Элиана поморщилась:
– Ты же знаешь, что я об этом думаю.
– Почему ты не хочешь, чтобы я сам разобрался с этим?
– Знаешь, я никогда не чувствовала себя несчастнее, чем прошлым вечером. И не хочу повторения.
– Этого не будет. Я обещаю.
Мгновение подумав, Элиана кивнула и вновь уверенно устроилась в его объятиях. Чувство, что она вновь полностью и безоговорочно доверяет ему, тяжестью легло ему на плечи. Это доверие ко многому обязывало.
И ему предстояло его предать.
Встреча с Феррейрой состоялась на следующий день. Элиана попросила, чтобы она была краткой, так что они встретились за обедом.
Рафаэль выбрал для разговора «Касса-де-Фейджоада», людное местечко в шикарном районе Ипанема, невдалеке от квартиры Элианы и офиса Феррейры. Это был уютный ресторан, оформленный в тропическом стиле, со стенами, покрытыми ротанговыми панелями, и по-домашнему радушным обслуживанием. Он пришел раньше назначенного времени и заранее заказал блюда. Феррейра с дочерью прибыли ровно в час. Элиана приветствовала Рафаэля таким же горячим поцелуем, каким одарила его при прощании вчерашней ночью. Она предупредила, что рассказала отцу об их отношениях, и все же Рафаэль уловил беспокойство во взгляде Феррейры, наблюдавшего за их горячим приветствием. Но, как и положено безукоризненному джентльмену, Феррейра не сказал ни слова ни об их откровенном поцелуе, ни о невежливом поведении Рафаэля на балу.
За обедом Рафаэль сидел напротив Феррейры, делая вид, что видит его впервые в жизни. Казалось, Феррейру не заботило то, что сидящий напротив него человек, с которым он мечтал встретиться вот уже два месяца, держит в руках будущее его бизнеса. Его заботила лишь его дочь. Феррейра внимательно наблюдал за тем, как Рафаэль общается с Элианой, изредка вставляя в разговор пару слов. Лишь когда девушка вышла в уборную, он стал весьма уклончиво расспрашивать Рафаэля о его намерениях. Рафаэль дал ему понять, что искренне любит Элиану, и что чувство охватило их обоих практически мгновенно. Как ни странно, это успокоило Феррейру. В конце концов, он сам женился на матери Элианы лишь через неделю после знакомства, и они были счастливы, пока рак не отнял у него любимую.
Когда Элиана вернулась, Феррейра рассказал несколько семейных историй. Обед затянулся на лишних полчаса, но, в конце концов, Феррейра откланялся.
Как только отец ушел, Элиана потянула Рафаэля за галстук и приникла к его губам. Он с жаром ответил на поцелуй. Она с улыбкой отстранилась, окинув его взглядом, в котором плавилось желание:
– После фейджоады не стоило тебя целовать. У меня до сих пор горит во рту от чеснока.
Это бразильское блюдо действительно не способствовало общению. К тому же здесь, как утверждалось, подавали лучшую фейджоаду в Рио. Огромные порции мяса плавали в соусе из черных бобов, порции венчали горы копченых острых колбасок, ветчины и других продуктов из свинины. Рафаэль еще раз порадовался, что попросил повара не класть в тарелки свиные уши, хвосты и языки.
Он вновь придвинулся ближе к Элиане, потянувшись к ней губами:
– Я ел то же самое. И чувствую, какая ты сладкая. – Он вновь с жаром поцеловал ее. – Ты пахнешь маракуйей из твоего амазонского фруктового коктейля.
Элиана, вскрикнув, отпрянула от него:
– А вот ты жжешься. Причем в этот раз буквально. Эти острые перцы… Но все равно, спасибо тебе.
– За что?
– За то, что был добр с моим отцом.
– Он славный человек.
Ему даже не пришлось лгать. Феррейра был тем же милым и добрым, каким он его помнил. Совершенное им зло не отпечаталось на его внешнем облике.
– Мне кажется, ты его недолюбливаешь, – вздохнула Элиана. – Но ты был с ним добр. Так что спасибо тебе за это.
Deus. Ее инстинкты и впрямь безукоризненны, подумал Рафаэль. Но прежде, чем он успел сказать хоть слово, чтобы рассеять ее подозрения, она произнесла:
– Впрочем, это понятно. Он так обо мне заботится! Так что весь обед он не сводил с тебя глаз. А тебе это явно не нравится.
Услышав это объяснение, Рафаэль облегченно выдохнул:
– Это естественно. Все произошло слишком быстро. Но, думаю, мне удалось рассеять его подозрения.
– Верю. – Она улыбнулась, взглянув на официантку, принесшую счет. – Зачем, ты думаешь, я отлучилась в уборную?
– А я-то думал, что хитрость – не твой конек, – ухмыльнулся он.
– Никакой хитрости, – засмеялась она. – Это была договоренность. По пути отец упросил меня оставить вас на некоторое время наедине. Он сказал, что, если я буду рядом, он не сможет понять твоих намерений. Еще он просил не вести себя слишком откровенно. – Она лукаво посмотрела на Рафаэля. – Я не стала ему говорить: «Папа, не переживай, я целую ночь умоляла Рафаэля о сексе, а он отказался!»
– И правильно! – рассмеялся Рафаэль. – Иначе у него случился бы сердечный приступ.
Элиана мелодично рассмеялась в ответ:
– И все-таки, когда мы вошли, я не удержалась и поцеловала тебя. А он-то все хвастался, что он счастливый человек: у него нет проблем с приятелями дочери, потому что она пока не завела ни одного!
– Значит, я стал воплощением его кошмаров? – спросил Рафаэль. Если бы она знала, как близки эти слова к истине!
– Точно. – Глаза Элианы сияли. Тая под его взглядом, он положил рядом со счетом несколько купюр. Девушка рассмеялась. – На эти чаевые ты мог бы купить долю в этом ресторане!
– Еда здесь отличная, и обслуживание тоже. Они их заслужили.
– Да, все было замечательно. Но с тобой все кажется замечательным.
Он знал, что она не лукавит. Она была первым человеком, кто говорил с ним абсолютно искренне. И это пьянило его сильнее вина.
– И еще, спасибо, что ты не стал говорить о делах.
– Но сейчас я хочу поговорить с тобой именно о них.
– Пожалуйста, не надо! Даже отец не стал говорить о них.
– Элиана, я знаю, что у него большие проблемы.
Ее глаза тут же погасли.
– Разумеется, ты не мог не узнать об этом. Но я, думаю, мы сможем справиться.
– Я знаю, что наше партнерство сможет возродить его бизнес. Но даже если мы не станем партнерами, я хотел бы помочь.
Он действительно хотел спасти бизнес ее отца. Ради нее. Он знал, что Элиана – его единственная наследница, и хотел сохранить ее достояние. Он коснулся губами ее ладони.
– Пожалуйста, разреши мне помочь.
Ее глаза смягчились, засияв благодарностью.
– Спасибо, что хочешь помочь. Не важно, сможешь ли ты…
– Я могу все, ты забыла?
– Да. – Она нежно улыбнулась и вдруг, резко отодвинув стул, поднялась.
Рафаэль мгновенно вскочил вслед за ней:
– Ты куда-то торопишься?
– На работу. Затем – в приют. Как ты, наверное, уже знаешь, – улыбнулась она.
Он помог ей надеть пальто. Оно удивительно удачно сочеталось с ее платьем глубокого синего цвета. Почти весь обед Рафаэль провел в фантазиях о том, как было бы приятно сорвать его с ее тела. Элиана перекинула сумочку через плечо:
– Придешь ко мне вечером? Или лучше я заеду к тебе?
– Встретимся у тебя. Если захочешь поехать ко мне, я отвезу тебя. Когда мне заехать? В восемь?
– Лучше в девять. – Она, не стесняясь, поцеловала его на виду у всего ресторана.
Все еще улыбаясь, Рафаэль вышел в полуденную сутолоку Рио. Он глубоко вдохнул, ощутив запах океанского бриза, запах города, где он вырос. Похищение оборвало все его связи с родиной. И все же Рио оставался городом, где он родился. И теперь, четверть века спустя, он вернулся сюда, чтобы совершить месть.
Элиана полностью изменила его мир и его стремления. Но он не отказался от своих планов – лишь отложил их. Он накажет ее отца.
Но сначала позаботится о ее безопасности.
В восемь вечера звонок в квартире Элианы залился трелью. С бьющимся сердцем она открыла дверь. Рафаэль стоял у двери.
Он был не один.
– Элиана, познакомься с моим невоспитанным партнером Ричардом Грейвзом.
Ее сердце упало. С застывшей улыбкой она посмотрела на Рафаэля:
– Тебе не следовало выводить его без поводка.
Рафаэль рассмеялся:
– Я же обещал тебе, что приберу его к рукам. Впусти же нас, querida.
– Нет.
– Даже после того, как он получил то, что заслужил?
Закатив глаза, Ричард вступил в свет лампы, повернувшись к ним правым боком. Его нижняя челюсть под свежеотпущенной бородкой была синей и опухшей.
– Ты его ударил? – Элиана с недоумением посмотрела на Рафаэля.
– А что еще я мог сделать после того, что он сделал? Что он сказал тебе?
Она повернулась к Грейвзу:
– Вы сказали ему, что предлагали переспать со мной?
– Разумеется.
В ее глазах засветилось понимание. Она с волнением посмотрела на Рафаэля:
– Это тогда ты сломал руку?
Тот кивнул в ответ:
– А ты думала, я мог сломать ее обо что-то более мягкое, чем его каменная челюсть?
– Она правда сломана? – переспросила она в ужасе.
– Две трещины, – кивнул он в ответ.
