– Я рада за нее, – спокойно сказала Оливия. Она знала, какой мукой было для Питера пьянство жены. Про себя она задавалась вопросом, как эта перемена повлияет на их отношения. Возможно, если его жена станет трезвенницей, он захочет прекратить роман? Если так, она не имеет права возражать и не будет этого делать. Она не претендует на него. В конце концов Эмили – его жена. Он женатый мужчина. Оливия признавала, что у нее нет никаких прав на любимого человека.
– Как оказалось, – продолжал Питер, – Эмили хочет начать жизнь с чистого листа. Она убеждена, что причиной ее пьянства был несчастливый брак, и думаю, она права. Тут дело и в пагубном влечении к алкоголю, но мы никогда не были счастливы, просто не подходили друг другу. Теперь она считает, что надо прекратить наши мучения и развестись. Я согласился. Думаю, что это принесет облегчение нам обоим.
– Господи! – воскликнула ошеломленная Оливия. Она такого не ожидала. – Вот так сюрприз! По-твоему, она это серьезно?
– Вполне. Она уже звонила своему адвокату перед разговором со мной. И у нас полное согласие по вопросу развода и раздела имущества. Думаю, всё будет улажено очень быстро. А это означает, – произнес он, пристально глядя в светло-голубые глаза Оливии, – что я стану свободным.
И не успела она его остановить, как он встал перед ней на одно колено. Оливия такого не видела с тех пор, как Джо делал ей предложение сорок семь лет назад.
– Питер, что ты делаешь? – с изумлением спросила она. Оливия к этому была совершенно не готова.
– Я делаю тебе предложение, Оливия, – сказал Питер. Его взгляд был полон любви. Второй раз в жизни достойный мужчина просил у нее руки. – Ты выйдешь за меня замуж? Я почту за честь сделать тебя счастливой до конца жизни.
– Я в этом не сомневаюсь, – ответила Оливия, с трудом проглотив комок в горле. – Но, Питер, мне семьдесят лет. Я слишком стара, чтобы выходить замуж.
Она никогда не рассматривала такую возможность и сейчас пребывала в нерешительности. У каждого из них всегда была своя жизнь, и не существовало даже надежды на брак, пока была жива Эмили.
– Думается, правильно говорят, что любви все возрасты покорны. Ты выйдешь за меня, Оливия? – снова спросил он.
Оливия закрыла лицо руками, а потом посмотрела на него.
– Питер, я действительно люблю тебя, но я не могу. Я не собиралась повторно вступать в брак. Никогда не думала, что ты разведешься.
– Я тоже, – искренне признал он. Питер никогда не давал ей повода надеяться на это. Он был честным человеком. – Эмили сделала мне большой подарок. Мы с ней многие годы не любим друг друга, и оба это знаем. Надеясь начать трезвую жизнь, она хочет быть свободной, как того хочу и я. У меня с ней никогда не было гармонии в отношениях, а с тобой есть. Мне кажется, мы будем очень счастливы и составим хорошую пару.
– Мне тоже. Но зачем нам заключать брак? Почему бы не продолжать просто встречаться, как сейчас? Почему бы не ночевать вместе, когда мы можем?
Питер уже встал с колена и, сев в кресло, глядел на нее. Всё пошло не так гладко, как он думал. Он ожидал, что Оливия бросится в его объятия, или по крайней мере надеялся на это после стольких лет тайного романа. Оливия вдруг подумала, испытывала ли ее мать такие же чувства, когда умерла жена Ансела. Мэрибел сказала, что они обручились. Оливия не хотела даже этого. Она любила Питера, но считала, что предала бы Джо, если бы вышла за кого-то другого. Она действительно не хотела замуж. Ей было комфортно при существующем положении вещей.
Питер, похоже, был крайне удивлен и жестоко разочарован ее ответом. Он горестно рассмеялся над тем, что она только что сказала:
– Ты чувствуешь себя слишком старой для брака. Я чувствую себя слишком старым для свиданий. Я хочу находиться дома в собственной постели, с женщиной, которую люблю. Свидания, возможно, увлекательны, но не для меня. И никогда таковыми не были.
Оливия знала, что он и Эмили поженились очень молодыми и просчитались. Она полагала, что заключение брака стало бы такой же ошибкой, во всяком случае, для нее, хотя, может быть, не для Питера. Она боялась, что он найдет другую, и перспектива удручала, но не настолько, чтобы решиться выйти замуж.
– И что нам теперь делать? – печально спросила Оливия.
– Полагаю, всё останется как есть, – сказал он с обреченным видом. – Я не хочу тебя терять и никуда не денусь. Но не хочу называть это свиданиями. Ты женщина, которую я люблю. Я буду с тобой так часто, как ты мне позволишь. Подыщу квартиру в городе: Эмили считает, что нам следует продать нашу. Думаю, она права: слишком много несчастий мы там пережили. Я возьму что-нибудь поменьше, для себя одного. Ты сможешь оставаться у меня, если захочешь переночевать в городе, а я буду приезжать сюда, когда у тебя будет желание.
Он был очень разумным мужчиной и очень ее любил.
– Питер, я тебя не заслуживаю, – сказала она, лучезарно ему улыбаясь. – Я правда тебя люблю. Просто не хочу выходить замуж. Но если я бы вышла, то только за тебя. Честное слово.
Он верил и надеялся, что в конце концов любимая передумает. Но Оливия была уверена, что останется при своем мнении.
Они еще несколько минут обсуждали его предстоящий развод. Это был удивительный поворот событий, который многое упрощал. Они теперь смогут вместе бывать на публике, путешествовать и, наконец, вместе проводить отпуск.
А потом, обсудив ситуацию, они отправились в спальню и занялись любовью, чтобы отметить – не помолвку, как надеялся Питер, а освобождение их любви.
Потом Оливия лежала, глядя на него, нежно касаясь его лица и пытаясь понять, почему не хочет выходить замуж за любимого человека.
– Возможно, я просто предпочитаю жить во грехе, – сказала она, и Питер привлек ее к себе.
– Вы порочная женщина, Оливия Грейсон, – пошутил он, и она озорно засмеялась, чувствуя себя моложе после занятия с ним любовью.
– Да! – радостно подтвердила она. – Наверное, так и есть.
Это было единственным логичным объяснением ее отказа. Оливия думала, одобрила бы Мэрибел ее решение или нет? Одно было очевидно: мир перевернулся с ног на голову. Ее старший сын разводился и снова женился, что Оливию радовало, у Лиз завязался роман, в чем она была не уверена, Касс собиралась завести внебрачного ребенка от рок-звезды, старший внук Оливии оказался геем. А она сама только что предпочла продолжать жить во грехе после десяти лет тайных отношений с женатым мужчиной. Мир определенно изменился.
Поскольку у всех детей и внуков Оливии были планы на Рождество, как и у детей Питера, они решили в спокойной атмосфере провести эти выходные в Бедфорде. До этого они никогда не оставались вместе на праздники и с нетерпением ждали первого такого случая. Оливия знала, что это несколько притупит тоску по Мэрибел. Она по-прежнему ежедневно ощущала отсутствие матери, по крайней мере раз в день протягивала руку к телефону, чтобы ей позвонить, а потом вспоминала о случившемся. Она знала, что ей всегда будет не хватать житейской мудрости, любви, благородства и оптимизма матери. Всей семье непременно надо лелеять наследие Мэрибел. Она так много дала столь многим.
Провести с Питером Рождество и Новый год показалось Оливии хорошей идеей, от которой был в восторге и Питер. Он на протяжении многих лет проводил праздники в гнетущей обстановке из-за алкоголизма жены. Теперь она уже находилась в реабилитационном центре, похоже, шла на поправку, и развод был в стадии оформления.
Оливия заранее купила рождественские подарки для всех. Она планировала до отъезда детей и внуков собрать их за ужином и поздравить. Теперь Питер был свободен, она хотела пригласить и его. Она всё организовала.
В первую неделю декабря она должна была делать ежегодную маммограмму. Она всегда ее боялась: в ее возрасте гром может грянуть в любой момент. Ее секретарь Маргарет напомнила об обследовании накануне. Утром назначенного дня Оливия убедила себя, что нечего бояться, – ведь у Мэрибел никогда не было проблем со здоровьем, а значит, и у нее не будет.
Лаборантка была та же, что обследовала ее в предыдущие годы. Всё шло обычным порядком. Обследование не было приятным, но сносным, и Оливия, одеваясь, ругала себя, что глупо каждый год так беспокоиться. Вдруг вошла медсестра, держа в руках снимки предыдущих лет, и попросила:
– Миссис Грейсон, не могли бы вы зайти в кабинет на пару минут?
– Что-то не так?
Оливия почувствовала, как мурашки пробежали у нее по спине.
Медсестра не ответила ни утвердительно, ни отрицательно. Она просто мило улыбнулась и сказала, что врач хочет поговорить. Кровь в жилах похолодела от этих слов. Это было уже слишком. Сначала она потеряла мать, а теперь собственный организм дал сбой. Мэрибел всю жизнь отличалась хорошим здоровьем, и Оливия убеждала себя, что это гарантирует безопасность и ей, но вдруг уверенность в этом растаяла.
