– Она здорово играет, – благодушно заметил он, нисколько не обидевшись на ее выходку.
Мне снова захотелось ее придушить, но, к счастью, она вовремя заметила своих друзей, распивающих в баре коку, и попросила разрешения присоединиться к ним. Я ответила утвердительно, при условии что она возьмет с собой и Сэма, чего она, конечно, не сделала. Я поспешила извиниться перед Питером за ее кровожадность на корте.
– О, это было забавно, – ответил он, ничуть не смущаясь.
И тогда у меня впервые зародилась мысль, что у него не все дома.
– Она пыталась доказать свое превосходство, – оправдывалась я за нее.
Питер рассмеялся:
– Напрасный труд. Я относительно безобидное существо. Она смышленая девочка. По-видимому, ее волнует, кто я такой и что здесь делаю. Но это совершенно нормально. Да, предупреждаю: Сэм мне все больше и больше нравится.
Мне было невыразимо приятно это слышать. На мгновение я представила себе, что когда-нибудь они станут друзьями, однако тут же себя одернула. Не стоит увлекаться призрачными надеждами.
Мы поговорили о том о сем, а потом позавтракали с Сэмом. Шарлотта расположилась с друзьями на террасе и, казалось, совсем забыла о существовании Питера. Растоптав его на теннисном корте, она потеряла к нему всякий интерес. В их компании были два четырнадцатилетних подростка, которые в ее глазах были гораздо привлекательнее этого «старикана».
После ленча Сэм плавал в бассейне, а мы сидели рядом и наблюдали за ним! Питер говорил со мной о всякой всячине, и мы с удивлением обнаружили, что придерживаемся одинаковых политических взглядов, нам нравятся одни и те же книги и фильмы. Ну и что с того? Да ничего, собственно. Мы оба любили хоккей. В Европе мы побывали в одних и тех же странах, нам нравились одни и те же города. Он обещал покатать меня на своей яхте. Я рассказала ему о шоу в «Мет»[2], на которое мечтала попасть, и он предложил сходить туда вместе со мной.
Мы провели потрясающий уик-энд. За ним последовал еще один и еще. Шарлотта по-прежнему считала Питера старомодным, но ее нападки с каждым разом становились менее яростными. В то лето дети частенько оставались в обществе няни. Питер несколько раз приезжал и на неделе, останавливался в отеле и приглашал меня поужинать. Он определенно не вписывался в рамки моих представлений о мужчинах. Такого человека я встречала впервые.
К тому времени наши отношения значительно продвинулись: мы уже не раз целовались, но между нами еще не было ничего серьезного. Каждую ночь Шарлотта терпеливо ждала моего возвращения, а потом начинала меня пытать. Я едва успевала спуститься с небес, на которые меня возносил Питер, как Шарлотта обливала меня ледяной водой.
– Ну? – начинала она допрос. – Он тебя поцеловал?
– Конечно, нет.
Я чувствовала себя полной идиоткой, обманывая ее, но как объяснить тринадцатилетней дочери, чем женщина и мужчина занимаются в «Ягуаре»? Когда я была в ее возрасте, у нас это называлось любовными играми. Я могла бы сделать экскурс в историю и привести примеры того, как в разные века назывался безопасный секс, однако мою дочь этим не купишь. Гораздо проще ей солгать. Кроме того, я всегда твердо придерживалась следующего правила: что бы ни произошло и что бы ты ни сделала, надо притворяться невинной овечкой. Так я вела себя еще в колледже, бегая на свидания. Роджера это немало забавляло.
Но Шарлотту мой ответ ничуть не убедил:
– Все ты врешь, мамочка. Я знаю.
Ну да, вру. И что с того? Я не уверена, что когда-нибудь наши отношения перерастут в нечто большее, так что толку исповедоваться? Он ни разу не предложил мне провести с ним ночь в отеле. С моей стороны тоже не поступало подобных предложений. Мне приходилось спешить домой, чтобы заплатить няне. Ее родители растерзали бы меня, если бы я заставила ее сидеть у меня дома всю ночь, а мои дети, в свою очередь, растерзали бы меня. Возвращаться домой на допрос к Шарлотте было еще хуже, чем держать ответ перед собственными родителями в бытность ученицей колледжа.
– Я знаю, мама, ты скоро сделаешь это вместе с ним. – Такое обвинение она бросила мне в лицо в конце августа, и я готова была согласиться, что она права. Обычная проницательность и тут ее не подвела.
В тот день после ресторана мы немного увлеклись, и наши нежности зашли довольно далеко. К счастью, мы вовремя обуздали свой порыв. Шарлотта должна была бы мной гордиться, а не дуться почем зря.
– Шарлотта, – спокойно начала я, стараясь не вспоминать тот миг, когда его руки медленно скользнули в разрез моей блузки, и те ощущения, которые у меня вызвали его ласки. – Я не собираюсь это делать ни с кем. Не смей так больше говорить – я все-таки твоя мать.
– Ну и что? Хелена всегда расхаживает перед папой голышом, а потом они запираются в спальне. Что, по-твоему, это означает?
Снова ледяной душ. Мне вовсе не хотелось слышать о том, чем Роджер занимается с Хеленой.
– Это никого не касается, – отрезала я, но Шарлотту не так-то легко поставить на место.
– А я думаю, он тебя возбуждает, мамочка. – Она злобно ухмыльнулась.
Я, оторопев, уставилась на нее.
– Кто? Твой папа? – Роджер не «возбуждал» меня, как она изволила выразиться, целую вечность, и мысль об этом меня совсем не радовала.
– Нет, мамочка… Я говорю о Питере.
– Ах вот как. – Ничего не скажешь, атака проведена грамотно. – Мне он нравится, вот и все. Он очень приятный человек, и нам хорошо вдвоем.
– Ну да, ну да… И ты собираешься сделать это вместе с ним.
– Что сделать? – вмешался тут Сэм, входя в комнату в сопровождении пса. Соседи, вероятно, решили, что их питомец на целый месяц отправился в поход. Иногда он все же уходил проведать хозяев и заботливо оставлял нам на прощание свои подарочки. – Что сделать? – повторил Сэм, доставая очередной пакетик «Доктор Пеппер».
Было уже поздно, но сын заявил, что у него кошмары и он никак не может заснуть. Меня тоже одолевал кошмар. Имя ему – Шарлотта. Она могла бы занять почетное место в испанской инквизиции.
– Я сказала маме, что она собирается это сделать вместе с Питером, если уже не сделала.
– Да что сделать?! – в отчаянии завопил Сэм на сестру, а я тщетно пыталась выпроводить их обоих из комнаты и загнать в кровати.
– Заняться с ним сексом, – объяснила Шарлотта брату, пока я выталкивала пса в стеклянную дверь, в надежде, что он опорожнит мочевой пузырь или другую емкость на нашем газоне, а не на арендованных коврах.
– Я ни с кем не собираюсь заниматься сексом, – оборвала я ее. – Отправляйтесь спать сию секунду!
– Ну конечно, мамочка, ты хочешь уложить нас спать, чтобы не рассказывать, что происходит у тебя с Питером. – Шарлотта приняла оскорбленный и укоризненный вид.
– С Питером ничего не происходит, а вот с вами сейчас кое-что произойдет, если вы наконец не уляжетесь в кровати. Все, по постелям!
Шарлотта испепелила меня взглядом и двинулась в спальню, а Сэм зевнул, пролил на пол «Доктор Пеппер» и отправился за своим четвероногим другом во двор. Минуту спустя они вернулись. Пес так отчаянно завилял хвостом при виде меня, что смахнул с кухонной стойки остатки «Доктор Пеппер».
Я уложила Сэма в постель и в изнеможении опустилась на диван в гостиной, испустив усталый вздох. Теперь мне надлежало отправиться в свою спальню, где меня поджидала Шарлотта. Как тут настроиться на романтику, когда тебя терзают собственные дети? И как им все объяснить? Мне стало ясно, что я никогда не смогу ввести Питера в дом и заставить домашних относиться к нему терпимее. Мы можем посещать рестораны или даже брать детей с собой на прогулку, и он тоже будет с нами. Но я не могла представить, что он когда-нибудь проведет со мной ночь под одной крышей с моими детьми. Шарлотта наверняка вызовет оперативный отряд полиции нравов. Ну хорошо, тоскливо подумала я, выключив свет и забираясь в постель… может быть, когда-нибудь. После того, как Сэм окончит колледж.
Зловещие предсказания Шарлотты в конце концов сбылись. Узнав, что дети проведут День труда вместе со своим отцом, Питер предложил мне куда-нибудь сходить в выходные и, к моему величайшему изумлению, пригласил меня к себе в номер.
– Я… э-э… я не знаю… я, как правило, не… – осторожно, с запинками, промямлила я, ошеломленная его предложением, хотя мы с ним шли к этому вечеру весь август. Но тут я напомнила себе, что давно стала взрослой девочкой, а Шарлотта ничего не узнает о моих проделках. – А почему бы тебе не остановиться у меня? – тихо спросила я.
– С удовольствием.
Я чувствовала, как он улыбается. Щеки у меня пылали. Я повесила трубку. Странно, что в таком возрасте я еще способна смущаться. Это может показаться смешным, но, глядя, как он подъезжает к моему дому, я ощущала себя сбежавшим подростком, которого разыскивает полиция. На мне были розовые джинсы, розовая блузка и новые розовые лодочки. Все старые туфли я давным-давно выбросила. Окинув себя взглядом в зеркале, я пришла к выводу, что похожа на огромную розовую карамельку, впрочем, у Питера мой наряд не вызвал никаких нареканий.
