь пожарная сигнализация, – отвечает Уильям.
Соня улыбается.
– Я вообще-то всерьез не курю. Так, по случаю.
– Я тоже, – говорит Уильям.
С каких это пор Уильям начал курить, пусть даже время от времени?
– По-видимому, вы здесь из-за ЭД вашего мужа?
– Нет, я здесь из-за моей ЭД.
– Ничего, все нормально, – комментирует Келли.
– Я ненавижу всю эту рекламу сиалиса. И виагры. И левитры.
– Почему?
– Потому что, когда муж возвращается домой и говорит: привет, дорогая, отличные новости, мы можем заниматься сексом тридцать шесть часов подряд, поверьте, это не повод для праздника.
– Ну, сиалис не предназначен для того, чтобы заниматься сексом тридцать шесть часов подряд. Он улучшает кровоснабжение, ведущее к… – замечает Уильям.
– Тридцать шесть секунд, и у нас есть победитель.
– Серьезно? – интересуется Ави.
– Да, серьезно, – говорит Соня. Ее лицо кривится. Крупная слеза стекает по щеке.
– Это очень печально, – говорит Уильям. – Для вашего мужа, я хочу сказать. Но вроде бы это вас устраивает.
– О господи, – говорит Келли.
Соня уже рыдает.
– Эй, кто-нибудь даст ей бумажные салфетки? Успокойтесь, придите в себя, – говорит Уильям. – Я не хотел причинить вам боль. Просто ваш ответ меня удивил.
– Да он и меня саму удивил. Думаете, я не поражена? Не знаю, что со мной произошло, – говорит Соня, вытирая глаза. – Раньше я любила секс. Правда, очень любила, по-настоящему. Но теперь все это кажется мне, ну, таким глупым. Когда мы занимаемся сексом, я чувствую себя пришельцем, который наблюдает за нами со стороны и думает: ага, вот как размножаются эти низшие формы жизни, которые используют только 10 % своего мозга. Как странно. Как грязно. Как жестоко. Посмотрите только, какие рожи они при этом корчат. И все эти звуки: хлопанье, шлепание, пыхтение, посасывание.
– Мы не можем это использовать. Останови ее, – требует Келли. – Смени тему. Спроси, что она думает про ванны.
– Как часто вы занимаетесь сексом? – спрашивает Уильям.
Соня смотрит на него глазами, полными слез, и ничего не говорит.
– Как часто вы бы хотели заниматься сексом?
– Никогда.
– Это не сеанс у психотерапевта! – говорит Келли. – Это фокус-группа для заказчика . Эта женщина не в нашей целевой аудитории. Оставь ее.
– Вы бы хотели иначе к этому относиться?
Соня кивает.
– Если бы вы иначе к этому относились, как часто вы бы хотели заниматься сексом? Сколько раз в год?
– Двадцать четыре? – неуверенно говорит она.
– Двадцать четыре. Дважды в месяц, так?
– Ну да, дважды в месяц – вполне достаточно. Как по мне, так вполне нормально. А вы как считаете? По-вашему, это нормально?
– Нормально? Ну, это в два раза чаще, чем у меня, – говорит Уильям.
– Все, хватит. Прекращай это, – требует Келли.
Я судорожно вдыхаю. Неужели мой муж только что оповестил фокус-группу и всех своих коллег о том, как часто мы с ним занимаемся сексом?
– Мы с женой делаем вид, что секс бывает у нас каждую неделю, как и большая часть знакомых нам пар, которые на самом деле занимаются этим только раз в месяц, – говорит Уильям.
– Я выключаю камеру, – предупреждает Келли.
– Я бы не назвал наш брак совсем лишенным секса, – продолжает Уильям. – Совсем – это когда секс раз в год или в полгода. Просто почему-то удобный случай представляется гораздо реже, чем раньше.
– Мне очень жаль это слышать, – говорит Эллиот.
– Надеюсь, через двадцать лет с нами ничего подобного не случится! – восклицает Мелинда.
– Никогда! – заверяет Ави. – Никогда с нами такого не случится, детка.
– Всегда , когда представляется удобный случай. Вот это “всегда” меня по-настоящему выводит из себя. Это не свобода. Во всяком случае, не для женщины. Это угроза, – говорит Соня. – Это оранжевый код [20] эрекции.
– Могу я задать вам еще один вопрос? – спрашивает Уильям.
– Задавайте, – соглашается Соня.
– Считаете ли вы, что большинство женщин ваше возраста чувствуют то же, что и вы?
Соня шмыгает носом.
– Да?
Я нажимаю на “Паузу” и роняю голову на стол, страстно желая отмотать свою жизнь на десять минут назад. Зачем, зачем, зачем я стала это смотреть? Я стыжусь того, что сделала за спиной Уильяма; сержусь на него за то, как бесцеремонно и непрофессионально он себя вел (главное правило интервью с фокус-группами – никогда, никогда не раскрывать личной информации); чувствую себя униженной, потому что он во всеуслышание объявил наш брак лишенным секса (неправда, потому что мы занимаемся сексом раз в неделю, ну ладно, раз в две-три недели, о’кей, может, иногда доходит и до раза в месяц); беспокоюсь, вдруг он сам принимает какой-нибудь препарат, о котором мне не сказал; опасаюсь, что этим препаратом может оказаться сиалис, и Уильям скоро будет мне объяснять, что благодаря достижениям современной медицины у нас теперь есть тридцатишестичасовое окно, чтобы заниматься сексом минимум три раза в день. Но больше всего я огорчена тем, что в обеих женщинах я увидела что-то от себя.
Желание дышать тем же воздухом, что ее бойфренд, – у Мелинды. И ощущение, что “случай редко бывает удобным”, – у Сони. Обе они – это я.
Скажи мне, Элис Бакл, какой машиной ты была бы сейчас?
Это легко. “Форд Эскейп”. Гибрид. Базовая модель, подержанная, изрядно потрепанная. Поцарапанный передний бампер. Все двери дребезжат. Пол в салоне почему-то пахнет гнилыми яблоками. Зато очень надежная. Полноприводная, что весьма кстати, когда снег, но чьи возможности вообще не используются: владелец живет в местности, где температура редко падает ниже семи градусов.
Вот тут-то и кроется проблема.
25. Подругу Уильяма звали Хелен Дэвис, и она была вицепрезидентом по брендингу. По фирме носились слухи, что со дня на день состоится их помолвка. Утром они появлялись вместе, потягивая кофе из бумажных стаканчиков. На ланч ходили куда-нибудь в Кендалл-сквер. В конце дня она за ним заходила, и они шли на Ньюбери-стрит пропустить по коктейлю. Она всегда была превосходно одета. А я одевалась в занюханном “Филенс Бейсмент”.
Мне поручили рекламу туалетной бумаги. Это было не так ужасно, как это звучит. Я уносила домой рулоны новых образцов, обдумывая очередной хитроумный способ сказать “вытрите свою задницу дочиста всего одним листком”.
Я выкинула Уильяма из головы и не думала о нем. Пока в один прекрасный день не получила от него имейл.
Что это у тебя на столе, кроссовки для бега?
Я сразу же ответила.
Прошу прощения! Я знаю, что это плохая привычка. Класть обувь на рабочие поверхности. Больше не повторится.
И тогда он прислал мне еще одно сообщение.
Просто проходил мимо твоего стола. И где они теперь? Где – кто?
А дальше – целый ворох имейлов.
Твои кроссовки, Браун.
У меня на ногах.
Потому что ты собираешься домой?
Потому что я собираюсь бегать.
Когда?
Во время ланча.
Где?
Ну… снаружи.
Да, Браун. Я понял, что снаружи. Где снаружи?
Я начинаю возле отеля “Чарльз”. И делаю пятимильный круг.
Встретимся там через пятнадцать минут.
От: Жена-22 < [email protected]>
Тема: Сроки
Дата: 18 мая, 12:50
Кому: Исследователь-101 < [email protected]>
Исследователь-101,
возможно, на этот раз мне потребуется больше времени, чтобы отослать вам ответы, потому что у меня здесь творится черт-те что. Наверное, мне следует вам объяснить: мужа понизили в должности. Я уверена, что мы справимся, но пока все ужасно подавлены. Надо сказать, что странно именно сейчас вспоминать наши ухаживания. Мне трудно совместить тех молодых и ярких Уильяма и Элис с нами сегодняшними. Это меня слегка печалит.
С наилучшими пожеланиями,
Жена-22
От: Исследователь-101 < [email protected]>
Тема: Сроки
Дата: 18 мая, 12:52
Кому: Жена-22 < [email protected]>
Жена-22,
мне искренне жаль, что у вашего мужа неприятности на работе. Пожалуйста, не торопитесь, время терпит. Возврат к истокам часто бывает трудным и рождает целый букет эмоций. Но в долгосрочной перспективе, думаю, вы убедитесь, что путешествие в прошлое проливает свет на настоящее.
