– Тинни мог бы поехать вместе с нами.
– Но дворец – его единственный дом. Более того, ты король и отвечаешь за свою страну. Такова твоя судьба.
Он закрыл лицо руками:
– Моя судьба – это ты. Я абсолютно уверен в этом.
Она поцеловала его.
– Я люблю тебя, но ты не прав. Я не могу быть твоей судьбой, если тебя ждет твоя страна.
– Тебе так легко будет уйти?
– Нет. Мне будет нелегко, но, если ты отречешься от трона ради меня, ты будешь меня ненавидеть, а я всегда буду чувствовать себя виноватой.
– Должно быть другое решение.
Она прижалась щекой к его груди, слушая ровное биение его сердца. Он был благородным человеком и настоящим королем.
– Но его нет, милый.
Все было решено. Ханна уедет утром, а Зейл отвезет ее в аэропорт и посадит на рейс в Даллас. Зейл попросил шеф-повара принести ужин в номер. Они ели в ее комнате, пили красное вино и долго беседовали – обо всем, кроме отъезда Ханны. Ночью они снова занимались любовью, пока не наступил рассвет. Солнце встало из-за гор, окрашивая небо в бледно-желтые тона.
Лежа в объятиях Зейла, Ханна тихо проговорила:
– Я знаю, что не имею права просить об одолжении, но все же у меня есть одно желание. Можно мне последний раз увидеться с Тинни?
Зейл молчал.
– Совсем ненадолго, – добавила она. – Я обойдусь без лишних эмоций – просто спокойно попрощаюсь с ним.
– Не знаю, Ханна. Тинни уже считает тебя своей сестрой, и он не поймет, почему ты уезжаешь.
– Но, я полагаю, он и так удивлен тем, что я исчезла из дворца. Я скажу Тинни, что мне нужно съездить в Техас повидать родных, а еще расскажу ему про ранчо и ковбоев. Прошу тебя. Мне будет легче уехать – я не хочу бросать Тинни так, как будто он ничего для меня не значит.
– Хорошо. Я позвоню миссис Сивке и скажу, что утром мы будем пить чай с Тинни.
– Спасибо.
Через три часа они уже сидели за столом в гостиной Тинни. Миссис Сивка налила Ханне и Зейлу чай, а Тинни – горячий шоколад. Тинни радостно смеялся, раскачивался на стуле и хлопал в ладоши, пока Ханна рассказывала ему о Техасе и животных на отцовском ранчо. Ему очень нравилось, что у них есть лошади, коровы, куры и даже коза.
Но очень скоро пришло время прощаться. Ханна обняла и поцеловала Тинни, а затем взяла за руки миссис Сивку.
Голубые глаза пожилой женщины наполнились слезами.
– Простите, ваше высочество.
– Вы больше не можете так называть меня. Я просто Ханна Смит.
– Не просто. – Миссис Сивка сжала руку девушки. – Берегите себя.
– Спасибо, я постараюсь, – заверила ее Ханна.
– И будьте счастливы.
– Надеюсь, – ответила Ханна, стараясь сохранять улыбку.
По дороге в аэропорт Зейл и Ханна молчали. Когда Ханна села в кожаное кресло личного самолета Зейла, он резким тоном спросил ее:
– Неужели я должен просто так оставить тебя?
Она обещала себе не плакать, держаться ради себя и Зейла.
– Да.
– А что я должен сказать сейчас?
К ее горлу подступил ком, а сердце наполнила огромная нежность. Она смотрела на него, стараясь запомнить каждую черту его лица, каждое выражение.
– Просто скажи «до свидания».
– Нет.
Она поднялась, взяла его лицо в ладони и нежно поцеловала его.
– До свидания, Зейл. Мне пора.
Следующий месяц Зейл провел словно в аду. Ему приходилось страдать и раньше – когда Стефан умер от лейкемии, когда его родители погибли в авиакатастрофе. Он тайно плакал, переживая за Тинни, который каждый день скучал по маме, не понимая, почему она не возвращается.
Но ни одна из тех потерь не могла сравниться с болью от расставания с Ханной, которая дала ему то, что не мог дать никто другой, – душевный покой и полноту жизни.
После того как Ханна покинула Рагуву, он ощутил, насколько пуста и бессмысленна была его жизнь до нее. Он жил как на автомате, машинально выполняя свои обязанности, – а потом появилась она и вернула его к жизни. А теперь она, его женщина, уехала – и увезла с собой его сердце.
Долгие недели Зейл почти не говорил, молча передвигаясь из спальни в офис, на парапет и обратно в спальню. В свободное от работы время он бегал, а когда бегать не оставалось сил, ложился на кровать и молился. Он много лет так не молился – с тех пор, как Стефан заболел лейкемией. Тогда Бог не услышал молитв Зейла, но теперь он все равно молился. Он любил ее – страстную, смешную, упрямую Ханну. Любил так, как никогда не любил никого другого.
Прошло около месяца со дня отъезда Ханны. Зейл стоял у окна своего кабинета, глядя в пустоту, – и вдруг раздался стук в дверь. На пороге кабинета стояла миссис Сивка, сильно похудевшая и постаревшая лет на десять за последний месяц.
– Простите, что вхожу к вам без разрешения, ваше величество, но я настояла, чтобы слуги впустили меня к вам.
– Что-то случилось с Тинни?
– С принцем все отлично, он сейчас с миссис Дом. Но мне надо поговорить с вами.
На его лице отразилось беспокойство.
– Хочу рассказать вам о том, о чем никому до сих пор не говорила. Я поклялась, что никогда не расскажу об этом, – и до сих пор не нарушила клятву.
Зейл раздраженно вздохнул. Прошедший месяц был для него сущим адом, и сейчас у него не было настроения слушать о чужих тайнах.
– И вам понадобилось нарушить ее сейчас? – язвительно протянул он.
– Да.
– Почему?
– Это может изменить все.
Ему совершенно не хотелось играть в эти глупые игры.
– Что – это?
– Правда.
– Миссис Сивка, прошу вас…
Ее круглое лицо сморщилось.
– У принцессы Эммелины была сестра-близнец, принцесса Жаклин.
Зейл заморгал. Он услышал слова миссис Сивки, но не мог до конца воспринять их.
– Что?
– Принцесса Эммелина была одной из двоих. У нее была сестра-близнец.
– Это полная чушь. Король Уильям сказал бы мне, если бы у Эммелины была сестра…
– Он не знал. Никто не знал.
– Вы хоть слышите саму себя? Я не Тинни и в сказки не верю.
– Это не сказки. Я сама была там. Принцесса Жаклин-старшая рожала в Мармонте, охотничьем поместье королевской семьи в северном Брабанте. Няня ее высочества была моей лучшей подругой и попросила, чтобы я тоже присутствовала при родах и ухаживала за новорожденным в первые дни, пока она будет заботиться о молодой матери. Конечно же я согласилась. Роды были трудными – никто не ожидал близнецов. К тому же у ее высочества было внутреннее кровотечение, и нужна была операция. Но от Мармонта до ближайшего города не менее часа езды. Мы вызвали врачей, но рядом с нами не было бригады скорой помощи. – Ее глаза покраснели, а губы сжались. – Ее высочество знала, что умирает… – Миссис Сивка осеклась, и из ее глаз потекли слезы. Сдержав себя, она продолжила: – Ее высочество держалась отважно и сохраняла спокойствие. У нее была к нам необычная просьба – она хотела, чтобы одну из девочек мы отдали ее брату во дворец, а вторую отправили к ее отцу в Америку. И я отвезла новорожденную принцессу Жаклин ее отцу, сказав, что ее высочество умерла при родах, но решила отдать ребенка ему…
– Он знал о беременности ее высочества?
– Да. Она писала ему, но ее семья не пускала отца ребенка к ней.
– Не могу поверить.
– Но я не сказала ему, что у него была еще и другая дочь. Я дала клятву и не могла ее нарушить.
– А почему вы сейчас говорите мне об этом?
– Потому что это меняет все.
– Это ничего не меняет.
– Значит, вы меня не слушаете.
– Слушаю. Всякие сказки, тайны, кровные клятвы…
– Не бойтесь, ваше величество.
– Это я боюсь?! – взревел Зейл, яростно сжимая кулаки. – Вы думаете, что я боюсь?
– Да. Вы точно так же поступали в детстве. Вы боялись боли и разочарований, поэтому причиняли боль самому себе, чтобы никто не мог ранить вас еще сильнее.
– Можете идти, миссис Сивка.
Она не сдвинулась с места:
– Ваше величество, Бог слышит ваши молитвы, и в мире есть добро и справедливость, а не только горе. В глубине души вы уже знаете конец моей истории.
Зейл стиснул зубы. Все его мышцы были до боли напряжены.
– Эта новорожденная принцесса… Жаклин… Это ваша Ханна.
Зейл резко сел на подоконник – ноги не держали его.
«Не может быть».
– Не надо мне сказки рассказывать, – резко сказал он, злясь на миссис Сивку за то, что она так мучала его, когда у него больше ничего не оставалось в жизни. Больше всего на свете ему нужна была Ханна.
– Я никогда не лгала вам, ваше величество, и мне нет резона лгать вам сейчас. – Миссис Сивка открыла дверь кабинета, за которой стояла Ханна, одетая в джинсы и белую рубашку, бледная, с распущенными волосами, без макияжа. Ее голубые глаза казались огромными на исхудавшем лице.
– Добрый день, ваше величество.
Зейл не мог дышать. Ханна. Она здесь! Здесь, с ним. Принцесса или нет – не важно. Он с радостью оставил бы все ради возможности жить с ней.
Миссис Сивка широко улыбнулась:
– Ваше величество, разрешите представить вам ее королевское высочество, принцессу Ханну Жаклин Смит.
Зейл не знал, кто подошел первый – он сам или Ханна, – но она вдруг оказалась в его объятиях посреди кабинета.
