– А как ты обо всем этом узнала? – спросил Тодд. Как будто его это беспокоило.
Сэм сурово посмотрела на него, но все же ответила:
– Джинни сама сказала. – Потом насыпала на кетчуп сухой чеснок и орегано.
– Сама сказала? – воскликнула я. – Сама призналась, что обозвала всех остальных дурами?
– Ну, нет. Эту часть я узнала от Доминика Манкузо. А он услышал это в автобусе – так сказала старшая сестра Оливии. А Джинни мне рассказала о том, что они с Оливией будут теперь лучшими подругами и так далее. – Сэм провела по глазам тыльной стороной ладони, а потом встала возле стола, сложив на груди руки. Она плакала.
Оставив попкорн, я обняла девочку.
– Милая, я так тебе сочувствую, – сказала я.
Масло зашипело, попкорн начал лопаться. Не успела я вернуться к плите, как к ней подошел Тодд и начал покручивать кастрюлю. Попкорн стрелял все более неистово, а когда утих, Тодд выключил плиту и переставил его на холодную горелку.
Я поцеловала Сэм в макушку и вернулась к плите. Скрестив на груди руки, я принялась притопывать носком, пока Тодд не отошел. Открыв кастрюлю, я посыпала еще горячий попкорн сухой итальянской приправой. Потом снова накрыла его крышкой, встряхнула и сказала:
– Поверить не могу, что Джинни так с тобой обошлась.
Сэм выпрямила спину и запустила ложку в банку с творогом.
– Да, паршиво вышло. – Она навалила по солидной горке творога на каждую пиццу и убрала их в ростер поджариваться.
– Действительно паршиво, – согласилась я. – Но человек, который так поступил, просто недостоин быть другом Саманты Пиклер.
Она лишь пожала плечами.
– Знаешь, что надо сделать? – сказал вдруг Тодд. – Наложим на нее проклятие.
Я закатила глаза, но Сэм повернулась к нему и улыбнулась:
– Правда?
– Конечно, – ответил он. – Нашлем на нее отрицательную энергию.
Сэм засияла:
– Ага, как колдуны вуду! А ты умеешь? Или ты, Фиона?
Я пожала плечами. А потом бросила ядовитый взгляд на Тодда. Я не верила ему ни на грамм.
Тодд продолжил:
– Попробуем действовать, как сердце подскажет. У тебя есть какая-нибудь ее вещь?
– Нет, – ответила Сэм. – А, погоди, есть! Пару недель назад я взяла у нее браслет поносить. Сойдет?
– Попробуем, – сказал Тодд.
Сэм бросилась вверх по лестнице.
– Так, а свечи есть?
Я пошла в наступление:
– Ты чего так разлюбезничался?
– Вовсе не разлюбезничался. Мне просто скучно, Принцесса.
Я погрозила ему пальцем, чуть ли не ткнув им в лицо:
– Послушай, Господин Обосрашка. Если ты расстроишь ребенка, я собственноручно тебя кастрирую.
– Так, ни слова о моих половых органах. Это меня за водит.
– Фу, ты мне отвратителен.
Он оттолкнул мой палец.
– Тащи свечу, – повторил он. – Бумага есть? И маркер или что-нибудь типа того?
Я показала на ящик со всяким барахлом, но сама не сводила с него глаз:
– Там посмотри.
Окинув Тодда еще одним недобрым взглядом, я пошла в столовую в надежде отыскать свечу. Мне попалась лишь одна – с ароматом корицы и клюквы под названием «Душевный дом». Не совсем то, конечно, для магии вуду. Да и ладно. Мы же все равно не колдуны. И не маги. И не ведьмы. И вообще.
Тодду удалось найти лист бумаги и черный маркер, которым он нарисовал большой круг с пентаграммой внутри. Сэм пулей влетела в кухню.
– Вот. – Она отдала браслет Тодду. Серебряная цепочка с маленькими фиолетовыми камушками.
– Красивый, – сказала я.
– Все равно мне он не нужен. Давайте наложим проклятие на нее и на браслет, а потом я отдам его ей, так что она получит двойную порцию отрицательной энергии.
– Мне нравится ход твоих мыслей, – похвалил Тодд.
Я зажгла свечу, Сэм выключила свет. Мы втроем сели на пол вокруг пентаграммы. Я поставила свечку в середину звезды. Я действовала наугад, но выглядело действительно страшновато.
Тодд вытянул руку с браслетом.
– Все беремся за него, – скомандовал он. Браслет оказался прямо над пламенем. – А теперь поклонитесь. – Потом он понес отъявленную чушь: – Внимание, духи потустороннего мира! Я взываю к вам, поскольку настали трудные времена. Маленькую девочку Саманту обидела другая девчонка, хозяйка этого бренного сокровища.
Мы подняли браслет повыше.
Вступила Сэм:
– Приветствую вас, о боги дружбы и верности!
– Да, боги! – воззвал Тодд. – Мы смиренно просим вас обрушить всю вашу мощь на… как ее там зовут?
– Джинни Дженовезе, – прошептала я, стиснув зубы.
– На Джинни Дженовезе! Пусть падет на колени!
– Да! Воздайте ей! Проучите ее как следует! – вскричала Сэм.
Мы вытянули руки как можно выше над головой. Потом Тодд начал опускать браслет, мы с Сэм последовали его примеру. Я решила тоже подурачиться:
– Великие боги, дайте волю своему гневу. Пусть Джинни Дженовезе пройдет через такие же страдания, которые она причинила нашей любимой сестре Саманте. И пусть этот браслет станет проводником вашего проклятия и вашей сокрушающей мощи, и пусть кара настигнет ее, когда мы вернем ей эту побрякушку.
– Будьте же беспощадны! – кричала Сэм.
Потом продолжил Тодд:
– Силами добра, верности и правды объявляю этот браслет и его хозяйку, Джинни Дженовезе, проклятыми навек.
– Либо до тех пор, пока мы не решим ее помиловать, – добавила девочка.
Положив браслет на пентаграмму, мы вместе задули свечу.
– Дело сделано, – сказала я.
– Как думаешь, что с ней теперь будет? – спросила Сэм.
Я хихикнула и потерла ладони:
– Время покажет.
Ростер дзинькнул. Пицца готова. Вздохнув, Сэм улыбнулась:
– Давайте тогда кино смотреть.
Но на середине фильма мы услышали, как в замочной скважине повернулся ключ. Миссис Пиклер сразу же взлетела вверх по лестнице. Через некоторое время вошел и мистер Пиклер, доставая из кошелька деньги:
– Фиона, извини. О, здравствуй. Ты Тодд, да?
Тодд встал и поздоровался с мистером Пиклером за руку.
– Джейк Пиклер. Слушайте, у мамы Сэм мигрень. Так что сегодня вы больше не понадобитесь. – Он держал деньги так, что я не могла до них дотянуться, так что мне пришлось встать. Легкий намек на то, что нам лучше убираться поскорее. – Тут чуть больше – за неудобство.
– Пап, мы же кино смотрим, – заныла Сэм.
– Дочка, не сегодня. Иди в кровать.
– Но…
– Сэм! – рявкнул он. – В кровать!
Девочка поплелась к лестнице. Я пошла к двери вслед за ней.
– Пока, ведьмочка, – прошептала я, когда она шагнула на первую ступеньку. Но это ее не подбодрило.
– Пока, – сказала она, не останавливаясь. – До встречи, Тодд.
– До встречи, малявка, – ответил он, и мы пошли. Как только за нами закрылась дверь, Тодд протянул руку с открытой ладонью: – Отдавай деньги, Принцесса.
– Что? Не отдам. С какой радости?
– С такой, что деньги зарабатывает муж.
– Ха! Иди в жопу, – сказала я, направляясь к своему велику. – В нашей семье зарабатываю я. Начнем с того, что изначально это моя работа.
Тодд пошел за мной:
– Возможно, и твоя. Но, чисто теоретически, главный кормилец в семье – я. А ты, теоретически, жирная лентяйка, которая весь день сидит дома и смотрит телик, становясь от этого еще жирнее и ленивее.
Я резко развернулась:
– Теоретически ты – тупоголовый пещерный человек…
Ой, прости, я сказала «теоретически»? Я имела в виду «по сути».
Тодд заговорил таким тоном, какой бывает у мужиков из деревни:
– В моем доме женщина – или кто ты там есть – зарабатывать не может.
Я аж рот разинула:
– Ты что, реально такой шовинист?
– Хм… – Тодд с пафосным видом погладил подбородок. – В жизни, может, и нет. – И продолжил как деревенщина: – Но как твой муж… похоже, что да.
Я окинула его взглядом с головы до ног:
– Кажется, мне надо позвонить в редакцию Книги рекордов Гиннесса. Похоже, я нашла самого ужасного засранца за всю историю человечества.
Щелкнув пальцами, Тодд снова вытянул руку:
– Просто деньги отдай, дорогая.
«Дорогая»? Он так меня назвал только что? Я собралась было сказать ему еще какую-нибудь гадость, но тут вдруг поняла, что на самом деле мне по фигу, кто будет зарабатывать деньги в нашем фиктивном браке с этим выродком, которого в реальной жизни я просто ненавидела.
– Отлично. – Я отдала Тодду деньги, ударив его по руке. Серьезно ударив. – Но если всей суммы не будет на месте во вторник, когда их надо будет сдавать, пожалеешь.
Тодд пересчитал банкноты.
– Двадцать пять умножить на сто пятьдесят – три тысячи семьсот пятьдесят баксов. Ух ты!
– Скажи мне еще, что ты в уме посчитал.
– Что? Да это нетрудно. Сто пятьдесят делишь на четыре и умножаешь на сто. Три тысячи семьсот пятьдесят. – Тодд рассмеялся: – Бедная Аманда. Они с Гейбом всего пятьдесят вытянули. Им, считай, повезет, если они за месяц заработают столько, сколько мы за сегодня получили.
