Лукас стоял у вертолета, и его высокая фигура была освещена заходящим солнцем. Она жадно вбирала в себя его образ, пытаясь навсегда запечатлеть его прекрасные черты в своем воображении. Он сменил костюм, в котором был на свадьбе, на бежевые летние брюки и рубашку-поло. Он выглядел по-летнему расслабленным и настолько прекрасным, что острая боль стрелой пронзила ее сердце.
– Ты готова?
На нем были темные очки, и Белль хотелось снять их, чтобы последний раз посмотреть в его серые глаза. «Но, пожалуй, так даже лучше – ведь если он взглянет мне в глаза, то увидит слезы, которые я стараюсь сдержать», – думала Белль.
– Да, я готова. – Ей удалось произнести это уверенным и даже веселым тоном. – Наверное, Ларисса и Георгиос уже в пути на Мальдивы. Чудесное место для медового месяца!
Когда Лукас помогал ей сесть в вертолет, она почувствовала знакомый аромат одеколона, смешанный с другим запахом, который принадлежал исключительно ему.
– Мне звонила Дженни, моя секретарша, которая занималась «Веддинг Белль» в мое отсутствие, – бодро заговорила она, садясь в мягкое кожаное кресло и пристегивая ремень. – Фотографии Лариссы наверняка уже появились в Интернете, а в нашу компанию поступило много запросов по электронной почте.
– Это хорошо, – отрывисто произнес Лукас.
Как он и ожидал, Белль не терпелось вернуться в Лондон к своему бизнесу. Когда она шла к вертолету, одетая в элегантную бежевую с черным шелковую юбку, которая была на ней в день их знакомства, ему снова захотелось попросить ее поехать с ним в Южную Африку. Теперь он был рад, что не сделал этого – они оба почувствовали бы себя неловко. «Занимаясь новым проектом в Кейптауне, я скоро позабуду ее», – говорил он себе.
Вертолет приземлился в афинском аэропорту, и они прошли к стойкам регистрации. Номер рейса Белль загорелся на табло – настало время идти на посадку. С тех пор как они вылетели с Ауры, Лукас выглядел отрешенным и то и дело звонил по мобильному телефону, из чего Белль сделала вывод, что его мысли полностью заняты предстоящей поездкой.
– Итак, – она заставила себя улыбнуться, а слезы наворачивались ей на глаза, и она не расплакалась лишь из гордости, – пожалуй, нам пора прощаться. – «Что же еще сказать ему?» – отчаянно думала она. В течение прошедшего месяца они были любовниками, и только сейчас она со всей ясностью осознала, что может никогда больше не увидеть его. – Если будешь в юго-восточном Лондоне на берегу Темзы и увидишь плавучий дом под названием «Озорница Сью», заходи.
Он удивленно поднял брови:
– Твой дом называется «Озорница Сью»?
– Это брат его так назвал. Не спрашивай почему. – «Ему, похоже, наплевать на то, что мы можем больше никогда не увидеться», – думала Белль. – До свидания, Лукас.
– Думаешь, я так просто отпущу тебя?
От его обворожительной улыбки и ленивого тона у нее перехватило дыхание, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Может, он вообще ее не отпустит? Она задрожала, когда он взял ее за подбородок и наклонил ее голову к своему лицу. Прикосновение его губ мгновенно вознесло Белль к вершинам блаженства, и она раскрыла губы навстречу ему… Разочарование было мучительным, и в ту секунду, когда он отпустил ее подбородок и отступил, она не могла дышать.
Он не ожидал, что прощание с ней дастся ему так тяжело, но иного выхода не было. Жизнь Белль была в Англии, его жизнь – в Греции. Роман на расстоянии не устраивал его – да и вообще, ему не нужны серьезные отношения. Стиснув зубы, он заставил себя отвернуться от нее.
– Antio, Белль. Желаю тебе удачи.
Затем он пошел прочь через толпу. Белль хотелось, чтобы он обернулся, помахал ей рукой на прощание, но этого не произошло.
Она продолжала смотреть ему вслед еще долго после того, как он скрылся из вида. Ей было хорошо известно, что их роман не имеет будущего, напомнила она себе, а значит, все к лучшему. Она не сможет сосредоточиться на работе, если будет встречаться с Лукасом. С ним она не могла думать ни о чем другом, а если она хочет претворить в жизнь свою мечту стать известным дизайнером, ей нельзя отвлекаться.
Тремя неделями позже Белль удивленно смотрела на своего врача.
– Я беременна?! Не может быть!
– Тест показывает, что вы зачали около восьми недель назад, – ответил врач. – У вас был незащищенный секс в то время?
– Только один раз, – призналась она. – Но через несколько дней пришли месячные. – Она вспомнила облегчение, которое почувствовала в тот день. Да, те месячные были слабее, чем обычно, но у нее они никогда и не были обильными, и она обрадовалась, что ее безответственность обошлась без последствий.
К врачу она пошла только потому, что на этом настоял ее брат – с тех пор как она вернулась из Греции, она постоянно чувствовала усталость. Но у нее самой это не вызывало опасений – как она говорила Дэну, невозможно не уставать, каждый день работая в студии по десять часов. После свадьбы Лариссы интерес к «Веддинг Белль» стремительно возрос.
– У некоторых женщин бывают кровотечения в начале беременности, – объяснил врач. – Но это не настоящая менструация. Не у всех женщин овуляция происходит в середине цикла – она может быть в его начале или, как в вашем случае, в конце.
– Скажи об этом Христакису, – настаивал Дэн, когда Белль сообщила ему эту новость. – Он отец ребенка и обязан помочь тебе – по крайней мере, материально. Уж он-то может себе это позволить, – со злостью добавил он, заметив, что Белль готова возразить. – Ты не можешь воспитывать ребенка одна. Как ты будешь работать с младенцем на руках? И где ты будешь жить? Боюсь, наш дом не выдержит очередной зимы без капитального ремонта – да и вообще, в плавучем доме маленькому ребенку не место.
– Обо всем, что ты мне говоришь, я уже тысячу раз думала, – удрученно ответила Белль. Она до сих пор не могла поверить в это. Она ждет ребенка Лукаса. Это невероятно, немыслимо, но все же это правда – пугающая правда. – Не знаю, что и делать, – с дрожью в голосе призналась она. Она не могла представить себе реакцию Лукаса на новость о том, что она зачала от него ребенка в результате их беспечности в первую ночь.
– Не бойся, Белль. – Дэн говорил неуверенно, избегая ее взгляда. – Я поддержу любое твое решение.
Она проглотила ком в горле. Поддержка брата была очень важна для нее, но его слова заставляли выйти из охватившего ее оцепенения и взглянуть в глаза правде – она ждет ребенка. Внутри ее развивалась новая жизнь, полностью зависимая от нее.
– Я не имею права заставлять ребенка расплачиваться за мою ошибку.
– Эта ошибка не только твоя, но и Христакиса тоже, – резко ответил Дэн.
– А если я скажу ему, он возьмет на себя ответственность за ребенка, а потом будет его ненавидеть, как Джон ненавидел меня?
– Тут другой случай. Джон – твой отчим, а не родной отец, и ты всегда была для него живым напоминанием о неверности нашей мамы. Ты в этом не виновата. – Дэн помрачнел. – Но ты носишь в себе дитя Христакиса, его плоть и кровь.
Слова Дэна задели Белль. Какое право она имеет оставлять ребенка без отца и держать его происхождение в тайне, как это делала ее мать по отношению к ней самой? С тех пор как Белль узнала правду о своем отце, она чувствовала себя так, будто у нее отняли половину ее личности. Она была не Таунсенд, но, по правде говоря, и не Андерсен: она просто взяла девичью фамилию матери, чтобы окончательно разорвать все связи с Джоном. Она никогда не узнает, кто она на самом деле, чья кровь течет в ее жилах. Ей не хотелось, чтобы и ее ребенок чувствовал себя никем.
– Мне пора идти. – Голос Дэна прервал ее размышления. – Уезжаю на съемку на пару дней. – Он закинул рюкзак на плечо и обернулся к Белль: – Ты просто обязана сказать об этом Христакису.
– Я знаю, – тяжело вздохнула Белль.
Но набраться смелости и позвонить Лукасу оказалось не так легко. Несколько раз она находила номер его телефона в своем мобильном, но никак не могла заставить себя нажать кнопку вызова. Она знала, что он все еще в Южной Африке, и решила объясниться с ним после ультразвукового исследования, которое позволит узнать, когда ребенок должен родиться.
Утром, собираясь на прием к врачу, она с трудом застегнула молнию платья, которое еще две недели назад сидело свободно. Теперь оно стало тесным в груди и бедрах, а когда Белль повернулась к зеркалу боком, она обнаружила небольшой, но отчетливый бугорок на месте своего обычно плоского живота. Неужели на таком маленьком сроке ее беременность уже заметна? Ее охватил страх, а на глаза навернулись слезы. Она не хотела, чтобы ее жизнь бесповоротно изменилась, и больше всего ее пугало, что придется пожертвовать мечтой об успехе в дизайнерском бизнесе.
Услышав звук шагов наверху, она подумала, что вернулся Дэн. Моргая, чтобы сдержать слезы, она надела одну сережку. Другая упала на пол и закатилась под стол, и Белль выругалась.
