– Ладно, продолжай в том же духе, устраивай спектакли. Выставляй себя напоказ. Но если что-то случится с тобой или с Алессандро, не приходи со слезами ко мне, потому что в этом будет только твоя вина, черт подери. – Но затем он вдруг тяжело вздохнул и притих. Он услышал, как на другом конце тихо плачет Изабелла. – Хорошо, хорошо, прости… Изабелла, пожалуйста… но я так испугался за тебя. Ты поступила ужасно глупо. – Он зажег сигарету, но тотчас же затушил ее.
– Знаю. – Она снова всхлипнула, а затем устало вытерла глаза. – Я просто чувствовала, что мне это необходимо. Я действительно не думала, что кто-нибудь увидит меня или произойдет что-то плохое.
– Теперь ты думаешь иначе? Ты осознала, насколько ты заметна?
Она кивнула с несчастным видом.
– Да. Когда-то мне это нравилось. Сейчас я это ненавижу. Я узница собственного лица.
– У тебя красивое лицо, и я люблю его, так что перестань плакать, – нежно сказал он.
– И что мне теперь делать? Возвращаться домой?
– Ты сошла с ума? Это было бы хуже, чем вчерашний вечер. Нет. Оставайся там. А я постараюсь убедить всех, что ты уехала после демонстрации коллекции и скоро возвращаешься в Европу. Я намекну им насчет Франции. Они поверят, поскольку там живет семья твоей матери.
– Они все умерли. – Она громко шмыгнула носом и вытерла его.
– Я это знаю. Но они сочтут это разумным, раз у тебя там есть связи.
– Думаешь, они поверят?
– А кого это волнует? До тех пор пока тебя не увидят снова на публике, ты будешь в безопасности. Кажется, никто не знает, где ты остановилась. Наташа уехала с вечера вместе с тобой? – Он молил бога, чтобы хоть одна из них оказалась умнее.
– Нет. Ее друг отвез меня домой. Она ушла позже.
– Хорошо. – Он немного помолчал, а затем, изображая равнодушие, спросил: – Кстати, а кто тот человек на фотографии? – Ему только этого и не хватало, чтобы она с кем-нибудь связалась там.
– Наташин друг. Бернардо, расслабься.
– Он никому не скажет, где ты?
– Конечно, нет.
– Ты слишком доверчива. Я тут займусь с прессой. И, Изабелла, пожалуйста… ради бога, дорогая, будь благоразумна и сиди дома.
– Хорошо, не беспокойся. Теперь я понимаю, что здесь я остаюсь узницей даже в большей степени, чем в Риме.
– Когда-нибудь это кончится. Тебе просто надо немножко потерпеть. Ты же знаешь, что после похищения прошло всего семь месяцев. Пройдет еще какое-то время, и это забудется. – Забудется… она считала, что все уже забылось.
– Да. Возможно. И, Бернардо… Прости, что заставила тебя так волноваться. – Она вдруг почувствовала себя ужасно непослушным ребенком.
– Не беспокойся. Я к этому привык. Теперь я бы растерялся без этого.
– Как твоя язва? – Она улыбнулась.
– Живет потихоньку. Думаю, растет и крепнет с каждым часом.
– Прекрати. Воспринимай это проще, пожалуйста.
– Да, конечно. Тебе нужно начать работать над готовой одеждой для Азии, а если надоест, то можешь разрабатывать новую летнюю коллекцию.
– Ты слишком добр ко мне.
– Да. Знаю. Я позвоню тебе позже, если возникнет необходимость. Ничего не произойдет, если ты будешь держать дверь закрытой и станешь сидеть дома.
– Ясно. – Они попрощались и повесили трубки. Изабелла почувствовала возмущение. Почему она должна сидеть дома и какое он имеет право говорить ей, чтобы она не доверяла Корбету? Она вышла из кабинета, пошла на кухню и застала там Наташу, с угрюмым видом наливающую себе кофе.
– Приятно поболтала с Бернардо?
– Да, очень мило. Но сделай одолжение, не начинай и ты, пожалуйста. – Наташа ворвалась к ней в комнату в семь утра с газетой в руке и гневным выражением лица. – Думаю, сегодня я больше не в силах выслушивать что-нибудь еще. Я совершила ошибку из-за своей самоуверенности. Мне не следовало выходить вчера вечером, но я это сделала. Мне это было необходимо. Я больше не могла это выдержать. Но теперь я поняла, что должна оставаться в подполье, по крайней мере еще какое-то время.
– Что он скажет газетчикам?
– Что я приезжала сюда на несколько дней и собираюсь пожить во Франции.
– Это заставит их пару дней порыскать по Парижу. А что ты будешь делать?
– То же, что и делала. Работать.
– По крайней мере вчерашнее происшествие имеет одну положительную сторону. – Она внимательно наблюдала за Изабеллой.
– Какую? – непонимающе спросила Изабелла.
– Ты снова встретилась с Корбетом. – Наташа помолчала, следя за ее лицом. – И могу сказать, что ты вполне добилась успеха.
– С Корбетом? Не говори глупости. – Но когда Изабелла отворачивалась, Наташа заметила, что она покраснела.
– Тебе он нравится? – Последовало длительное молчание. – Ну?
Изабелла медленно повернулась и мягко сказала:
– Наташа, не дави.
Она кивнула.
– Думаю, он может позвонить тебе. – Изабелла молча кивнула в ответ, но у нее чуть-чуть сильнее билось сердце, когда она вернулась в кабинет и закрыла дверь.
Изабелла еще одевалась к ужину в своей комнате, когда приехал Корбет. Прислушиваясь из-за закрытой двери к тому, что происходит в гостиной, она услышала восторженный визг Джесона, а через мгновение столь же радостный смех собственного сына. Она улыбнулась. Ему не повредило бы для разнообразия хоть иногда видеть мужчину. Он уже давно лишился общества Бернардо, и, не в пример их дому, у Наташи не было мужчин, работающих у нее. Алессандро общался только с женщинами, что в последнее время вызывало у него еще большую тоску по отцу. Изабелла застегнула молнию черного шерстяного платья, разгладила черные чулки и надела черные замшевые туфли. Она закрепила черные эмалевые серьги с жемчугом и провела рукой по своим темным, строго уложенным волосам. Выключая свет, она усмехнулась: лебедь вновь превратился в гадкого утенка. Но это не имело значения. Она не пыталась обольстить Корбета Эвинга, но, так же как и Алессандро, ей не помешает иметь друга-мужчину.
Тихо войдя в гостиную, она застала его осажденным мальчишками, только что открывшими два больших пакета, из которых они извлекли две одинаковые пожарные каски с фонариками и сиренами и два костюма пожарных.
– Смотрите, мы теперь пожарных. – Они надели свое обмундирование и принялись носиться по комнате. Алессандро явно был в восторге от того, что снова видит Корбета, но вой сирен был ужасным, и Наташа поморщилась.
– Миленький подарочек, Корбет. Напомни мне, чтобы я позвонила и поблагодарила тебя завтра в шесть часов утра.
Он собирался ответить, но заметил Изабеллу, стоящую в дверях. Корбет быстро поднялся, нервно посмотрел на нее и пошел, протягивая руку.
– Здравствуйте, Изабелла. Как вы? – Но ее глаза говорили сами за себя. Она устала. Вымоталась. И все же он почувствовал, что вновь поражен ее красотой. Она бы удивилась, услышав это, но Корбет решил, что она выглядит более красивой в черном шерстяном платье, чем в великолепном атласе и потрясающем белом пальто.
– Должно быть, у вас был нелегкий денек. – Он сочувственно закатил глаза, и она улыбнулась, входя за ним в комнату и садясь на диван.
– О, я выжила. Всегда приходится выживать. А как вы?
– Для меня все просто. Им известно только, что у меня седые волосы. – Он хотел добавить еще что-то, но его прервали мальчики.
– Смотрите, смотрите, из нее можно брызгаться!
– О, нет!
Джесон обнаружил, что в каску вмонтирована маленькая трубочка, в которую можно заливать воду, а затем использовать, чтобы обливать друзей.
– Корбет, возможно, я больше никогда не буду разговаривать с тобой! – простонала Наташа и объявила мальчикам, что им пора ложиться спать.
– Нет, мамочка… тетя Изабелла… нет… пожалуйста! – Джесон умоляюще смотрел на них, а Алессандро просто придвинулся к коленям Корбета. Он с интересом смотрел на него, пока Джесон продолжал играть с каской. Изабелла, наблюдавшая за сыном, никогда не видела его таким притихшим. Корбет тоже заметил это и с улыбкой повернулся к нему, ненароком обнимая его за маленькие плечики.
– Что ты думаешь об этом, Алессандро?
– Я думаю, это… – он задумался, как правильно сказать по-английски, – очень весело. Мне очень нравится каска. – Он с восхищением уставился на Корбета и улыбнулся.
– Я тоже подумал, что они хорошие. Тебе бы хотелось как-нибудь поехать со мной и посмотреть настоящую пожарную станцию?
– С пожарными? – Он с благоговением посмотрел на Корбета, а затем на мать. – Ты тоже поедешь? – Изабелла кивнула, отметив, что Алессандро теперь и с ней говорит по-английски.
– Конечно. Я имел в виду вас обоих. Так что скажешь?
– Да! – Но для него это было уже слишком. Следующие пять минут он возбужденно и торопливо разговаривал с мамой на итальянском. Он долго обсуждал, какие, должно быть, чудесные американские пожарные, какая у них форма, какие у них большие машины, и пользуются они или нет латунными шестами.
– Не так быстро… не так быстро… подожди… мы все выясним! – Изабелла смеялась вместе с сыном и с изумлением увидела, как он уже устроился на коленях Корбета.
