Его пальцы сжали ее руки, тонкий хлопок туники не препятствовал прикосновению. Глаза мужчины пожирали ее.
– Но я – принц. Мне принадлежит власть. Правила устанавливаю я, Нихат. Ты, похоже, пребываешь в заблуждении, считая, что важна для меня, как и восемь лет назад. Это не так. Ты просто полезна мне. Не принимай это за что-то большее.
У нее перехватило дыхание. Но терпеть его высокомерие она не собиралась.
Нихат захотелось, чтобы Азиз признался: она находится здесь потому, что он когда-то любил ее. Она понимала, что это опасно, но ничего не могла с собой поделать.
Она стояла на краю пропасти и была готова спрыгнуть.
– Ты не отнимешь то немногое, что у меня есть. Ты понятия не имеешь, с чем еще мне пришлось столкнуться, с чем мне предстоит сразиться, чтобы хватило сил стоять перед тобой и не разбиться на миллион осколков.
Его губы, находившиеся в соблазнительной близости от ее губ, сжались, в глазах вспыхнуло пламя.
– С чем бы тебе ни пришлось столкнуться, это было твое решение. Ты сама выбрала этот путь, поэтому не жди от меня понимания.
– Ты думаешь, у меня нет сердца? Ты думаешь, мне легко находиться рядом с тобой, видеть твою боль?
Его губы изогнула мрачная улыбка. Азиз заправил прядь ее волос за ухо, а затем сжал ее подбородок своими сильными пальцами. Она вздрогнула, тело мгновенно напряглось.
– После того что я совершил… все, что я навлек на себя… – В его глазах пылало темное пламя, когда он ласкал взглядом ее глаза, ее нос, ее губы. – Я никогда не был щедрым, или добрым, или…
– Ты всегда был самим собой. Я страдаю так же сильно, как ты. Позволь увидеть твою рану, Азиз.
– Почему ты решительно настроена погрузить нас в пучину отчаяния? Сколько еще, по-твоему, я должен мучиться?
Может, он боится, что она преисполнится отвращения? Неужели он не чувствует в себе былой силы духа?
Нихат молча ждала, собираясь отступать.
Азиз выругался и развязал тесемки брюк. Она испугалась, что он услышит, как учащенно забилось ее сердце.
Он обнажил часть бедра. Она увидела уродливый шрам шириной почти в ее запястье, швы были наложены грубо. Закрыв глаза, Нихат положила руку на бедро Азиза. Его кожа горела под ее ладонью, мускулы превратились в камень. Нихат представила боль, которую ему пришлось вынести. Но в ней вспыхнула и надежда.
Она была права. Он выжил, потому что был Азизом аль-Шарифом. И если он сумел остаться в живых после этого ранения, сумеет справиться со всем.
Кожа на его бедре была шероховатой и неровной. Ее рука опустилась ниже, и она не смогла сдержать дрожь. Здесь его кожа была горячей и гладкой.
Между ними проскочил разряд, воздух, казалось, заискрился. Азиз прислонился к ней, его длинные сильные пальцы слегка сжали ее шею.
Каждый дюйм ее тела ожил. Азиз дышал тяжело, как и Нихат, каждая его мышца напряглась.
Она поправила его брюки, ее пальцы на удивление не дрожали, словно она проделывала это каждый день.
– Пуля раздробила кость?
Азиз вздохнул, смиряясь с ее напором. Нихат обхватила его за талию.
– Нет. Только задела. Насколько я понял, миджаб сумели ее быстро вытащить. Они отвезли меня в госпиталь на границе с Зураном. На кость была наложена металлическая пластина, чтобы удержать, пока она не срастется.
– Они оставили ее. – Нихат наконец поняла, в чем дело. – Она мешает двигаться и причиняет боль.
Азиз кивнул и отбросил ее руки:
– Мы закончили?
Нихат выпрямилась и посмотрела в сторону.
– Здесь – да. Мы немедленно начнем растяжку.
Она задержалась у выхода. Ее кожа блестела, глаза смотрели прямо и честно. Туника прилипла к телу. Нихат была самой потрясающей женщиной, какую он когда-либо видел. Азиза пронзил невольный и нежеланный голод, который, однако, заставил его почувствовать себя живым.
Достаточно было закрыть глаза, чтобы снова почувствовать легкое прикосновение ее пальцев к своему телу, ощутить ее теплое дыхание…
– Ты ошибаешься, думая, что Халиф и остальные слуги видят в тебе калеку, – заявила Нихат. – Они видят принца, который всегда находил для них доброе слово, принца, который знает их по именам, принца, которого они оплакали и похоронили. Они не замечают твою хромоту, твои шрамы или твое чувство вины. И в их глазах светится не жалость, Азиз, а любовь. Я все отдала бы, чтобы снова увидеть свою мать. Подумай, что ты делаешь со своей.
Мышцы бедра побаливали, но вместе с тем были удивительно расслаблены, когда Азиз сел на скамейку в саду.
Он рассчитывал, что Нихат отвергнет его приглашение. Но нет.
Ее так же мучает любопытство, как и его?
Раздался звон серебряной посуды, когда она наливала ему мятный чай. Азиз не обращал внимания ни на небо, окрашенное в золотисто-алые тона, ни на пышные розы. Он наслаждался запахом Нихат – ароматом жасмина и чего-то еще, что было присуще только ей. Это возбуждало желание в его истерзанном теле. Ощущение было сильным и всепоглощающим. Ничего подобного он не испытывал уже много лет.
Нихат подала ему чай и взяла кусок сладкого пирога.
Азиз сделал глоток и состроил гримасу:
– Мне нужно что-нибудь покрепче.
– Никакого алкоголя, если ты действительно хочешь, чтобы я тебе помогла.
Он нахмурился, однако на его губах заиграла улыбка.
– Ты получаешь от всего этого удовольствие, верно?
– Да. Многие ли женщины могут похвастаться, что Азиз аль-Шариф склоняется в поклоне, если они того требуют?
– Ни одна.
Пирог задрожал в пальцах Нихат. Залившись румянцем, она откусила кусок.
Нихат слизнула крошки с уголков рта, и боль другого рода пронзила его мышцы. Азизу страстно захотелось почувствовать вкус ее губ, вкус, которого он был лишен уже давно. Он не прикасался к женщине после нападения террористов. Шесть лет воздержания только усиливали желание.
Восхитительное напряжение мышц, жар, охвативший его тело и распространившийся как лесной пожар, – все это было вызвано тем, что эта женщина смело трогала его шрамы, хотя дыхание было готово застрять у нее в горле.
Нихат являла собой смесь силы и уязвимости, заботы и отстраненности, каждое ее слово шло вразрез с поступками, и он боялся, что никогда не сможет ее понять.
Нихат была единственной женщиной, которая не испытывала перед ним страх, она всегда говорила то, что у нее на уме.
Они могли обсуждать что угодно: философию, необходимость образования для женщин Дахара… С ней Азиз никогда не был принцем. Ее ответы, ее доводы были честными, и это привлекало его, как и ее безыскусность. Однако, несмотря на свою импульсивную и страстную натуру, он влюбился в Нихат не мгновенно.
Азиз влюблялся в нее медленно, не осознавая этого. Однажды утром он проснулся в номере отеля после дикой вечеринки и неожиданно подумал, что она сказала бы, если бы видела его сейчас, какими словами уколола бы. И в его крови вскипел огонь. Он понял, что любит Нихат, что нашел свою будущую королеву и что ничто на свете не остановит его. Она будет принадлежать ему.
Он только не принял в расчет железную волю этой женщины.
А когда Нихат ушла, она не только задела его эго, но и разбила ему сердце. Она забрала с собой частицу его, оставив в душе пугающую пустоту, которую ничем нельзя было заполнить.
Азиз внимательно смотрел на нее, и в нем вскипала жгучая ревность. Сейчас Нихат была краше, чем прежде. Она превзошла его ожидания.
Возраст отточил ее красоту, она была в потрясающей форме. К тому же она повидала мир, нашла себя в чужой стране и добилась всего, к чему стремилась. А он…
– Почему ты не вышла замуж?
Нихат застыла. Азиз заметил, как задрожали ее пальцы, когда она положила остаток пирога на маленькую серебряную тарелочку. Она устроила целое шоу, медленно вытирая руки. Тянет время, понял он. Почему?
– Ты ждешь честного ответа?
– Когда я требовал от тебя что-нибудь, кроме правды? Ты успешная, красивая и, как упомянул твой отец, не связана традициями и обычаями Дахара. Так почему ты все еще одна?
Нихат обхватила себя руками, плечи ее поникли.
– Или у тебя где-то припрятан бойфренд, ждущий сигнала, чтобы объявиться?
На ее лице мелькнул вызов. Она выпрямила спину, ее губы упрямо сжались – что он ненавидел.
– А если бы даже и так!
– У меня нет желания видеть тебя и твоего любовника в стенах дворца!
Нихат вскочила, словно ее подбросило пружиной. Она наклонилась к нему, ее глаза решительно сверкали. Азиз почувствовал, что его охватывает странный восторг.
– Личная жизнь карьере не помеха.
Она дразнила его, заново проверяла, какой эффект способна на него оказывать, подзуживала его. Азиз поднялся и потрепал ее за щеку.
– Не притворяйся, что не понимаешь меня, и не будь дерзкой, не бросай мне вызов, Нихат. Ты – женщина, которую я любил, которую хотел сделать королевой, женщина, которая могла дать жизнь наследнику Дахара. Конечно, за восемь лет все изменилось. Но мысль о том, что другой мужчина владеет тобой, всегда будет приводить меня в ярость. То, что считал своим, я не отдам никому, даже в мыслях. Поэтому, если не хочешь добавить еще один пункт в длинный список моих прегрешений, держи своего любовника подальше, пока я не уеду.
