– Я здесь, чтобы помочь, – тихо заявил он.
– Благодарю. – Герцог поднял голову. – Я хочу, чтобы ты встретился с Роллингсоном. Предложи ему достаточную сумму денег, и пусть убирается восвояси.
Картер удивленно уставился на отца, ошеломленный его словами.
– Но почему?
– Потому что это самый легкий и самый верный способ избавиться от него.
– Мне кажется нелогичным поощрять человека, занимающегося шантажом, – сказал Картер. – В особенности если его притязания несправедливы.
Ноздри герцога гневно раздулись, по щекам разлился яркий румянец.
– Я не дурак, Картер. Ясно, что побудительный мотив майора – деньги. И хотя мне крайне неприятно прибегать к подобной тактике, все же это наискорейший путь разрешения проблемы.
– Он сказал, что имеется документ, доказывающий правдивость его слов.
Гримаса боли исказила лицо герцога, и на мгновение Картеру показалось, что отец сейчас грохнется на пол.
– Майор – беспринципный человек, ищущий легкого пути разжиться деньгами. Я достаточно богат. Если подобным образом можно избавиться от него, что ж, дело того стоит.
Острая боль пронзила висок Картера. Его отец никогда не уклонялся от схватки, особенно если считал себя правым. Так почему же так легко готов уступить Роллингсону?
– Дать денег означает только признать справедливость его притязаний, – возразил Картер. – Я считаю это серьезной ошибкой. Если он почувствует слабину, то не преминет воспользоваться ею.
– Он хочет скандала. Я сделаю все возможное, чтобы избежать этого.
– Пусть устраивает скандал, – продолжал спорить Картер. – Мы переживем бурю. С гордо поднятой головой отринем все сплетни, все ехидные взгляды. Сезон почти закончился. К тому времени, когда он снова откроется в следующем году, это уже не будет столь пикантной новостью. Великосветские матроны найдут мишень посвежее, чтобы выразить свое порицание и неодобрение.
Выражение лица герцога стало отстраненным.
– Я хочу, чтобы это закончилось сейчас.
Картер заметил капельки пота, выступившие на шее отца. Глаза его непривычно блестели. Слезы? Невозможно. Если только…
– Я сегодня же поеду к Роллингсону, – согласился Картер. – Он заявил, что ему не нужны деньги, но, думаю, мне удастся убедить его принять их.
Герцог пристально посмотрел на сына. В его непроницаемых стальных глазах застыла печаль.
– Мне жаль, что пришлось вовлечь тебя во все это.
– Это касается вас, отец. Естественно, я должен вмешаться.
Когда Картер вышел из кабинета герцога, Доротея уже ждала его в коридоре. Взглянув на его посеревшее лицо, она молча взяла мужа за руку и увлекла в гостиную. Он услышал, как она отослала лакея и распорядилась, чтобы их не беспокоили.
– Значит, это правда. – Ее слова были утверждением, не вопросом.
– Он все отрицает.
– Но ты не до конца ему веришь, не так ли? – Она накрыла его ладонь своей ладонью.
– Я не знаю, чему верить. – Картер потер лоб. Ему было трудно разобраться во всех этих противоречиях.
Пальцы ее утешающе пробежали вверх по его руке и легли на плечо.
– Как герцог собирается уладить этот… хм, деликатный вопрос?
– Он хочет откупиться от Роллингсона. Или, вернее, чтобы я заплатил майору.
– Думаешь, это сработает?
– Поставь себя на место майора. Если бы ты была уверена, что герцог твой настоящий отец, то взяла бы у него деньги?
Доротея задумчиво прикусила губу.
– Что ты собираешься делать?
– Поговорю с Роллингсоном, как требует отец.
– Я пойду с тобой.
– Нет! – Он схватил ее за руки. – Я должен сделать это сам.
– Я боюсь, Картер. – Она отвела от него взгляд. – Меня беспокоит, что дело может дойти до рукоприкладства, если вы останетесь вдвоем. Мое присутствие поможет удержать разговор в рамках приличия.
– Нет.
– Картер, пожалуйста.
Картер крепко сжал ее ладони. Ему очень не понравился ее тон.
– Обещаю, что не сделаю ничего, что могло бы вызвать гнев Роллингсона. И как бы меня ни провоцировали, я буду все время держать себя в руках.
Он видел, что не полностью убедил ее, поэтому сохранял на лице выражение непреклонности. Наконец Доротея тяжело вздохнула и согласно кивнула.
– Как угодно, милорд. – Затем, помедлив и глядя на их сомкнутые ладони, добавила: – Хотя майор только половина проблемы, и тебе это хорошо известно.
Два часа спустя Картер стучал в дверь квартиры майора в отдаленном районе Лондона. Ему не составило большого труда отыскать обиталище Роллингсона.
– Кто это к нам? – Незнакомое мужское лицо с опаской выглянуло из-за полуоткрытой двери.
Картер спокойно разглядывал мужчину, открытый взгляд и военная выправка которого, без сомнения, указывали на принадлежность к армии. Товарищ или слуга? Честно говоря, это было не так уж важно. Картер подал свою визитную карточку.
– Маркиз Атвуд с визитом к майору Роллингсону. Он дома?
Услышав вопрос Картера, мужчина еще больше насупился, расправил и без того прямые плечи, уголки его губ опустились, брови хмуро сошлись на переносице.
– Майора дома нет.
– Скоро ли он вернется? У меня к нему дело сугубо личного свойства, не терпящее отлагательства.
– Ах, значит, теперь, после стольких лет, оно стало неотложным, милорд? – Слуга или друг майора смерил Картера холодным оценивающим взглядом.
Картер смотрел на него так же. Вопрос повис в воздухе.
Мужчина прищурился.
– Я передам майору, что вы были здесь, – угрюмо сказал он.
Картер коротко кивнул и развернулся, чтобы уйти. Ему пришлось наклонить голову, чтобы выйти из здания через низкий дверной проем. В голове царила полная сумятица. Минуту он просто стоял на улице, пытаясь решить, что же ему делать дальше. Может быть, герцог прав и Роллингсону нужны деньги?
– Гуляешь по трущобам, Атвуд?
Услышав знакомый голос, Картер обрадовался.
– Бентон, что привело тебя в эти трущобы?
Виконт усмехнулся:
– Согласен, здесь особенно не на что смотреть, но в нескольких кварталах отсюда есть превосходная табачная лавка, где я часто бываю.
– А нет ли поблизости приличной таверны?
– Могу назвать одну и даже две.
– Ну что ж, веди меня, мой друг. Я совершенно уверен, что сейчас мне крайне необходима хорошая выпивка.
– Скажи, Бентон, что бы ты сделал, если бы узнал, что у тебя есть ребенок? – спросил Картер.
Виконт быстро огляделся вокруг.
– Кровь Христова! Говори, что ты слышал?
Лицо Бентона стало белым как снег. Картер не сразу догадался, что его друг подумал, будто речь идет о его ребенке. Проклятье, неудивительно, что Бентон так побледнел.
– Успокойся, друг мой. Это чисто теоретический вопрос.
Виконт с облегчением выдохнул и медленно разжал кулаки.
– Черт тебя возьми, Атвуд. Подобные вопросы могут довести до разрыва сердца.
– Извини. Учитывая, какую жизнь мы с тобой оба вели, полагаю, что это вполне реальная возможность.
– Ты чертовски прав. – Бентон поднял бокал слегка дрожащей рукой и сделал продолжительный глоток. – Конечно, стараешься быть начеку и принимать меры предосторожности. Но никакой гарантии нет. И все же, насколько мне известно, я ни разу не наградил ни одну женщину ребенком. А ты?
– Что? Нет! – Картер почувствовал, что у него самого начали дрожать руки, и пожалел, что вообще затеял этот разговор. Вероятно, он этого не сделал бы, если бы был совершенно трезв.
– Но это и не Даусон, – задумчиво продолжал Бентон. – Этот парень такой праведник, что вполне может стать викарием. Нет, даже католическим священником. Ведь это они дают обет безбрачия?
Виконт подал знак принести еще бутылку бренди. Полногрудая служанка, доставившая ее к столу, задержалась возле них гораздо дольше, чем это было необходимо. Потряхивая длинными рыжими волосами, она щеголяла своей пышной грудью практически перед самым носом Бентона, но обычно склонный к флирту виконт едва удостоил ее взглядом.
– Это Роллингсон, – объявил Картер, как только они снова остались одни.
– А, наш вояка. У них очень тяжелая жизнь. Вполне естественно, что они стараются использовать любую возможность. Меня бы не удивило, если бы я узнал, что он оставил целый выводок маленьких солдатиков по всему Пиренейскому полуострову.
Картер потряс головой, стараясь прочистить затуманенные мозги. Нет, это опять не то.
– Роллингсон не отец, – заявил он. – Роллингсон – незаконнорожденный.
– Я это слышал. – Бентон дружелюбно улыбнулся. – И тем не менее этим человеком невозможно не восхищаться. Он сам пробил себе дорогу в жизни, несмотря на свое происхождение. Военная служба открывает широкие возможности для карьеры, но война слишком грязное дело. Грохот пушек, пепел и дым, трупы, усеявшие поля сражений… Я не уверен, что смог бы так же отважно повести себя в битве.
Мысли в беспорядке метались в голове Картера. Какого черта там болтает Бентон – война, отвага, поля сражений? Все это не имеет никакого отношения к теме их разговора.
