– Нет, не из-за этого.
– Тогда из-за чего? По-твоему, я недостаточно хорош для тебя? – настаивал он. Она опять увидела намек на обиду в его взгляде, и у нее екнуло сердце.
Ева открыла рот, чтобы наконец рассказать Заккео всю правду, но снова промолчала.
Слова застряли у нее в горле.
В постели с Заккео она испытала ни с чем не сравнимое удовольствие. Ей уже не хотелось от него отказываться.
Ева знала, что играет с вулканом. Возможное извержение будет иметь для нее разрушительные последствия. Но именно сейчас она решила побыть эгоисткой и испытать еще несколько сладких мгновений.
Она пожертвовала собой ради брака с Заккео, но только от нее зависит, когда они расстанутся.
Она знала, что Заккео не захочет иметь с ней ничего общего, как только узнает правду. Конечно, он не такое чудовище, как считают многие, но он вряд ли будет жить с женщиной, которая не даст ему того, что он желает.
Ева решила пожить в блаженстве еще несколько дней. После развода у нее останутся приятные воспоминания о времени, проведенном с Заккео на острове.
– Ева?
– Я разговаривала с отцом и нервничала перед венчанием, – выпалила она. Заккео скептически выгнул бровь, и Ева улыбнулась: – У любой женщины могут сдать нервы. Моя заминка составила тридцать секунд.
– Пять минут, – возразил он.
– Кстати, я проснулась пять минут назад, и уже чувствую, как мне чего-то не хватает, – ответила она, широко раскрыв глаза.
Заккео медленно расслабился и усмехнулся. Она испытала облегчение, когда он страстно припал к ее губам.
Ева льнула к нему и уже была готова протестовать, когда он встал с кровати.
– Если ты будешь и дальше так на меня смотреть, – сказал он, – то мы не успеем принять душ и наш обед остынет.
Ева покраснела.
Рассмеявшись, он подхватил ее на руки.
– Но я рад, что тебя не раздражает мое тело.
Она закатила глаза.
– Ложное смирение – плохое качество, Заккео, – упрекнула она его, когда он прошел через широкую дверь на улицу – в душ с бамбуковым полом.
Поставив Еву на ноги, Заккео взял мягкую губку.
– Полная совместимость в постели встречается редко, – сказал он. – Хотя в журналах, которые ты читаешь, пишут другое.
– Я не знаю. – Ей было незачем притворяться искушенной.
Его глаза собственнически сверкнули, когда он включил душ и прижал Еву к себе.
– Нет, ты этого не знаешь. И я рад этому, как пещерный человек.
Им подали роскошный обед из местной рыбы с соусом из орехов, салат из авокадо, десерт из фруктов и сыра.
После обеда Заккео показал Еве оставшуюся часть дома и остров площадью три квадратных мили. Они закончили прогулку на белом песчаном пляже, где для них устроили пикник с шампанским в серебряном ведерке со льдом.
Ева отправила в рот кусочек папайи и вздохнула, наслаждаясь красотой заходящего солнца, лучи которого оставляли на воде цвета аквамарина оранжевые и фиолетовые полосы.
– Я не понимаю, как ты мог отсюда уехать, – сказала она.
– Еще в детстве я научился не привязываться к вещам.
Его резкий ответ заставил ее посмотреть на него. Его взгляд снова стал непроницаемым, хотя он выглядел расслабленным.
– Почему?
– Потому что так лучше, – ответил он.
Ева теребила пальцами ножку бокала с шампанским:
– Но ты обрек себя на одиночество.
Он повел широкими плечами:
– У меня был выбор: одиночество или уединение. Я выбрал последнее.
От его преднамеренно сдержанного тона у нее сжалось сердце.
– Заккео?..
Он приподнялся на локтях и поджал губы.
– Не трать время и не жалей меня, дорогая, – жестко произнес он.
– Я не настолько наивна, чтобы думать, будто у всех было счастливое детство. У меня его не было.
– По-твоему, членства в эксклюзивных клубах, частных школ-интернатов и горнолыжных курортов недостаточно? – Хотя на этот раз в его голосе не было презрения, Еве стало грустно, что они снова обсуждают эту тему.
– Не перевирай мои слова, Заккео. Да, я выросла в привилегированной обстановке. У меня было тяжелое детство, но родителей не выбирают.
– Поэтому ты уехала из особняка Пеннингтонов?
– Да, после смерти матери. Я не могла противостоять отцу и сестре.
– А разговор с отцом в церкви поможет наладить с ними отношения? – Он оценивающе на нее посмотрел.
В душе Евы затеплилась искорка надежды:
– Я думаю, время покажет. А ты не попытаешься наладить контакт со своей матерью и отчимом?
– Нет, – сказал он. – Моя мать решила, что я пустое место. Мой отчим с ней согласился.
У Евы сжалось сердце:
– Но ты достиг такого успеха, о котором не смеет мечтать большинство людей. Благодаря урокам детства ты должен гордиться собой.
– Я не пожелал бы такого детства, какое было у меня, даже злейшему врагу, – сурово подытожил Заккео.
Ева вздрогнула, услышав обиду и боль в его голосе. Она открыла рот, чтобы задать ему вопрос, но он вскочил на ноги.
– Я не хочу жить прошлым. – Он усмехнулся. – Не сейчас, когда передо мной потрясающий закат и красавица жена. – Он взял бокал у нее из рук.
Положив голову ему на грудь, Ева растворилась в объятиях Заккео. Одной рукой он обнимал ее за талию, а другой за плечи. Ева понимала, что он молчаливо требует от нее прекратить разговор, но не сдержалась.
Она пристально посмотрела в его серые глаза:
– Я отдала карту членства в эксклюзивном клубе своей лучшей подруге. Я ненавидела школу-интернат. Я так и не научилась кататься на лыжах, поэтому не встаю на них с десяти лет. Мне наплевать на мою родословную. Для меня важно только пение и семья, которая обо мне заботится. Все зависит от того, как ты относишься к жизни.
В его глазах промелькнули удивление, шок и озадаченность. А потом его взгляд снова стал высокомерным.
– Закат, дорогая, – хрипло сказал он. – Ты пропустишь закат.
Заккео Джордано все сильнее ощущал, что теряет контроль над своей жизнью. И чем сильнее он пытался обуздать эмоции, тем хуже у него это получалось.
Заккео был уверен, будто знает, что руководит Евой и ее семьей. Он не сомневался, что жажда власти и престижа свела его собственного отца в могилу. Ради власти и престижа мать Заккео покинула родину в поисках богатого мужа, выворачиваясь наизнанку перед тем, кто свысока смотрел на ее сына и в конце концов заставил Клару Джордано упаковать вещи и укатить на другой конец земного шара.
Однако Ева бросала вызов Заккео с самого начала, она вынуждала его сомневаться в его устоявшихся убеждениях. Но действия Оскара Пеннингтона доказали правоту Заккео. А желание Евы выйти замуж за Фэрфилда ради спасения семьи укрепило уверенность Заккео.
«А разве ты поступаешь иначе?»
Услышав голос рассудка, Заккео уставился на ярко-оранжевый горизонт, теряясь в догадках.
Заккео не мог отрицать, что его поразила и озадачила невинность Евы. Он начинал сомневаться во многом.
До настоящего момента он был абсолютно уверен во всем. Вчера на свадьбе он доказал самому себе, что может реализовать свои самые смелые мечты. Он наблюдал, как аристократы из кожи вон лезут, чтобы завоевать его расположение.
И тем не менее Заккео был недоволен. Он чувствовал себя обманутым и сбитым с толку.
Он был вынужден задуматься о том, ради чего так страстно боролся за власть и престиж.
Одиночество ранило его сильнее предательства матери и черствого пренебрежения отца.
Чувства? Заккео тут же одернул себя. У него нет чувств. Он научился ими пренебрегать. Он их победил.
Да, его озадачила невинность Евы, но это не означает, что он ошибался на ее счет. Обнаружив, что до него у нее не было любовников, он испытал сильное удовлетворение.
Запустив пальцы в ее шелковистые волосы, он наклонил ее голову и вгляделся в ее лицо. Ева настоящая красавица. Однако он не позволит себе влюбиться в нее. Она уже стала ему дорога. Он целовал ее неторопливо и жадно, пока оба не отпрянули друг от друга, чтобы отдышаться.
Солнце село.
Посмотрев в глаза Евы, Заккео произнес:
– Сегодня, мой ангел, мы ляжем спать пораньше.
Первая неделя медового месяца пролетела в головокружительной атмосфере. Солнце, море, изысканные блюда и близость с Заккео. Они часто и долго занимались любовью.
Заккео оказался требовательным любовником, но дарил Еве в ответ незабываемое наслаждение. Ей так нравились его ласки и поцелуи, что она становилась просто одержимой сексом. Сегодня утром, едва проснувшись, она сама инициировала секс с Заккео.
Ева обдумывала свое поведение после, когда Заккео вышел из комнаты, чтобы срочно переговорить по телефону с Ромео. Она поняла, что секс для нее не просто физическое удовольствие. С каждой близостью она отдавала Заккео частичку себя, причем навсегда.
И она все сильнее страшилась того дня, когда все закончится и они расстанутся.
Ветер подул в открытое окно, и Ева придержала руками тонкий саронг, надетый поверх бикини. Над островом сгущались темные тучи. Она испуганно наблюдала приближение шторма.
