– Это только начало. Если у тебя есть идеи по поводу приюта, я готов воплотить их в реальность.
– Я подумаю. – Элиана, зардевшись, спрятала лицо у него на груди. – Я не знала, что ты помогаешь детям. Прости, что обвинила тебя в безразличии к их нуждам.
Рафаэль пальцем приподнял ее подбородок и посмотрел ей прямо в глаза:
– Ты просто волновалась о детях.
– Все равно нельзя было искать в твоих действиях дурное только потому, что я была зла на тебя. Мне правда очень стыдно.
Рафаэль заключил ее в объятия, изо всех сил прижимая к себе:
– Ты думала, что могущественный магнат может, не подумав, сломать жизнь беспомощным людям. Такие опасения логичны. Ты же не знала о том, что я давно работаю с приютами. Я храню это в тайне.
– Но этими словами я сделала тебе больно.
– От тебя я буду счастлив принять любую боль. – Он вновь приник к ней глубоким, головокружительным поцелуем. Когда же их губы разомкнулись, Элиана рассмеялась хрустальным смехом:
– Диего сразу тебя разгадал. Он сказал, что ты похож на Бэтмена, который не хочет, чтобы его узнали. Бэтмен тоже был миллиардером-филантропом.
– Только он афишировал свою благотворительность, а я молчу о ней.
Глаза у Элианы стали задумчивыми.
– А вот о своем преступном прошлом ты говорить не боишься, – мягко произнесла она. – Получается, ты не скрываешь от мира, что ты – человек опасный, но не хочешь, чтобы люди знали о твоей доброте.
Сграбастав ее в объятия, Рафаэль широко улыбнулся:
– Видишь, как ты читаешь меня? Как открытую книгу! Так можешь только ты… Но скажи, как ты сама узнала про Каса-до-Сол?
– Я ездила по многим приютам. Этот оказался единственным, который мне понравился.
– И здесь твои инстинкты тебя не подвели. Ты проницательна во всем, не только в отношении меня. В этом твоя суперсила.
– Меня это не радует. Из-за этого в моей жизни присутствует немного людей.
– Тебе не нужно много. Только лучшие. – Рафаэль еще крепче прижал ее к себе. – Хотя я бы предпочел, чтобы ты нуждалась только во мне.
Заливавший щеки Элианы румянец казался ему очаровательным. Задумавшись о причинах ее внезапного смущения, он не сразу осознал дергающую боль в руке. Он совсем забыл о своей травме и пользовался рукой, как здоровой.
– Ты не хочешь спросить, как моя рука?
– Нет, – упрямо произнесла она.
– Тебя не волнует, что она сломана?
– Так ты не собираешься взять меня?
– Нет.
– Тогда мне все равно.
Рафаэль расхохотался и вновь обнял ее – крепко, как только мог, думая лишь об одном – что больше никогда ее не отпустит. Схватив ее на руки, он отнес ее в спальню и, уложив на ярко-алое стеганое одеяло, устроился рядом. Элиана притянула его к себе, прижавшись всем телом. Он приподнялся над ней на одной руке – вторая все еще нестерпимо горела от боли.
– Ты расплавишь все мои предохранители!..
– Поделом тебе, – хихикнула Элиана, обхватывая его бедрами.
– Значит, я прав, – простонал Рафаэль. – Ты колдунья.
– А ты – не волшебник. Даже в самых злых из них есть немного доброты. Ты – чистое зло.
Вновь рассмеявшись, он скатился с нее и лег рядом. Если бы вчера вечером кто-нибудь сказал ему, что скоро он будет лежать рядом с ней на постели и просто болтать – с ней, с девушкой, которую он жаждал больше всего на свете, – он назвал бы этого человека безумцем. Но сейчас ему хотелось именно этого – просто быть рядом, ощущая ее тело и наслаждаясь ее прикосновениями.
Протянув руку, он взял с прикроватной тумбочки рамку с фотографией. На ней молодая женщина и маленькая девочка, широко улыбаясь, раскинули руки, словно раскрывая объятия всему миру вокруг. Объект их любви явно стоял за кадром. Ее отец, понял он. Его внутренности пронзила резкая боль: он не мог спокойно думать об этом человеке.
– Ты помнишь мать? – спросил Рафаэль.
Глаза Элианы затуманились.
– Все думают, что я не могу ее помнить, ведь, когда она умерла, мне было только три года. Но я помню ее очень хорошо. Иногда даже слишком хорошо.
Он начал покрывать ее лицо поцелуями, отвлекая от грустных воспоминаний:
– Именно поэтому ты так много работаешь с сиротами? Потому что сама чувствуешь себя сиротой?
– Если меня, у которой есть лучший отец в мире, не покидает это чувство, то каково приходится детям, потерявшим обоих родителей? Представить себе не могу.
Лучший отец в мире. Человек, отправивший его в ад. Но она непричастна к его преступлениям, и он оградит ее от своей мести, чего бы ему это ни стоило.
Волевым усилием Рафаэль отогнал приступ злобы.
– В следующий раз надо будет поправить сестру Сесилию, – сказал он. – Ангел – это ты.
– Ты слышал ее? – изумилась Элиана.
– У меня отличный слух.
Она жадным взглядом окинула его тело:
– У тебя все отличное.
Приникнув к ее губам, он едва прикусил ей кончик языка и начал игриво посасывать его. Затем, с трудом оторвавшись от ее губ, выдохнул:
– Твой комплимент очень, очень возбуждающ… как ты сама понимаешь.
Он крепче прижался к ней, и она ощутила, как его твердый член прижался к ее телу. Она громко вздохнула и обмякла в его руках. На секунду его охватило нестерпимое желание нарушить свое обещание и овладеть ею прямо здесь и сейчас, как она просила. Но он должен был ждать, чтобы связь между ними окрепла и она почувствовала себя такой же зависимой от него, как и он – от нее.
Просунув ногу между его бедер, Элиана слегка прижала его эрегированный член, и из горла Рафаэля вырвалось рычание. Она удовлетворенно хихикнула:
– Я лучше скажу сестре Сесилии, что тебя правильнее называть падшим ангелом.
– Ты права. Мне приходилось делать очень, очень плохие вещи. Да и сейчас приходится.
Ее глаза посерьезнели.
– Но не с невинными.
Это был не вопрос, а утверждение. При мысли о том, что ему удалось вновь завоевать ее доверие, его охватила гордость.
– Нет, – сказал он. – Но закон все равно считает меня преступником.
– Справедливость не всегда равна закону. И если из-за тебя не страдают невинные, если ты наказываешь нечестных людей и отдаешь их деньги сиротам, я назову тебя героем. – Элиана вздохнула. – Иногда я и сама мечтаю делать что-то подобное. Но у меня недостаточно сил. Я рада, что ты используешь свою силу и власть именно так.
– Ты делаешь больше, чем кто бы то ни было. Ты меняешь души этих детей. Я лишь делюсь с ними своими деньгами и возможностями, но до сегодняшнего дня ни разу не пообщался ни с одним из них. Диего был первым.
– Но без твоих денег и возможностей мы мало чем могли бы помочь им.
– Значит, в этом мы с тобой прекрасно дополняем друг друга. Как и во всем остальном.
Подняв на Рафаэля глаза, Элиана улыбнулась:
– Но ты, кажется, знаешь обо мне все, а я о тебе – ничего. Расскажи мне о своей семье.
Рафаэль был готов к этому вопросу. Не желая без необходимости лгать Элиане, он решил рассказать ей правду, вернее, ее тщательно отредактированную версию:
– Мои родители развелись, когда мне было десять лет. Мать через два года вновь вышла замуж, родила еще трех детей – двух девочек и мальчика. Отец женился позднее, у него двое детей – мальчик и девочка. Я рано покинул их и не пытался вернуться. Просто наблюдаю за ними издалека.
– И тебя это устраивает?
– С учетом моего образа жизни и моих занятий, им лучше быть подальше от меня. Когда у меня появилась возможность вернуться к ним, я решил, что не должен портить им жизнь своим присутствием.
– Как ты можешь так говорить? Я уверена, они предпочли бы, чтобы ты был рядом!
Чтобы вернуть легкость неожиданно ставшему серьезным разговору, Рафаэль пощекотал ее:
– Кажется, и у тебя бывают предубеждения?
Хихикнув, Элиана вновь стала серьезной:
– Но я правда думаю, что они предпочли бы видеть тебя рядом.
– Это сложнее, чем ты думаешь, – ответил он, полагая, что она не удовлетворится столь расплывчатым ответом. Но Элиана лишь глубоко вздохнула:
– Если ты думаешь, что так лучше, значит, так оно и есть. Но меня все равно мучает мысль о том, что ты отказался от семьи. Что ты выбрал одиночество.
– Я не одинок. Я член… братства.
– Этот твой кошмарный партнер – один из твоих братьев?
– Он просто примкнул к нам, – усмехнулся Рафаэль. – Когда-то он был моим наставником.
– Он считает себя твоим отцом. Или чем-то вроде большого брата.
– Тебя не проведешь, – расхохотался Рафаэль. – Твой анализ всегда точен. Он еще поплатится за то, что обидел тебя. Но, говоря о семье… я оскорбил твоего отца не меньше, чем Ричард тебя.
– Ты ошибаешься. Да он почти не заметил тебя, так он за меня волновался.
– И все же я хотел бы извиниться. Организуешь встречу?
Лицо Элианы приняло нерешительное выражение.
– Ты хочешь встретиться с ним как с моим отцом? Или как с потенциальным партнером?
– Скажем так, я хотел бы встретиться с ним в обоих качествах.
Элиана поморщилась:
