Надо признать, что, живя во дворце, она доставляла ему удовольствие, а как иначе? Кроме того, Ливви принесла много пользы, вылечив любимого жеребца. Но все рано или поздно заканчивается. Саладин не мог представить, какое будущее ожидало их, пусть даже она ему нравилась. Ее упорное нежелание смириться, признать его статус, подчиниться власти вызывали все большее раздражение.
– Хочешь уехать? – рявкнул он, вставая с постели и подбирая разбросанные одеяния. – Скатертью дорога!
В глазах Ливви мелькнула тревога.
– Отлично, – сказала она неуверенно.
– Распоряжусь, чтобы завтра тебя отвезли в аэропорт. Чем скорее, тем лучше.
Ливви с тоской наблюдала, как Саладин, натягивая одежду на голое тело устремляется к выходу. Он не хлопнул дверью, хотя явно желал бы сделать это.
Она осталась одна в пустой комнате. Ее охватило отчаяние. В голове крутилась одна мысль: что она наделала?
После благодатного тепла Джазратана Англия встретила Ливви промозглым холодом. На столе скопилась неразобранная почта, кошка демонстративно игнорировала хозяйку, но, главное, Ливви не представляла, как дальше распорядиться своей жизнью. Она знала одно: никогда больше не будет застилать постели и готовить завтраки.
Ливви уезжала из Джазратана с тяжелым сердцем. Саладин не поцеловал ее на прощание, но винить она могла только себя. Она выгнала его из своей кровати, пригрозила, что вернется в Англию, на что Саладин велел ей убираться прочь. Неужели она рассчитывала, что гордый шейх найдет способ уговорить ее остаться? Ливви твердила себе, что на уме у Саладина был только секс: он не обещал любить и заботиться о ней. Любой, имеющий хоть каплю здравомыслия, поспешил бы уехать, пока не поздно.
К сожалению, она опоздала. На личном самолете Саладина она покидала Джазратан с разбитым сердцем. Рано утром в день отлета Ливви пробралась в конюшню попрощаться с Барханом. Она потерлась щекой о густую шерсть на шее коня, а он стукнул об пол копытом, словно разделял ее горе и понимал причину горьких слез.
Саладин любезно согласился на аудиенцию, когда она попросила разрешения попрощаться с ним. Ее проводили в тронный зал, где он сидел в окружении советников и телохранителей. Правильно ли он истолковал немую мольбу остаться с ним наедине на несколько минут? Но он проигнорировал ее, если только его мысли уже не были заняты другим. Он удостоил ее рукопожатием и мимолетной улыбкой с несколькими словами благодарности. Отчаяние Ливви только усилилось, когда один из советников передал ей чек. Вероятно, в какой-то момент, она позволила купить себя.
Ливви решительно воспротивилась оскорбительной мысли. Она больше никогда не позволит себе быть жертвой. Ей посчастливилось обрести сексуальность с мужчиной, который оказался великолепным любовником. Она благодарна Саладину за то, что вернул ее в мир конного спорта. Но самое главное, Ливви убедилась в том, что нельзя жить воспоминаниями и позволить прошлому стать преградой на жизненном пути. Примером тому был Саладин и его прекрасная жена. По иронии судьбы он не последовал совету, который так уверенно дал ей.
Если теперь ей кажется, что она любит Саладина, что же, она подождет, пока любовь пройдет.
До ее возвращения помощница Стелла убрала рождественскую елку и сложила украшения на чердак. Снег растаял, и праздник канул в прошлое. О Рождестве напоминали только несколько ягодок омелы, закатившиеся под комод в гостиной.
Ливви отправила имейл Элисон Кларк и ее друзьям, сожалея, что им пришлось отменить бронирование, но выразила надежду, что они хорошо отметили праздник в лондонском отеле. Она с унынием пролистала книгу заявок. Можно ли рассчитывать на успешный бизнес в наступившем году? Готова ли она бессмысленно потратить летние месяцы, убирая дом за постояльцами, как делала уже много лет? Ее бизнес сводился к тому, чтобы сохранить родительский дом, хотя былые чувства к нему угасли. Особняк казался ей грудой камней, связанных известкой, но не кровными узами. Ливви критически огляделась вокруг: большому дому требовался ремонт и дружная семья, которая вдохнет в него жизнь, а не бродящая из угла в угол, стареющая одинокая женщина.
– Расскажи, как это было? – спросила Стелла, когда они убирались в одной из спален спустя несколько дней после возвращения Ливви.
Расправляя простыни, Ливви уточнила:
– Что именно?
Стелла пожала пухлыми плечами:
– Ну, сама понимаешь. Жизнь в пустыне.
Вздохнув, Ливви выпрямилась.
– Там все… иначе. – Она призадумалась, старалась быть объективной и не вспоминать мужчину, причиняющего сердечную боль. – Очень-очень красиво. Дворец просто сказочный, как и сады вокруг. Трудно передать великолепие жаркой пустыни или ночного неба с самыми яркими звездами, которые мне приходилось видеть.
– Они хоть кормили тебя? – спросила Стелла, критически оглядывая Ливви. – Ты похудела.
– Конечно, кормили. Просто я… – Ливви печально улыбнулась, – не хотела есть из-за жары.
Жара ни при чем. Ее одолевали навязчивые мысли о Саладине. Ей не удавалось избавиться от наваждения. Пора было определяться с будущим, а у нее на уме только мужчина с черными глазами и мускулистым телом, который вознес ее к ярким звездам и вернул на землю. Она никогда больше не увидит его.
– Послушай, в красной спальне подтекает труба. Надо заняться протечкой, пока из-за нее не рухнула крыша, – заявила Стелла, любившая драматизировать хозяйственные проблемы.
Сантехнические работы отвлекли внимание Ливви на некоторое время, потом она успешно заглушала отчаяние, сгребая листья с дорожки перед домом.
К вечеру, когда Пеппа решила наконец простить Ливви за долгое отсутствие и ласково терлась возле ее ног, зазвонил телефон. Стелла бросилась в коридор, чтобы ответить. У нее глаза полезли на лоб, когда она услышала голос в трубке.
– Это он, – прошептала она одними губами.
– Кто? – так же спросила Ливви.
– Шейх.
С натянутой улыбкой Ливви взяла телефон и перенесла в свой маленький кабинет, стараясь одновременно успокоить дыхание. За окном с голых веток падали капли, растекаясь на земле грязными лужами. Картина в точности соответствовала ее настроению. «Надо быть сильной и твердой, – убеждала она себя. – Саладин решил убедиться, что я благополучно добралась до дома – наверное, так принято между бывшими любовниками. Или, скорее всего, хочет посоветоваться по поводу Бархана». Тем не менее Ливви не могла унять бешеный стук сердца.
– Слушаю, – сказала она.
– Ливви?
– Да, это я. – Бархатный голос словно обволакивал ее. Ливви чувствовала, что напускное спокойствие покидает ее. Вероятно, она никогда не научится притворяться. Ливви была близка к тому, чтобы выложить ему, как она скучает, как мечтает снова оказаться в его объятиях. Ее остановил звоночек о приеме имейла. – Чего тебе надо, Саладин?
– Не самое любезное приветствие, которое мне доводилось слышать, – сухо заметил он.
– Кажется, ты сам так решил – говорить коротко и по существу. Мы завершили сделку и сказали друг другу все, что хотели. Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление, когда я уезжала. – Она выдержала паузу. – Поэтому меня удивил твой звонок. Что случилось?
На другом конце линии Саладин посмотрел на небо. Зачем он позвонил? Он не спешил отвечать на вопрос. Он думал, сможет ли уговорить Ливви вернуться в Джазратан, сказав, что Бархан скучает по ней. Это была чистая правда.
Саладин сомневался в успехе. Он подозревал, что она не польстится на финансовое вознаграждение, какую бы огромную сумму он ни предложил. Более того, Саладин был почти уверен, что гордость не позволит Ливви принять ни одно его предложение, кроме самого желанного. Он вздохнул. Несмотря на обретенную сексуальную свободу, Оливия Миллер оставалась женщиной с самыми консервативными взглядами. Однако боль в его сердце не давала покоя, не так ли? Вопрос в том, как далеко он готов зайти, чтобы вернуть ее.
– Мне надо поговорить с тобой.
– Говори, слушаю.
– Разговор не для телефона.
– У тебя нет другого варианта, – заметила Ливви. – Чего ты хочешь, Саладин?
– Увидеть тебя.
– Извини. Не выйдет.
– Ливви, – упорствовал он. – Я серьезно.
– Я тоже, – не сдавалась Ливви. – Ты сказал мне очень жестокие слова той ночью. Высказал подозрения, разозлился, обвинил в корыстных намерениях…
– За что извинился.
«Потому что был вынужден. Только поэтому», – подумала Ливви.
– Помню. Мы расстались как подобает. Я благодарна тебе за прекрасное время, только жаль, что все так обернулось. С другой стороны, это должно было когда-то закончиться, – заключила она со вздохом. – Как Бархан?
– С ним все в порядке, Ливви…
– Послушай, мне надо идти, – прервала разговор Ливви, услышав, что на почту пришло новое сообщение. – Меня кто-то вызывает. Прощай, Саладин, и… береги себя.
