– Я знаю, что так и будет, – говорит Эми. – Из тебя получится прекрасная мать. Лучше, чем из меня.
– Не говори так, – протестую я.
– Но это правда, – настаивает сестра.
– Как ты ее назовешь?
Эми снова смотрит на маму.
– Я хочу назвать ее Руби.
– Чудесно. – Я кладу руку ей на живот и представляю свою крошечную племянницу – энергичную, как ее мать, и решительную, как прабабка. – Привет, малышка Руби.
Малышка Руби появляется на свет во вторник, ясным солнечным утром, и я жду не дождусь, когда меня пустят в палату к Эми.
Это чудесная девочка с темными волосиками и голубыми, как у матери, глазами. А еще у нее такие же высокие скулы, как у тети Руби.
– Я уже люблю ее, – говорю я сестре.
– Мне даже не дают покормить ее, – Эми не в силах сдержать слез. – И все из-за лекарств. Меня это просто убивает.
– Давай не будем печалиться в такой момент, – предлагаю я.
– Но мне так хотелось, чтобы все в ее жизни было идеальным, – плачет Эми. – А она даже…
– Жизнь не бывает идеальной, – говорю я. – Уж лучше ей понять это сразу, чем ждать, когда же судьба обернется для нее настоящей сказкой. Жизнь – настоящая неразбериха, роскошная и прекрасная. Она бывает трагичной и причудливой, восхитительной и страшной. Так, по крайней мере, мне кажется.
– Тебе нужно записать это, – улыбается Эми. – Очень похоже на слова из детской книжки.
– И правда, – киваю я.
Я смотрю на сестру, которая держит ребенка, и вижу, что по ее лицу все еще текут слезы.
– Знаешь, что мы с тобой сделаем? Будем думать только о хорошем. Взгляни, к примеру, на эти пальчики, – указываю я на Руби. – Случалось тебе видеть более совершенную ножку, чем эта?
– Никогда, – улыбается Эми. – Это просто идеальная ножка.
– Или ручки, – говорю я как можно беспечнее. – Конечно, со временем ей потребуется маникюр, но ты только взгляни на эти чудесные длинные пальчики. Смотри, как она оттопыривает указательный.
– Такое чувство, что она сейчас начнет раздавать указания, – улыбается Эми.
– Ну да, – киваю я. – Она знает себе цену.
Тут я вспоминаю про подарок, который приберегла для малышки Руби. Достав из сумки пакет, я вручаю его Эми.
– Хочешь подержать девочку? – спрашивает она. Сестра кажется сегодня еще слабее, чем вчера. Щеки совсем ввалились, что придает лицу изможденный вид.
– С удовольствием, – беру я у нее запеленатую малышку. Сначала я немного нервничаю, но руки словно бы сами знают, как надо держать ребенка. Я наклоняюсь к щечке Руби. Девочка крепко спит, но как только я начинаю покачиваться в кресле, она просыпается и внимательно смотрит на меня ясными глазками.
– Привет, мисс Руби, – говорю я. – Это тетя Джун. Мы теперь часто будем вместе, так что привыкай ко мне.
Эми разворачивает оберточную бумагу и достает оттуда книжку. «Баю-баюшки, луна».
– Так ты не забыла, – улыбается она мне.
– Это была единственная книжка, после чтения которой ты спокойно засыпала по вечерам, – говорю я.
– Помнишь, как мы искали на каждой странице мышку?
– Ты обожала это занятие, – смеюсь я. – Да и я тоже.
– Почитай это девочке, Джун, – просит Эми, передавая мне книжку. – Как читала мне в детстве.
Я осторожно перекладываю малышку так, чтобы видеть страницы, и начинаю читать своей обожаемой племяннице ее первую сказку.
– «В большой зеленой комнате…»
Эми не скрывает слез, а вот я старательно отворачиваюсь, чтобы она не заметила моих.
* * *
Две недели спустя, когда мы с Гэвином едем в больницу, звонит мой мобильный.
– Эми больше нет, – рыдает в трубку мама.
В этот момент я ненавижу себя за то, что решила утром съездить домой, чтобы помыться. Задержись я подольше, могла бы уловить ее последний вздох.
– Ох, мама, – плачу я.
Слышно, как где-то в отдалении похныкивает ребенок.
– Мы должны держаться, – говорит мама. – Ради малышки Руби.
– Да. – Я пытаюсь собраться с силами.
– Нам нельзя обманывать ожиданий Эми.
Я заканчиваю разговор, и Гэвин бережно сжимает мою руку.
– Мне очень жаль, – произносит он.
Мне тоже.
Итак, Эми больше нет. Нет моей младшей сестрички. Я вспоминаю, как защищала ее в детстве от забияк, когда мы играли на школьной площадке. Но от одной большой неприятности мне все-таки не удалось ее уберечь. От рака. Он нанес ей смертельный удар. Хорошо еще, что позволил ей выносить малышку Руби.
* * *
Эми не хотела, чтобы для нее устраивали погребальную церемонию, так что слова прощания мы приберегли для кладбища. Я кладу на гроб букет роз, опускаюсь на колени и прощаюсь со своей сестричкой.
– Эми, – говорю я сквозь слезы, – я и подумать не могла, что когда-нибудь наступит этот день. Как-никак я должна была уйти первой. Это неправильно, что старшие сестры переживают младших, – печально улыбнувшись, я стираю со щеки слезу. – Но я прощаю тебя за это, как простила когда-то за то, что ты стащила мою игрушку, исписала чернилами мою любимую книжку и порезала ножницами мое красное платье. Ты знаешь, о чем я. Я прощаю тебе и более серьезные проступки – те, которые возвели между нами стену молчания. Но нас уже не разделяет прежняя обида. То, что случилось, было частью моей истории, частью моего путешествия в этой жизни. Можно сказать, что я даже благодарна судьбе за это. И тебе я тоже благодарна. Ты не заслуживала того, чтобы тебя исключили из моей жизни. Поверь, мне бы очень хотелось повернуть время вспять. Но сейчас нам пора попрощаться. И не тревожься о малышке Руби. Я обязательно расскажу ей о ее замечательной мамочке. Мы будем гулять с ней там, где когда-то гуляли с тобой. Она вырастет, слушая твою любимую музыку. И я буду любить ее, Эми. Я буду любить ее каждой клеточкой своего сердца – за нас обеих. Так что не тревожься о ней, дорогая сестричка. И я обязательно буду читать ей, как когда-то читала тебе, – достав из сумочки потрепанную книгу, я в последний раз читаю Эми «Баю-баюшки, луна».
– До свидания, сестричка, – плачу я, положив руку на гроб. Мне вспоминаются Руби и Маргарет. «Операция “Сестры”». Наверняка они бы гордились мною. – Я люблю тебя, Эми. Я всегда буду любить тебя.
Я чувствую у себя на плече руку Гэвина и послушно следую за ним к раскладным стульчикам, которые стоят в стороне. Тут я зарываюсь лицом в его плечо и даю волю слезам.
Вскоре до меня доносится голос мамы.
– Джун, – зовет она. – Посмотри на малышку Руби! Быстрее!
Я тороплюсь, чтобы узнать, что ее так потрясло. Руби смотрит на нас ясными глазками, а губки ее складываются в некое подобие «о», после чего уголки их поднимаются вверх.
– Это она в первый раз нам улыбнулась, – говорит мама сквозь слезы.
Я бросаю взгляд на небо. «Видишь, Эми, – шепчу я, – твоя девочка только что тебе улыбнулась».
Всю следующую неделю мама жила в моей квартирке. Дни и ночи сменяли друг друга, а я их даже не замечала. Так бывает, когда мало спишь или горюешь. Или когда случается и то и другое сразу. Но малышка Руби не позволяла нам раскисать. Пеленки, бутылочки, улыбки. И так день за днем.
– Думаю, ты неплохо справляешься, – сказала этим утром мама, наблюдая за тем, как я кормлю Руби из бутылочки. Сняв со стула джинсы, она сунула их в свою сумку.
– Погоди, погоди! Ты что, уже уходишь?!
– Я больше не нужна тебе, детка, – улыбается мама. – Вы вполне управитесь и без меня. К тому же, – добавляет она с ноткой сожаления, – из тебя уже получилась такая мать, какой я никогда не стану.
Малышка Руби сонно зевает, и я укладываю ее в кроватку.
– Но я же…
– Ты справишься, – повторяет мама. – Мы с Рэндом на пару деньков уедем из города, но к презентации я обязательно вернусь, обещаю тебе.
Во мне мгновенно вспыхивает раздражение. Я сержусь на маму за то, что она оставляет меня в такой момент. Мы лишь вчера разослали сообщения в газеты, да и с приглашениями пока не все ясно. Мне придется разрываться между ребенком и делами. С другой стороны, мне не в чем ее винить. Это моя жизнь, а она должна жить своей. Если трагическая смерть Эми чему-то меня и научила, так это не таить зла на близких. Мама – это мама. Эгоистичная и непредсказуемая, но способная на широкие жесты. Это не мешает мне любить ее и прощать ей разного рода промахи, как мелкие, так и более значительные.
– Ладно, – говорю я, – когда-то это все равно должно было произойти.
– Чего ты боишься, детка?
– Сделать что-нибудь не так, – честно отвечаю я. – Посмотри, какая она хрупкая. Что, если я уроню ее? Или забуду покормить? Или…
– Не забудешь, – говорит мама. – А если вдруг в чем-то и ошибешься, ничего страшного.
Она берет сумку и направляется к лестнице.
– Я буду к вам заглядывать, – обещает она. – К тому же ты всегда можешь рассчитывать на помощь Гэвина.
– Верно, – улыбаюсь я. – Он с ней здорово ладит. А Руби нравится «Антонио». Помнишь, она все плакала вчера, когда ты уезжала на йогу? Я принесла ее в ресторан, и там она сразу успокоилась.
