– Ты во всем разберешься. А я помогу. Может, поговорю с ней как женщина с женщиной. Или…
Он ударил по тормозам, и ее бросило вперед. Машина остановилась, и он повернулся к ней:
– По-твоему, ты недостаточно нам помогла?
– Ч-что ты имеешь в виду? – Она с тревогой на него посмотрела, жалея, что в полумраке не очень хорошо его видит. О его эмоциях она могла судить лишь по тембру голоса, в котором досада смешивалась с чем-то другим, ей непонятным.
– О чем ты думала, когда открыла огонь по ним? – резко спросил он.
– Ты вел машину, а они стреляли по нам. Кто-то должен был им ответить. Зачем ты вообще дал мне карабин?
– Я не думал, что ты правда будешь стрелять! Ты же сказала, что не любишь оружие.
– Не люблю. Но я должна была тебя защитить.
Он прожег ее взглядом, а потом расхохотался.
Она почувствовала, как он трясется от смеха.
– Что тебя так развеселило? – спросила она.
– Ты. – Он вытер глаза. – Я же коп. И это мне надо тебя защищать. А не наоборот.
– Может быть, нам обоим следует защищать друг друга.
Он крепко сжал руль здоровой рукой. На его лице играли желваки.
– Пойми, как это нелегко для меня. Я не привык, чтобы женщина засыпала меня вопросами и ставила под сомнение все мои решения.
– Я ничего против тебя не имею, Грахам. Доверяю тебе, но не люблю, чтобы мною командовали.
– Даже когда это для твоей же пользы?
– Я без чьей-либо помощи определю, что для моей пользы, а что нет. А ты разве не самостоятельно принимаешь решения?
– Конечно, самостоятельно.
– И не отказываешься от своих прежних слов, что любишь меня?
– Не отказываюсь.
– И я тоже тебя люблю. По-твоему, этого недостаточно, чтобы два самостоятельных человека поладили?
Он повернулся к ней, взял ее за руку и сжал.
– Думаю, это хорошее начало, – сказал он.
Следующим утром Грахам приехал в штаб рейнджеров пораньше, но все равно его товарищи уже были на месте.
– Мы выяснили, кто оставил отпечатки пальцев, капитан, – сказал Симон.
Грахам прочитал доклад Симона. Отпечатки пальцев Валентины Феррари совпадали с теми, что они нашли в самолете Бобби Пейса.
– Один узелок развязали, – заметил Грахам и бросил доклад на стол. – Но пользы нам от этого мало.
– Убившая Пейса пуля того же калибра, что и у пистолета, который был у Валентины во время ее ареста, – добавил Симон. – Но баллистическая экспертиза еще не закончена.
– Значит, Бобби Пейса застрелила она. – Майкл присвистнул. – Застрелила хладнокровно.
– Похоже, власти и денег ей недостаточно, – заключил Симон.
Грахам посмотрел на часы:
– В половине девятого у меня встреча с мистером Феррари. Послушаем, что он обо всем этом скажет.
– Если мы не вправе завести на нее дело об убийстве, может, она посодействует в обличении Прентиса, – рассудил Майкл.
– Он уже сделал заявление для прессы. Утверждает, что дома его не было и он не имеет понятия, как оказалась в его владениях Валентина, а о ракете знать не знает.
– Дома его точно не было, – сказал Симон. – Прентис и посол обедали вместе с мэром, членами городского совета и еще по крайней мере пятьюдесятью гостями.
У Грахама екнуло сердце.
– Он в своем репертуаре. Хочет выйти сухим из воды. Сколько бы мы улик против него ни нашли, он как-нибудь да выкрутится.
– Дескать, он такой богатый простофиля, которого все вокруг норовят подставить.
– Он хочет, чтобы мы в это поверили. До сих пор ему удавалось водить людей за нос. – Грахам достал ключи от машины. – Поехали, узнаем, что нам расскажет Валентина.
В комнате для допросов в отделении полиции Монтроза господствовал серый цвет: серые стены, пол, раскладные стулья и столы. На потолке смонтирована пара микрофонов и камер. Ничто не должно было отвлекать от дела.
Дверь открылась, и два полицейских ввели Валентину Феррари. В мешковатом оранжевом комбинезоне и серебристых наручниках, она выглядела не очень эффектно, однако никто бы не стал отрицать ее красоты. Она вскинула подбородок и смерила Грахама презрительным взглядом темных глаз.
За ней вошел статный светловолосый мужчина в сером костюме.
– Я Эстебан Гарсия, – представился он. – Адвокат мисс Феррари.
Грахам жестом предложил им сесть у стола. Он и Майкл сели напротив.
– Моей клиентке нечего вам сказать, – заявил Гарсия.
– Никто не запрещал вашей клиентке говорить и самой. – Грахам повернулся к Валентине. Без яркого макияжа и защитной униформы она выглядела моложе, лет на двадцать с небольшим. – Мисс Феррари, насколько близко вы знакомы с Ричардом Прентисом?
– Он друг моего отца.
– У меня есть фотография, где вы стоите вместе, на званом обеде в консульстве Венесуэлы в Денвере.
Она взглянула на ксерокопию фотографии из газеты, которую Грахам вытащил из папки.
– Вы не обязаны отвечать на этот вопрос, – сказал ей адвокат.
– Не важно, – сказала она. – На этот обед его пригласил мой отец. Ко мне Прентис не имеет никакого отношения.
– На фотографии вы выглядите добрыми друзьями, – сказал Грахам.
Она скривила губы, силясь высокомерно улыбнуться:
– Мужчины всегда стараются со мной подружиться. Ну и что?
Грахам положил копию фотографии на стол между ними и откинулся на спинку стула:
– Давайте поговорим о ракете, которую вы вчера везли на заднем сиденье вашей машины.
– Она мне не принадлежит.
– Тогда почему вы помогали ее перевезти?
Она пожала плечами.
– Не говорите больше ничего, – призвал ее к осторожности адвокат.
Грахам взглянул на ее красивое, гордое лицо и внезапно вспомнил Эмму, которая порой смотрела на него так же вызывающе. Благодаря ассоциации у него возникла идея.
– А вы всегда позволяете таким мужчинам указывать, что вам делать? – спросил он Валентину.
– Я никому не позволяю указывать, что мне делать. – Она говорила отрывисто, словно отдавая распоряжения. – Я сама принимаю все решения.
– Так это вы решили купить ракету? Или оказывали кому-то услугу? – Грахам надеялся поймать ее на слове. Она могла проговориться, для кого и с какой целью приобреталась ракета.
– Я не оказываю услуг!
– Хорошо. Значит, вы купили ракету и наняли Бобби Пейса, чтобы доставить ее для вас в Колорадо. А затем его застрелили.
– Я заявляю протест! Такого рода вопросы недопустимы. – Адвокат посмотрел не на Грахама, а на свою клиентку, которая не удостоила его взглядом.
– Позвольте леди ответить, – вмешался Грахам.
Она плотно сжала губы, предпочитая промолчать.
– Мы обнаружили на деталях самолета отпечатки ваших пальцев. А после баллистической экспертизы мы получили подтверждение, что пуля убийцы выпущена из вашего пистолета.
– Мужчины такие глупые, – бросила она.
– Бобби Пейс был глупым? Вы поэтому его застрелили?
Гарсия поднялся:
– Допрос окончен.
Грахам подождал ответа Валентины, но она встала и вышла из комнаты вслед за адвокатом. Телефон Грахама пискнул, и он ответил:
– Эллисон слушает.
– Баллистическая экспертиза показала, что Бобби Пейса застрелили из пистолета Валентины Феррари, – доложил Симон.
– Значит, есть ответ еще на один вопрос, – заключил Грахам, сообщив новость Майклу. – Но мы все еще не знаем, что она делала с ракетой и зачем.
– В чем и проблема, – сказал Майкл. – Не люблю что-то говорить, пока допрос не закончен, но нас у входа ждет пресса. Хотят, чтобы мы сделали заявление.
Увидев столпившихся у порога телевизионщиков и репортеров, Грахам подавил ощущение дежавю. Он поискал глазами высокую рыжеволосую красавицу с пленительными формами и расстроился, не найдя ее. Конечно, Эмма и без этой пресс-конференции знала о происшествии с Валентиной Феррари достаточно. Однако он надеялся увидеть ее здесь хотя бы потому, что она всегда старалась раньше других репортеров узнать последние новости.
– Почему вы задержали Валентину Феррари? – кинулся в бой репортер местной газеты.
Не успел Грахам ответить, как другой репортер выкрикнул:
– Сенатор Мэтьюсон утверждает, что арест дочери посла – это еще один пример неподобающих действий бригады рейнджеров!
– У нас есть основания подозревать мисс Феррари в убийстве Бобби Пейса.
– Вы предъявили ей официальное обвинение? – спросила журналистка из местной ежедневной газеты.
– Пока никаких обвинений не предъявлено.
Грахам увидел сенатора Мэтьюсона, сопровождаемого окружным прокурором и еще одним мужчиной в темном костюме. Они вышли из отделения полиции. Мэтьюсон остановился рядом с ним и заявил:
– Мисс Феррари сегодня днем улетит к себе на родину. Все это – просто недоразумение.
– Убийство – больше чем недоразумение, – заметил Грахам.
Сенатор прожег его взглядом:
– Венесуэла – союзник Соединенных Штатов. И мы сделаем все возможное, чтобы защитить и укрепить нашу дружбу.