Крис бережно привлек меня к себе. Я спрятала лицо у него на плече.
– Только не говори, что тебе жаль. Сам знаешь, это не поможет.
– Да. Тут ты полностью права.
Крис ничего больше не сказал, да это и не нужно было. Он снова оказался рядом, когда я нуждалась в нем, и думать об этом было радостно и в то же время горько. Наверное, потому, что мои демоны, выпущенные на волю, перестали быть только моими. Теперь они стали и его демонами тоже.
Когда мы, приземлившись в Лос-Анджелесе, оказались на заднем сиденье машины, которая везла нас в отель, Крис решил проверить сообщения.
– Блейк проверил аэропорты. Так вот, Элла не брала обратный билет. Может, она решила остаться в Париже и просто не стала тебе говорить?
– Она оставила все свои вещи, а мне сказала, что через месяц вернется. – Я покачала головой. – Нет. Не собиралась она там оставаться. Кстати, она как-то упомянула, что собирается заехать в Италию.
Крис сообщил эту информацию Блейку – ответ пришел почти мгновенно.
– Блейк сказала, что проверил все вылеты из Парижа – нет никаких свидетельств, что она покинула Париж и отправилась в Италию. Спрашивает, уверена ли ты, что она не подала заявление об увольнении?
Нахмурившись, я тоже схватилась за телефон.
– Знаешь, я как-то об этом не подумала… – Нужно было срочно отправить эсэмэску одному человеку. – Надеюсь, они сейчас перезвонят.
– Выясни это. Если она не уволилась, я сообщу Блейку, чтобы они продолжали копать.
Кивнув, я принялась ждать звонка из школы. И не только, чтобы услышать, что с Эллой все в порядке – просто пришло время самой подумать об увольнении. Несмотря на то, что меня ждала карьера, о которой я всегда мечтала, на душе почему-то было неспокойно.
Машина подвезла нас к отелю – поспешно поднявшись в номер, мы оставили там чемоданы и отправились в больницу. И едва успели к началу благотворительной акции, которую Крис проводил в пользу двадцати детей, страдающих раком, и их взволнованных родителей, которые кинулись к нам здороваться. Попозировав перед камерами – я не собиралась этого делать, но пришлось, – я наконец познакомилась с Диланом, мальчиком, у которого была лейкемия. С первого взгляда было ясно, что он успел привязаться к Крису, – впрочем, эта привязанность была взаимной. Дилан оказался чудесным мальчишкой – славным и на редкость сообразительным. При виде темных кругов у него под глазами и выбритой головы, последствия химиотерапии, у меня защемило сердце. Вдобавок он был щуплым, как воробышек, и поэтому казался младше своих тринадцати лет.
Крис уселся возле экрана, а мы с Диланом устроились возле него. И вместе смотрели, как Крис по просьбе маленьких зрителей одну за другой рисует картины. Потрясенная взаимопониманием, которое моментально установилось между ним и теми, кто сидел в зале, я с замиранием сердца смотрела, как на изможденных лицах детей расцветают улыбки.
Спустя час я спустилась в кафетерий, чтобы принести Крису банку с содовой и печенье – было уже около семи, а у него с самого обеда маковой росинки во рту не было. Бренди, мама Дилана, миловидная блондинка лет тридцати с небольшим, догнала меня в коридоре и пристроилась рядом.
– Не возражаете, если я составлю вам компанию?
– Конечно, – кивнула я. – Знаете, у вас замечательный сын. Теперь я понимаю, почему Крис так к нему привязался.
– Спасибо, я тоже заметила, что между ними действительно какая-то особая связь. Я часто думаю, что Криса нам просто Бог послал. – Двери лифта раздвинулись и мы вошли. – А вы знаете, что он звонит Дилану чуть ли не каждый день? И не только ему, но и нам с мужем – просто узнать, как у нас дела.
– Нет, но я нисколько не удивлена. Он часто о вас говорит.
Выйдя из лифта, мы направились в кафетерий.
– Крис оплатил все расходы, которые не покрывала медицинская страховка, а это немалые деньги. – Сквозь благодарность в ее голосе пробивалась печаль.
– Он бы заплатил любые деньги, лишь бы спасти Дилана.
Бренди внезапно остановилась, словно споткнувшись.
– Никакие деньги не спасут моего мальчика. – Губы у нее задрожали, голос упал. В глазах заблестели слезы. – Он умирает… – Внезапно она схватила меня за руку. – Вы ведь знаете, что Крис винит в этом себя, не можете не знать!
– Да. Знаю. – Я с трудом проглотила вставший в горле комок.
– Не позволяйте ему этого делать.
– Боюсь, это не в моих силах, но постараюсь, – мягко сказала я. – Если я чем-то смогу помочь, позвоните мне, Бренди, – в любое время, слышите?
Она отпустила мою руку. Мы обменялись телефонами, потом молча зашагали к кафетерию. Какое-то время мы обе молчали, не зная, о чем говорить. Однако потом все-таки разговорились. Обратно мы вернулись вместе и потом с удовольствием наблюдали, как Крис с Диланом оживленно что-то обсуждают, потягивая горячий шоколад.
– Доктора не советуют ему увлекаться сладким, – шепнула Бренди, – но у меня иногда просто не хватает духу ему отказать, ведь он так его любит.
– У меня бы тоже духу не хватило, – пробормотала я, переводя глаза на Криса. Он всегда хорошо ладил с детьми, и мне впервые пришло в голову, не подумывает ли он о том, чтобы завести своих. Сама я никогда не мечтала о детях, а уж после того, что мне довелось увидеть сегодня, сильно сомневалась, что мне когда-нибудь захочется иметь детей. Как вообще можно пережить смерть ребенка? – ужаснулась я про себя, вспомнив, каким ударом стала для меня смерть матери. А если я потеряю Криса…
– Вы его любите, – тихо проговорила Бренди. – Я заметила, какими глазами вы смотрите на него.
Я машинально взглянула на Криса.
– Да. Конечно.
– Это хорошо, – одобрительно кивнула Бренди. – Сэм, мой муж, и я тоже заметили боль, которую он носит в душе. Ему нужен кто-то, кто бы смог облегчить его ношу.
При этих словах у меня все перевернулось внутри. С самого детства Крис привык стойко переносить удары судьбы. И то, что Бренди удалось разглядеть за маской талантливого, успешного художника его душу, многое говорило о ней и о ее муже. Трудно было даже представить себе страдания этих людей – и при этом они еще беспокоились о Крисе. Мне вдруг вспомнился его расстроенный голос в трубке, когда мы разговаривали по телефону пару дней назад, и я вдруг со всей отчетливостью поняла, что он попросил меня поехать с ним, потому что у него уже не было сил в одиночку нести на своих плечах этот груз. Как поняла и то, что сейчас не время грузить его своими проблемами – и вовсе не потому, что я боюсь открыть ему свои тайны. Нет – просто настала моя очередь быть рядом, когда ему тяжело, показать, что я люблю его – даже если я так и не решусь сказать ему об этом до того, как буду уверена, что он понимает, какая я на самом деле.
Бренди, тронув меня за руку, чуть заметно улыбнулась.
– По-моему, мы увлеклись.
Подняв глаза, я увидела, что Крис с Диланом машут нам рукой, а еще через минуту произошло невозможное. Я и глазом не успела моргнуть, как эти двое уговорили меня посмотреть вместе с ними «Пятница, 13». Мы попрощались с Бренди и Сэмом, взяв с них слово, что они поедут домой немного отдохнуть, и вернулись в палату.
* * *
Часа через три мы с Крисом, прижавшись друг к другу, сидели на больничных стульях возле койки Дилана. Картины Криса, изображающие Фредди и Джейсона, лежали на прикроватной тумбочке. Слава Всевышнему, леденящий душу триллер подошел к концу. Дилан был в полном восторге – я ужасалась и ойкала, а он радостно хохотал над моими страхами, и его смех музыкой звучал в моих ушах. Какой замечательный мальчишка, с грустью думала я. Разве он заслуживает смерти?
Выключив телевизор, Крис покосился на часы.
– Уже почти одиннадцать. Пора спать, Дилан.
– Выспись за нас обоих, хорошо? Уж мне-то точно уснуть не удастся, – скривилась я.
Дилан, расхохотавшись, забрался под одеяло.
– А вы посидите со мной, пока я не усну?
Мы с Крисом переглянулись. Я кивнула.
– Конечно, приятель, – уверил его Крис, придвинув к кровати кушетку. Я свернулась на ней, привалившись к нему спиной.
Дилан, выключив свет, оставил гореть только ночник, и я закрыла глаза. Сказать по правде, я бы тоже с радостью отправилась в постель. Денек выдался еще тот – что ни разговор, то сплошные подводные камни и стремнины.
– Я рад, что ты здесь, – шепнул мне на ухо Крис, и от этих слов меня сразу бросило в дрожь.
– Я тоже, – моментально влез в разговор Дилан, который, судя по всему, слышал все до последнего слова.
– И я тоже, – ответила я им обоим. Да, это был сумасшедший день – полный неожиданностей и открытий, горьких и радостных одновременно.
«Он – все, что я есть, и все, чем мне не быть. Я уже не помню, где начинаюсь я и кончается он, и где начинается он и кончаюсь я. Я его рабыня. Он мой Господин. Я пытаюсь вспомнить, кем я была до того, как появился он. Ужасно понимать, что я целиком и полностью отдала ему себя, зная, что он никогда не сделает того же для меня. Чем я стану, когда он уйдет? Решусь ли остаться, заранее зная, что без него превращусь в ничто? И что он сделает, если я скажу, что собираюсь уйти?»
