Спрятав подарки за спиной, он направился в комнату Гвен. Несколько лет назад, когда Тейлоры собирали гостей, он жил в этой комнате, так что с легкостью нашел ее в отдаленном уголке рядом с кухней и прачечной. Когда-то здесь жила горничная.
Дверь была приоткрыта. Со своей выгодной позиции Алекс разглядел открытый чемодан на кровати. Алекс заглянул в дверь. Гвен раскладывала вещи. Она стояла спиной к нему, и у него было время полюбоваться ею. Летнее хлопковое платье без лямочек колыхалось, обнажая ее икры и босые ноги; кудрявые светлые волосы были убраны в хвост, но несколько прядок спадали на шею. Алексу вдруг невыносимо захотелось поцеловать ее в эту нежную шею.
Он тихо вошел в комнату, неслышно пройдя по плюшевому коврику.
– Здравствуй, великолепная, – сказал он, обвив ее руками, чтобы показать вино и цветы, и поцеловал Гвен в затылок и плечо. – Это для тебя.
Он почувствовал, как она слегка вздрогнула от его прикосновения и напряглась.
Она не повернулась к нему и не взяла подарки. Вместо этого мягкий нерешительный голос ответил ему:
– Привет, Алекс.
Ощущение неловкости нахлынуло на Алекса, грозя смыть желание, которое уже росло внутри его. Это не тот прием, которого он ожидал. Он ждал улыбку, объятие, может, радостное «Привет, сладкий» или хотя бы вежливое «Спасибо за цветы». Может, он чего-то не рассчитал? Ее более чем холодный ответ заставил задуматься, не огорчил ли он ее. Может, она ждала его звонков, хотя они так не договаривались? Тогда она, казалось, понимает, что происходит. Но она не будет первой женщиной, расстроившейся из-за отношений, которые завершились не так, как хотелось.
Гвен наконец взяла розы и вино, не глядя положила их на комод и даже не обернулась.
– Как поживаешь? – спросила она.
Ее голос теперь звучал как обычно, не так робко. Возможно, он просто испугал ее.
– Как всегда, занят, – ответил Алекс.
Теперь его руки покоились на ее талии. Она не отталкивала его, но и не прижималась к нему. Цветы не совершили чуда, но Алекс знал, как растопить лед. Его возбуждение, которое она наверняка уже почувствовала, усладит ее гордость и даст понять, как он скучал по ней.
– А ты? – спросил он, позволив себе скользнуть руками по ее животу, пытаясь прижать ее к себе.
Идея была неплоха. Проведя руками по мягкому округлившемуся животу вместо упругого и плоского, Алекс остановился.
Мысль накрыла его, словно волна. Дыхание перехватило, его тело напряглось, не давая ему ни отпрянуть от нее, ни развернуть к себе, чтобы увидеть правду.
– Занята, – прошептала она, – и, как ты мог заметить, беременна.
Нежное прикосновение к ее животу сменилось каменной хваткой. Гвен было почти больно от того, как сильно он вжал пальцы в ее живот. Она взяла его за руки и, отведя их, повернулась к нему.
Она не знала, как воспримет новую встречу с Алексом. Его молодое красивое лицо совсем не изменилось, и ее сердце неожиданно застучало быстрее. Так и хотелось запустить пальцы в его лохматые светлые волосы. Губы жаждали покрыть поцелуями его подбородок. На мгновение показалось, будто прошедших месяцев не существовало. Но в то же время Гвен задумалась, не совершила ли она ошибку, приехав сюда.
Его карие глаза, когда-то светившиеся задором и страстью, теперь были широко распахнуты от невысказанных эмоций. Он неотрывно смотрел на ее живот. Конечно, его сложно не заметить. Сказать, что она изменилась за последний месяц, – не сказать ничего. Ее маленький округлившийся животик буквально за ночь увеличился до нормальных для второго триместра размеров. Но заботило ее вовсе не удивление на лице Алекса. Она ожидала этого. А вот красные пятна, которыми пошло его лицо, и сердито сжатые челюсти… Он был всегда таким сдержанным и беззаботным. Гвен никогда не видела Алекса расстроенным.
Теперь его явно качало, и Гвен казалось, что он даже дыхание задержал.
– Дыши, милый, пока ты не потерял сознание.
Их взгляды встретились, и в груди Гвен все сжалось. Ей хотелось отодвинуться от него, но она совладала с собой. Она не сделала ничего плохого. Почему она должна убегать?
– Дыши? – наконец прошипел он. – Ты приезжаешь сюда беременная, не сказав мне ни слова, и просишь меня дышать? Ты припасла новости для моего дня рождения или еще какого-то праздника?
– Это не твое дело. Мы с тобой не вместе. С чего я…
Гвен прекратила спорить, осознав свою ошибку. Алекс подумает, что это его ребенок. Она всего лишь на пятом месяце, но, судя по гневному лицу Алекса, он был плохо знаком с особенностями беременности и не видел разницы.
Они спали вместе, и теперь она беременна. Он явно сделал не те выводы.
– Это не твой ребенок, – быстро заявила Гвен.
Алекс уже открыл рот, чтобы возразить, но ее неожиданная реплика остановила его.
– Ты уверена? – спросил он.
– На сто процентов. Мы не виделись с тобой с ноября, а я на двадцать второй неделе. Разве что кто-то из твоих живчиков устроил у меня внутри пикник и атаковал в самый непредсказуемый момент.
Алекс нахмурился, и Гвен видела, как гнев постепенно стихает, его лицо расслабляется. Все его тело будто успокаивается, он делает глубокий вдох и принимает более непринужденную позу.
– Ты правда меня очень напугала, Гвен.
Она была в этом уверена. Вместе с гневом, сверкающим в его янтарных глазах, она видела порядочную долю страха.
Когда они были вместе, оба принимали все возможные меры предохранения. У каждого были свои причины. Алекс говорил, что не хочет связываться с ребенком, хотя Гвен подозревала, что причин гораздо больше. А что касается ее самой (она была уверена – Алекс не догадается, почему для нее это так важно), то внезапная беременность сорвала бы все ее планы.
– Извини, – говорить стало проще, когда напряжение между ними спало, – если бы ты был отцом, я бы тебе сообщила. Я не смогла бы так долго держать все в тайне. И Эдриен меня тут же бы раскусила.
Ради собственного спокойствия интрижку с Алексом Гвен держала от подруги в секрете. Иначе бы она восприняла все серьезнее, чем есть на самом деле. Когда Алекс уехал, она даже старалась притвориться, что ничего и не было. Выходные и беременность хорошо отвлекали ее. Вроде бы. Эмоциональные воспоминания об Алексе она списывала на гормональную перестройку.
Теперь Алексу было неловко. Он переминался с ноги на ногу, засунув руки в карманы.
– Хотел бы я знать об этом заранее. Понимаю, Уилл и не думал, что меня это волнует, но я не трогал бы тебя… так.
Гвен улыбнулась. Спустя восемь месяцев без мужчины его короткие прикосновения стали лучшим моментом за всю неделю. Возможно даже, месяц. Тогда малыш внутри ее впервые зашевелился.
– Все в порядке. Беременность не заразна.
Алекс рассмеялся, разрушив остатки повисшего в воздухе напряжения и напомнив ей любовника, которого она знала. Те две недели они провели смеясь, разговаривая и занимаясь любовью. Они гуляли по городу, обедали в новых ресторанах и наслаждались обществом друг друга.
Но все это прошло. Алекс стал еще одним в череде мужчин, которые не задерживаются надолго. У Гвен был печальный опыт. Ее всегда привлекали мужчины, которые уходят. Мужчина постоянный и преданный даже не появлялся на горизонте. Возможно, потому, что она не собиралась заводить долгие отношения.
– Я не то имел в виду. Я хотел сказать, мне не стоило предполагать, что ты свободна для… э-м-м… То есть, я надеюсь, если отец ребенка узнает… скажи ему – я не был в курсе, что ты занята. Уилл сказал, ты приехала одна.
– Занята? – Гвен нахмурилась.
Если честно, она была далека от этого, как никогда. Озабочена – может быть, но не занята.
Алекс сверлил глазами ее левую руку, покоившуюся на животе.
– Ну, раз ты носишь чьего-то ребенка, этот кто-то явно будет против того, чтобы я тебя щупал. Я сошел бы с ума от ревности, если бы кто-то трогал мать моего ребенка.
Чего-чего, а этого Гвен совершенно не опасалась.
– Уверяю тебя, Роберту все равно, с кем и что я делаю.
В мгновение прежний гнев Алекса вспыхнул с новой силой. Взгляд его ореховых глаз пронзил ее насквозь.
– Какой Роберт? Кто этот ублюдок?
Гвен распахнула глаза от удивления. Она не знала, то ли Алексу хотелось как следует ударить отца ребенка, то ли ему просто хотелось проблем. Она всегда думала, что была лишь еще одной из многочисленных женщин Алекса. Вряд ли бы он собрался ее защищать.
– Какая разница? Зачем тебе?
– Я хочу удостовериться, что он хорошо относится к тебе и ребенку.
– О господи, – засмеялась Гвен. – Ты говоришь, как мой дед. Дробовик ты тоже возьмешь с собой?
– Если бы он у меня только был. Ради такого случая я бы его купил.
У Гвен начала болеть поясница. Еще одна прелесть второго семестра, кроме бесконечного голода и ноющего, увеличивающегося живота. Достойная замена тошноте по утрам. Она присела на край кровати.
– Я ценю твое предложение, но это не пригодится. Ситуация очень сложная, и понадобится больше чем пара минут, чтобы все объяснить. Но поверь мне, Роберт – идеальный муж и станет отличным отцом.
