– За последние пять лет я потеряла двух близких мне людей. Мы выросли вместе. Это не был мой парень, это были мои лучшая подруга и друг. Мне очень близки твои слова. Я тоже прошла через потери.
– Любить всегда тяжело. Если любишь, боль неизбежна. Люди умирают, люди уходят, люди меняются. – Тони смотрел вперед, на убегающую вдаль дорогу. – Но иногда все бывает хорошо. Я знаю людей, у которых все хорошо, и знаю, что у меня тоже может быть все хорошо. Просто я ни разу не дал себе шанса попытаться. А ты? Ты тоже заточила себя в раковину?
– О да. И самое удивительно, что выбраться наружу мне помог человек, с которым я никогда не была близка, – моя мать. Она говорила о том, что жизнь проходит мимо, что мои страхи крадут у меня время и возможности и что если я пропущу самое важное – это будет моя и только моя вина. И я поехала в Аргентину, а потом в Европу. Я словно пробудилась от спячки, и это пробуждение было прекрасно. В будущем году я поеду в Японию, потому что это страна-загадка. Я покинула безопасную раковину и снова рискую, но я живу, понимаешь? – Изабелла задохнулась от потока слов, льющихся из нее, и перевела дух. – Но любить кого-то снова… мне по-прежнему страшно. Возможно, какая-то моя часть умерла вместе с моими друзьями и никогда больше не возродится.
– Возможно, – откликнулся Тони. – Но ведь ты сама говоришь: пробуждение того стоило. Посмотри, как много я упустил. Со дня смерти моей любимой прошло много лет, десятки моих приятелей и подруг женились и выходили замуж, заводили детей, разводились, ссорились и мирились, а я всегда держался в стороне от сильных эмоций. Я боялся рисковать. И боюсь сейчас, понимаешь? Наверное, с возрастом сознание становится менее гибким и меняться гораздо сложнее.
Иззи слышала горечь в его тоне. Что ж, по крайней мере Тони был честен с ней и с самим собой. Она понимала его, но не хотела становиться такой, как он. Ведь она не потеряла ребенка, как Конни, Мэрилин или Джуди, не оплакивала любимого человека, как Тони. Она потеряла близких людей – это правда, но разве после этого стоило запирать на замок все двери и жить в отшельничестве?
Тони явно была по душе выбранная им дорога, однако рядом с ним у Иззи появлялось ощущение, что он не живет полной жизнью, а как бы существует наполовину, словно призрачная тень того человека, которым он мог бы стать. Меняться в тридцать девять очень тяжело, но разве можно полностью похоронить возможность почувствовать нечто новое? Изабелла не хотела быть такой, как Тони. Она понимала, что их пути скоро разойдутся, однако пока ей нравилось его общество. Поэтому когда он предложил снова куда-нибудь сходить, она не стала отказываться.
– Ты любишь балет? – спросил он легко, словно они не говорили о серьезных вещах еще минуту назад.
– Я смотрела только «Щелкунчика» и «Лебединое озеро», – призналась Иззи. Оба спектакля оставили сильное впечатление. Раньше она сочла бы себя достаточно искушенным зрителем, но Тони, человек света, явно должен был побывать на огромном количестве спектаклей. Круг, в котором вращалась Изабелла, если это можно было назвать вращением, предпочитал маленькие ресторанчики и походы в кино. На балет ее никто еще не приглашал, кроме родителей Энди. В этом было что-то очень взрослое и искусительное.
– На следующей неделе премьера нового спектакля. Пойдешь со мной?
Изабелла улыбнулась. Она легко представила себя рядом с Тони в партере или в шикарной ложе. Пожалуй, танго в паре с ним тоже выглядело бы гармонично.
– Я не против.
– Потом будет прием и ужин. Это же премьера.
– Отлично.
– Но тебе придется надеть коктейльное платье. Это особый дресс-код. А мне придется надеть галстук. Впрочем, ты настолько хороша собой, – заметил Тони, глядя на нее, – что можешь прийти хоть в пижаме.
– Вот уж спасибо, – засмеялась Изабелла.
Он тоже засмеялся и поцеловал ее в щеку, едва коснувшись кожи губами.
– Соглашайся. Нам будет весело вдвоем.
Пожалуй, это было похоже на правду. Им могло быть очень хорошо вместе и действительно весело, однако от отношений с Тони не стоило ожидать глубины. Он избегал привязываться сердцем и не собирался делать исключение для Изабеллы. Он делился хорошим настроением, зарядом оптимизма, с легкостью расставался с деньгами, но никого не впустил бы в свое сердце. Пожалуй, зря Изабелла сравнила его с отцом. Джефф и Дженнифер относились друг к другу серьезно, они удочерили ребенка и делили все радости и тяготы жизни пополам. Пусть Джефф совершил ошибку и выбрал неподходящую женщину – ее мать, Кэтрин, он смог перешагнуть через эту потерю и начать все сначала, на этот раз правильно.
Тони даже мысли не допускал о серьезных отношениях и новом старте. Возможно, он и выбрал Изабеллу только потому, что она была достаточно юна, чтобы не зацикливаться на мысли, что между ними возможен настоящий роман. Наверняка ровесницы старались вцепиться в успешного, холеного Тони мертвой хваткой в надежде на брак и будущих детей, и он научился избегать их общества.
Он был честен с Изабеллой, и она пообещала, что постарается не пересекать запретную черту, не влезать в душу слишком глубоко, не разбивать сердце. Их дороги всего лишь пересеклись на время, как пересеклись дороги Изабеллы и прекрасной страны Аргентины. Просто им ненадолго оказалось по пути.
Когда Тони довез ее до дома и уехал, Изабелла почему-то очень отчетливо представила себе Гэбби, и ее сердце сжалось от внезапной боли. Если бы ее подруга, почти сестра, была жива, ей можно было бы позвонить и спросить, какие платья надевают на премьеру балета. Вместо этого Иззи позвонила мачехе.
– Платье для коктейлей? Ну, в моем понимании это должно быть нечто короткое, одновременно элегантное и сексуальное.
Дженнифер предложила вместе пройтись по магазинам, что они и сделали на следующий день. Пин оставили с Джеффом, поэтому получился настоящий девичий шопинг с посиделками в кафе и примеркой кучи ненужных вещей. Пожалуй, Дженнифер умела быть в одно и то же время и заботливой матерью, и подругой, и это было бесценно. Теперь, когда в жизни Иззи осталось так мало близких людей, в ее сердце нашлось место сразу для двух женщин – Кэтрин и Дженнифер.
Они нашли чудесное платье от Неймана Маркуса. Оно было коротким и на тонких бретельках, из черного струящегося материала, который то ниспадал совершенно свободно, то внезапно обрисовывал аппетитные формы тела в движении. В нем Изабелла чувствовала себя светской тусовщицей, а не школьным учителем.
– Роскошно выглядишь, – с чувством сказала Дженнифер.
– Полагаешь, я могу сразить его наповал? – спросила Изабелла, уже сидя в кафе за чашкой кофе.
– Смотря какой он. Кто твой избранник? Наверное, у вас все серьезно, если ты ради него купила платье.
– Все гораздо проще: я не хочу опозориться. У меня же совершенно нет платьев. – Изабелла, утомленная примерками и хождением на каблуках, чувствовала себя как Золушка после бала. Теперь на ней были джинсы, розовая рубашка и кроссовки. – А мой избранник… Он умен, красив, богат и интересен. В общем, куча достоинств в одном флаконе. Кстати, он продюсер. Приехал сюда снимать фильм.
Дженнифер смотрела заинтересованно.
– А сколько ему?
– Тридцать девять, – ответила Изабелла с неохотой.
– Не староват для тебя?
Дженнифер забеспокоилась. Конечно, между ней и Джеффом тоже большая разница в возрасте, но ведь они начали встречаться, когда оба были старше и опытнее.
– Возможно. Пока не знаю. Понимаешь, он не из тех, кто заводит серьезные отношения. У него была грустная история в прошлом, и с тех пор он живет в свое удовольствие. Он боится, что кто-нибудь разобьет ему сердце.
– Смотри, как бы не разбили сердце тебе, – проворчала Дженнифер. – Видишь ли, парни вообще обожают этакие «легкие отношения» без привязанностей. Это очень удобно и ни к чему не обязывает. И к таким очень тянутся женщины. У меня есть опыт общения с одним таким типом. Он был воплощением всех мужских достоинств. Мы встречались полгода, а потом все кончилось. Мне потребовалось три года, чтобы забыть его и начать двигаться дальше. Но на ошибках учатся. Хочется верить, что ты окажешься умнее меня.
– Не думаю, что смогу к нему привязаться. Это непросто. Люди так неожиданно умирают, что мне… – У Изабеллы перехватило горло, и Дженнифер схватила ее за руку.
– Перестань, милая! Тебе не повезло, но это не значит, что вся жизнь – череда потерь.
– Вроде бы нет… и все-таки для некоторых жизнь делает исключение. Для некоторых вроде меня.
– Как думаешь, почему все так сложилось? – тихо спросила Дженнифер. Она не переставала задаваться этим вопросом, как и Иззи, пытаясь решить странную загадку бытия.
Как социальный работник, она часто сталкивалась с человеческими трагедиями. Взрослые и дети умирали своей смертью или насильственной, медленно или внезапно, но смертей и потерь было много, очень много. И все же редко можно было найти столь тесную группу людей, в которой совсем юные создания погибали одно за другим, словно наследуя некую цепочку.
