– Помочь вам с сумками? – спрашивает меня Глен, наш консьерж.
– Спасибо, справлюсь. – Я втискиваюсь в лифт рядом с миссис Хорнсби, пожилой женщиной, которая живет в квартире напротив.
– Устраиваете вечеринку? – Она окидывает меня взглядом, в котором явно читается недовольство.
– Да, – говорю я. – Сестре сегодня двадцать шесть. Хочу порадовать ее праздничным ужином.
– Надеюсь, обойдется без столпотворения? – интересуется она.
– Не волнуйтесь. Будет только мой жених да несколько подружек Эми. Мы постараемся не шуметь.
Миссис Хорнсби облегченно улыбается. Неделей раньше, когда я уехала в командировку, Эми собрала у себя гостей, и веселье, похоже, перехлестнуло через край. Разумеется, миссис Хорнсби не поленилась сообщить об этом мне. «Я вовсе не осуждаю, – пропыхтела она. – Современная молодежь живет иначе, чем мы когда-то. Но если уж ваша сестра берется развлекать своих приятелей, то пусть они, по крайней мере, ведут себя потише».
Поначалу я просто отмахнулась от ее слов. В конце концов, это она с ее пуританскими привычками вынудила уйти прежнего консьержа. И все потому, что тот листал на работе каталог «Виктория сикрет». У Эми, насколько я могла судить, не было приятелей-мужчин. Может, правда, она и начала с кем-то встречаться, а мне не рассказала. Но это вряд ли: мы обо всем рассказывали друг другу.
В тот же вечер я передала Эми слова миссис Хорнсби. Сестра замялась, а потом сказала, что смотрела телевизор и включила его, должно быть, слишком громко. Мне это показалось странным, но я предпочла отказаться от дальнейших выяснений.
Я бросаю взгляд на часы. У меня полчаса на то, чтобы украсить квартиру и отправить в духовку лазанью. Щелкнув замком, я захожу в прихожую. Торт я аккуратно опускаю на столик, а сумки бросаю на пол. В этот момент мой взгляд натыкается на мужские ботинки. Похожи на те, которые Райан купил себе в Италии. Неужели он здесь? А как он сюда вошел?
Все еще сжимая в руке воздушные шарики, я прохожу в гостиную. Голубая юбка Эми валяется на полу рядом с мужскими брюками. Из соседней комнаты слышны смех и голоса.
Меня охватывает волнение. Из комнаты выбегает Эми. На ней ровным счетом ничего, кроме мужского галстука. Синего галстука в полоску. Я купила его Райану пять лет назад, когда он с успехом сдал экзамены. Увидев меня, Эми в ужасе замирает.
– Джун! Я… я думала, ты вернешься позже…
Следом за ней появляется Райан. Он тоже совершенно голый, если не считать носков.
– Джун, – лепечет он. – Я могу объяснить… Джун, прости нас. Мы просто увлеклись. Мы…
Эми плачет. Райан лихорадочно одевается. Минуту спустя я слышу, как хлопает дверь квартиры. Я не в силах пошевелиться. Ноги у меня будто прикованы к полу.
– Джун, я не знаю, как это получилось, – плачет Эми. – Я чувствую себя такой свиньей. Ты меня простишь, Джун? Прошу тебя!
И в этот момент я выпускаю из рук воздушные шарики.
* * *
– Она в онкологическом отделении, – говорит мама, когда мы приезжаем в больницу. – Это на пятом этаже.
Кивнув, я направляюсь к лифту, хотя ноги меня не слушаются. Я по-прежнему не знаю, готова ли я оказаться лицом к лицу с Эми, но времени на размышления больше нет.
Мы входим в лифт и поднимаемся на пятый этаж.
– Мы к Эми Андерсен, – говорит мама медсестре, которая встречает нас в приемной.
– Очень хорошо, – кивает та. – Ей не помешает немножко взбодриться. Денек сегодня выдался тяжелый.
Интересно, что она имеет в виду? Может, Эми мучается от боли? Или проблемы с ее малышом? Инстинкт побуждает меня броситься к ближайшему доктору, вытащить его в коридор и закричать: «Это моя младшая сестренка, и ей плохо. Прошу вас, помогите!» Но вместо этого я лишь крепче сжимаю руку Гэвина. Боль и обиду чудесным образом смыло с моей души. Осталась лишь любовь, которая жила там все эти годы. В голове у меня крутится одна и та же мысль: Она лишь в нескольких шагах от меня. Моя Эми.
По правде говоря, Райан – как бы это помягче сказать – никогда не отличался особой порядочностью. Как я узнала позже, он и прежде не раз мне изменял. Разумеется, Эми тоже была виновата, но его я винила больше. Как ни странно, в глубине души я была признательна сестре за ту сцену у нее на дне рождения. Если бы не это событие, моя жизнь могла бы сложиться совсем иначе. И я бы никогда не встретила Гэвина.
Мама останавливается у палаты с номером 523.
– Ну что, готовы? – спрашивает она.
Я киваю, и она проходит в комнату.
– Эми, это мама, – обращается она в сторону кровати, которая задернута занавеской. – Я привела к тебе гостя.
– Ма, прошу тебя, – раздается голос сестры. – Я просто ужасно выгляжу. Я…
Мама отдергивает занавеску, и я ловлю на себе взгляд Эми. Если не считать вздувшегося живота, выглядит она очень худенькой – даже тоньше, чем в нашу последнюю встречу. Белое, бескровное лицо. В тот день, когда я встретилась с Эми в терминале, на ней был свободный свитер, и я не заметила живота. Еще тогда она показалась мне какой-то изможденной, но теперь… Такое чувство, будто за эти недели она состарилась лет на десять.
– Джун, – произносит она сквозь слезы. Эми протягивает ко мне руки, и в ту же секунду больная женщина исчезает. Я вижу перед собой младшую сестренку с пухлыми щечками и забавными косичками.
– Эми, – говорю я, не в силах сдержать слез. Я крепко обнимаю ее, и мы обе плачем.
– Джун, прости меня. Прости за все. Я…
Я прижимаю палец к ее губам.
– Уже простила. Боюсь, мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять это. Детка, не будем отвлекаться на то, что мы обе хотели бы забыть.
Эми кивает.
– Джун, у меня будет ребенок. Маленькая девочка.
– Я знаю. Мама мне сказала.
– Ты станешь тетей, – продолжает она. – Тетя Джун.
– Звучит неплохо, – улыбаюсь я.
Эми тоже улыбается, но уже в следующее мгновение улыбка ее тает.
– Ты знаешь, мне осталось совсем немного, и я должна заранее позаботиться о своей девочке.
– Эми, давай не будем…
– Я должна, – качает она головой. – Я умру вскоре после ее рождения, и тут уж ничего не поделаешь. Мне нужно подумать о своей дочери, ведь у нее больше никого нет.
– А как насчет…
– Ее отца? Он меня бросил. Джун, мы познакомились в баре. Он неплохой парень, но не готов быть отцом. Мама помогла мне собрать кое-какие бумаги, и он официально отказался от отцовства. Я не желаю, чтобы через пять лет, когда меня уже не будет, он вдруг заявится с претензиями, что это его дочь, и выдернет ребенка из налаженной жизни. Этого я не допущу.
– Так чего же ты хочешь, Эми? Скажи нам, и мы с мамой обо всем позаботимся.
Сестра бросает взгляд на маму, затем вновь на меня.
– Джун, я хочу, чтобы ее вырастила ты.
– Я?!
– А разве не ты вырастила меня? – улыбается Эми.
– Верно, – кивает мама. – И неплохо с этим справилась.
– Но я… я же ничего не знаю о младенцах!
– Никто поначалу не знает, – замечает Эми.
– Что, если я не смогу обеспечить ей достойную жизнь? Не знаю, говорила тебе мама или нет, но магазин в крупных долгах. И я…
– Джун, ты найдешь выход. Тебе это всегда удавалось, – с улыбкой добавляет сестра. – Помнишь, как в детстве у нас сломался холодильник? Прямо в середине августа. Мамы не было дома, и ты сама нашла телефонную книгу и позвонила мастеру. Он сделал нам тогда все бесплатно. Сколько лет тебе было, десять?
– Девять, – говорю я и вспоминаю, как пыталась заплатить мастеру монетками из копилки.
– Джун, я хочу, чтобы именно ты вырастила мою дочку, – по щеке у Эми катится слеза. – Ты сделаешь это?
– Эми, для меня это большая честь.
– Спасибо. – Она сжимает мою ладонь.
Я киваю, а затем прижимаюсь головой к ее животу.
– Привет, малышка, – говорю я. – Это твоя тетя Джун. Хочу, чтобы ты знала: нас с тобой ждет замечательная жизнь. Я расскажу тебе все про твою мамочку, – я смахиваю с глаз слезы, и Гэвин ободряюще кладет руку мне на плечо. – Расскажу тебе о том, как она постригла однажды свою куклу, и о том, как она пыталась испечь мне на день рождения имбирный пирог, но перепутала чесночную пудру с имбирной.
При воспоминании о том событии Эми смеется.
– Еще мы будем гулять вокруг Зеленого озера, как когда-то гуляли с твоей мамой. Будем кормить уток, читать книжки, слушать музыку и танцевать. Твоя мама всегда любила танцевать, и тебе это тоже понравится. Еще она замечательно поет, хоть и путает порой слова песен.
– Да уж, – усмехается Эми.
– Мы с тобой замечательно заживем. Я сделаю все, чтобы ты была счастливой.
– Я знаю, что так и будет, – говорит Эми. – Из тебя получится прекрасная мать. Лучше, чем из меня.
– Не говори так, – протестую я.
– Но это правда, – настаивает сестра.
– Как ты ее назовешь?
Эми снова смотрит на маму.
– Я хочу назвать ее Руби.
– Чудесно. – Я кладу руку ей на живот и представляю свою крошечную племянницу – энергичную, как ее мать, и решительную, как прабабка. – Привет, малышка Руби.
