Тогда зачем признаваться?
Потому что настал момент.
– Прошу внимания, все, прошу внимания, – говорит Недра. Она стоит в центре зала с микрофоном в руке. – Прошу всех занять свои места.
Я слежу, как Уильям, не выпуская из руки телефона, покидает свое место возле бара. Он видит меня и машет, указывая на стол, где уже сидят Банни, Кэролайн и Джек. Невероятно. Он совсем не выглядит смущенным.
Когда я подхожу к столу, он выдвигает для меня стул.
– Как все прошло с Недрой?
– Нормально.
– Она не возражает, чтобы я сказал речь?
Я пожимаю плечами.
– А ты не возражаешь?
– Мне нужно в туалет.
В туалете я умываюсь холодной водой и, наклонившись над раковиной, смотрю в зеркало. Я выгляжу просто ужасно. В свете флуоресцентной лампы мой костюм кажется розовым, почти карикатурным. Делаю несколько глубоких вдохов. Я не спешу вернуться к столу. Открываю Фейсбук.
Мое сердце разбито.
Почему оно разбито, Жена-22?
Это вы его разбили.
Это не совсем справедливо. Мы оба сыграли в этом роль.
Я была уязвима. Я была одинока. Я нуждалась в эмоциональной поддержке. Вы воспользовались мной!
Я тоже был уязвим, одинок и нуждался в поддержке, вы когда-нибудь об этом думали? Послушайте, это становится непродуктивным. Думаю, нам следует прекратить общаться.
Почему вы считаете, что имеете право принимать это решение? Вы собираетесь просто оставить меня…
Зеленый кружок рядом с его именем превращается в полумесяц. Он отключился. Я в ярости. Как он посмел! Выхожу из туалета и едва не сталкиваюсь с официантом.
– Вам что-нибудь принести? – спрашивает он.
Я заглядываю в зал и вижу, как к нашему столу приближается Недра. Она целует Уильяма в щеку и передает ему микрофон. Он явно взволнован. Недра возвращается к себе за стол и придвигает свой стул как можно ближе к стулу Кейт.
Уильям встает и откашливается.
– Итак, меня попросили произнести речь.
– Мне ничего не нужно, но видите вон того мужчину с микрофоном? Это мой муж. Он хочет пинаколаду, – вполголоса говорю я официанту.
– Хорошо. Я принесу ему, как только он договорит.
– Нет, коктейль необходим ему прямо сейчас. У него пересохло в горле. Совсем пересохло. Видите, как он все время судорожно сглатывает? Ему срочно нужно промочить горло пинаколадой, чтобы закончить речь. Пожалуйста, если можно, поскорее.
– Нет проблем, – говорит официант, направляясь к бару.
– Я знаю Недру и Кейт уже – сейчас прикину – тринадцать лет, – начинает Уильям. – Впервые я увидел Недру…
Я слышу жужжание блендера. Наблюдаю, как бармен переливает жидкость в бокал. Украшает его ломтиком ананаса и вишенкой.
– …И я знал, – продолжает Уильям, – мы все знали.
Официант через весь зал направляется к Уильяму.
– Знаете, как бывает, когда вы видите с первого взгляда? Что эти двое подходят друг другу?
Официант лавирует между столиками.
– И Кейт – Кейт, боже мой, Кейт. Ну что можно сказать о Кейт? – продолжает разливаться Уильям.
Официанта останавливает пара, желающая заказать напитки. Он принимает заказ и идет дальше.
– Я хочу сказать, да что там. Вы только посмотрите на них. Вот они – невеста и… невеста.
Официант, добравшись до стола Уильяма, ставит перед ним коктейль. Уильям растерянно смотрит на бокал.
– Что это? Я это не заказывал, – шепчет он, но благодаря микрофону его слова разносятся на весь зал.
– Это пинаколада, сэр. У вас пересохло в горле, – говорит официант.
– Вы принесли мне чужой заказ.
– Нет, это для вас, – настаивает официант.
– Говорю вам, я этого не заказывал.
– Ваша жена заказала для вас, – говорит официант, указывая на меня.
Уильям смотрит на меня через зал, и я слегка киваю. По его лицу проносится буря эмоций. Я пытаюсь их определить: недоумение, уязвимость, шок, стыд, гнев, а потом еще что-то, к чему я оказываюсь совершенно не готова. Облегчение.
Он кивает. Потом кивает еще раз и делает глоток пинаколады.
– Хорошо. На удивление хорошо, – говорит он в микрофон и резко опрокидывает бокал прямо себе на грудь. Банни и Кэролайн вскакивают, хватают салфетки и начинают оттирать Уильяму рубашку.
– Содовую, пожалуйста, – кричит Банни. – Скорее, чтобы не осталось пятен.
Я быстро ретируюсь в холл между туалетами. Там через тридцать секунд меня и находит Уильям.
– Ты знаешь ? – шипит он, прижимая меня к стене.
Я смотрю на его мокрую, заляпанную рубашку.
– Как видишь.
Он сжимает челюсти.
– Так что, “реальная жизнь совсем не так хороша, как ее рекламируют”?
– Ты играл со мной. Несколько месяцев. Почему я не могу с тобой поиграть? Совсем чуть-чуть?
Он делает глубокий вдох.
– У Уильяма был очень тяжелый год. Уильям не пытается себя оправдать. Уильям должен был рассказать своей жене, какой у него плохой год.
– Почему ты говоришь о себе в третьем лице?
– Пытаюсь говорить с тобой на твоем языке. На языке Фейсбука. Лицом к лицу. Скажи что-нибудь.
– Дай мне твой телефон.
– Зачем?
– Тебе не интересно, как я обо всем узнала?
Уильям отдает мне мобильник.
– Каждый раз, когда ты фотографируешь, фиксируются точные широта и долгота. Последний снимок из твоего профиля – твоя рука – был сделан у нас дома. Ты оставил след, который привел прямо к тебе.
Я отключаю функцию геолокации на его телефоне.
– Вот. Теперь никто не может тебя выследить.
– А если я хочу, чтобы меня выследили?
– Тогда тебе нужна помощь специалиста.
– Когда ты узнала?
– Сегодня днем.
Уильям нервно проводит рукой по волосам.
– Господи, Элис. Почему ты ничего не сказала? А Банни знает?
Я киваю.
– И Недра?
– Да.
Он кривится.
– Не смущайся. Они от тебя в восторге. Они считают, что ничего более романтичного они в жизни не видели.
– Ты тоже так считаешь?
– Почему, Уильям? Почему ты это сделал?
Он вздыхает.
– Потому что я увидел, что ты искала в Гугле. В тот вечер, когда была презентация “ФиГ”, помнишь? Ты не удалила историю, и я все увидел. От “Элис Бакл” до “счастливый брак”. Ты была несчастна. Я сделал тебя несчастной. Я сделал это идиотское замечание насчет того, что у тебя маленькая жизнь. Я должен был что-то предпринять.
– А Незерфилдский центр? Ты его выдумал? Его связь с университетом?
– Я знал, что ты не согласишься участвовать в опросе, если только он не будет должным образом обставлен. Сделать сайт не проблема. Проблемы начались, когда он вдруг зажил собственной жизнью. Я собирался тебе во всем признаться. В тот вечер, когда мы должны были встретиться в “Чай и не только”. Но тут приехали Банни и Джек. Я не собирался водить тебя за нос. Я умолял тебя не ходить, помнишь? Я же не думал, что так все кончится.
– Но зачем тебе понадобилась вся эта конспирация? Ты мог просто задать мне те же самые вопросы лично. Ты даже не попытался.
– Что ты имеешь в виду? Я расставлял тебе ловушки, я заманивал тебя. Упрашивал. Открыл липовую страницу в Фейсбуке. Я подбрасывал тебе информацию, предупреждал тебя, уведомлял. Мне пришлось прочитать “Хроники Нарнии” и “Уловку-22”, будь они неладны.
– Меня слышно? Эта штука работает? – Мы слышим, как Недра проверяет микрофон. – Уильям? Ау, где ты? Это дурной тон – не закончить речь. Бросить речь. Во всяком случае, в Великобритании.
– О-о, Господи Иисусе, – стонет Уильям. Он растерян – это неожиданно и нехарактерно для него. – Спаси меня!
– Хорошо, – говорю я. – Скажу эту чертову речь.
Пробираясь между столами, я пытаюсь привести мысли в порядок. Очевидно, мне надо сказать что-то о любви. Что-то о браке. Что-то смешное. Что-то трогательное. Но я могу думать только об Уильяме. О том, какой путь он прошел, чтобы достучаться до меня.
Я подхожу к нашему столу и Зои вручает мне микрофон.
– Вперед, мама, – шепчет она.
Я медленно подношу микрофон к губам.
– Знаете, как бывает, когда вы сразу знаете? – бессвязно бормочу я.
Но это еще что! У меня дрожат колени. Я испуганно смотрю на гостей и нервно хватаюсь за горло.
– Выше голову, – не разжимая губ, подсказывает Банни.
– Что все так, как должно быть?
– В реальной жизни люди так не говорят, – шипит Банни.
– Ничто не может помешать двум любящим людям быть вместе.
– Говори сердцем, Элис. Сердцем, – умоляет Банни.
– Прошу прощения. Секунду. – Я ищу глазами Уильяма, но не могу найти. – Если позволите, я попробую начать сначала. Недра. Кейт. Мои дорогие, мои самые любимые друзья.
В ресторане становится тихо. Я смотрю на зал.
