В подобной ситуации оказались мастера, работавшие в восточной провинции Римской империи во II в. н. э. Об их поисках архитектурного решения свидетельствует единственный до сих пор найденный экземпляр греческой проектной модели. Он обнаружен на раскопках у основания большой лестницы храма «А» в Ниха (селении, расположенном в долине Бекаа на территории современного Ливана). Модель представляет собой блок известняка размером 61 × 64 см в основании, в верхней части которого обозначены элементы священной части этого храма сирийского типа. Очевидно, она должна была наглядно и в масштабе 1:24 представить «подготовительный план (или проект) адитона» («prokentema adytou», как сказано в греческой надписи, вырезанной на ней). Модель эта существенно отличается от того, что было построено в действительности. В храмах сирийского типа в адитоне, располагавшемся в задней части храма, находилась культовая статуя. В Ниха два крыла лестницы ведут на платформу, разделенную колоннадами на три нефа, и с эдикулой в середине. Но если сравнить модель с руинами храма, то можно заметить, что система лестничных маршей, определенная в модели в футах (сокращенно по-гречески po или pod), сокращена и упрощена таким образом, что площадка при входе в среднюю эдикулу занимает практически всю ширину платформы. Более того, согласно граффито из небольших кружков, вырезанных на модели, эта эдикула, окруженная колонками, должна была быть восьмиугольной, но в действительности она была сделана шестиугольной. Таким образом, «проект адитона» играл роль не утвержденного образца для строителей, но был рабочим инструментом, способом изъяснения, дававшим возможность вести дискуссии между мастерами.
К модели из Ниха, несомненно служившей для иллюстрации проекта, можно добавить модель алтаря в Баальбеке, предельно обобщенно показывающую в масштабе 1:30 одну из секций этого сооружения. К сожалению, не сохранилось ничего кроме нижней части от мраморной модели (подиум с шестью ступенями на главном фасаде, стилобат и базы колонн), открытой в Остии и атрибутируемой позднереспубликанской эпохе по причине ее типологического сходства с храмом Портуна на Форуме Боаруме в Риме. Это маленький простильный тетрастиль в масштабе 1:32, поскольку цифры на модели соответствуют отношению 2 футов к 29,6 см. В отличие от вотивных моделей, обычно лишенных центральных колонн на фасаде (прием, позволяющий открыть вид на священное изображение), в модели храма из Остии пронаос – настоящий тетрастиль, перекрывающий вид на вход; и это может быть аргументом в пользу ее интерпретации как проектной модели. К тому же каменные вотивные модели обычно сделаны из одного куска материала, в то время как модель храма из Остии состоит из подиума, прикрепленного к основному объему посредством металлических стержней, укрепленных в просверленных базах колонн.
Модель адитона храма «А» в Ниха. II в. н. э..
Об использовании моделей в натуральную величину в древнеримском зодчестве письменные источники дают слабое представление, но можно предположить, что они были в ходу на крупных и ответственных стройках. В отношении же моделей, представляющих архитектурную композицию или фрагмент композиции в уменьшенном виде, существует не больше информации. Даже у Витрувия, чей трактат «Десять книг об архитектуре» во многом основан на опыте эллинистической архитектуры, трудно обнаружить следы использования трехмерных образцов в современном ему строительстве. Любопытно, что, рассказывая об авантюре с вращающимся краном, Витрувий предостерегает от излишнего доверия к уменьшенным моделям вообще, говоря что «одни вещи, сделанные по образцу небольшой модели, действуют одинаково и в большом размере, а для других не может быть модели, но их строят сами по себе; некоторые же таковы, что на модели они кажутся правдоподобными, но, будучи увеличены, разваливаются»[50].
Еще однажды использование проектных моделей засвидетельствовано в период поздней античности, в восточной части Римской империи. Это слова святителя Григория Нисского, говорившего в IV в. об астрономах, которые изучают движение планет с помощью вращающейся сферы, своего рода модели вселенной, и об архитекторах («механиках»), которые в работе над проектом имеют обыкновение делать уменьшенные модели – «предызображают формы и типы больших и выдающихся зданий в малом куске воска»[51].
Модели и искусство Средних веков
От строительства романских замков и монастырей, готических соборов и укреплений средневековых городов Западной Европы до нас не дошло (или пока не обнаружено) ни одной модели, которую можно было бы с уверенностью назвать проектной. Не обнадеживают в этом отношении и те редчайшие находки, которые связаны с кругом памятников византийской архитектуры[52]. Модели из числа найденных являются носителями важной исторической информации, помогающей реконструировать утраченные памятники или проследить развитие стилевых форм. Другое дело, что шанс выявить среди них запечатлевшие архитектурный замысел и предназначенные для строительства минимален. Такие модели могли равным образом делать с натуры, воспроизводя уже построенные здания для каких-то, может быть, мемориальных или иных целей.
Например, в 1950-е гг. на раскопках в Великом Новгороде была обнаружена небольшая деревянная модель. Об этом редком событии с волнением рассказывал руководитель археологической экспедиции А. В. Арциховский, отметивший, что находка воспроизводит облик некогда существовавших зданий. «В 24-м ярусе на рубеже X – XI вв. найдена маленькая деревянная модель здания, – писал он. – Высота ее всего 11 см. Это не игрушка – для такого назначения она сделана недостаточно прочно, дети ее сломали бы, – а архитектурная модель. Здание представляло собой нарядную башенку, отнюдь не военного, а гражданского назначения. Этажей два, оба в виде открытых беседок со столбиками. Столбики верхнего этажа имеют утолщения – бусины. Вверху – низкий четырехгранный шатер. Башенка появилась перед нами как видение бесследно исчезнувшего русского зодчества времен Владимира I»[53].
В общем по этому поводу можно сказать следующее: несмотря на то, что гипотеза об использовании проектных моделей в архитектурной практике Средневековья существует, она до сих пор не нашла однозначного вещественного подтверждения. Подтвердить ее не удается и с помощью письменных источников, в которых содержится крайне мало достоверных сведений об этом. В специальной литературе нередко встречаются ссылки на восковую модель, выполненную около 840 г. при возведении церкви монастыря Сен-Жермен в Осерре. Действительно, в сказании Гейрика «О чудесах Германа, епископа Осеррского» говорится, что строительные работы были поручены опытнейшим в этом деле мастерам. И там же сообщается о том, что замысел здания был оформлен в пластичном материале. У В. П. Зубова в «Архитектуре западного Средневековья» приведена выдержка из сказания Гейрика, неизменно пользующаяся вниманием специалистов. В ней повествуется о работе над образцом: «Делают модель задуманной постройки и, как бы в виде предвосхищения будущей громады, вылепляют ее из недолговечного воска с красотой и тонкостью, достойной Царя ангелов и людей, сонма святых и величия места»[54].
Публикация текста с этой информацией была осуществлена в 1891 г. Ю. фон Шлоссером, что вроде бы дало повод к обсуждению вопроса о проектных моделях Средневековья[55]. Однако в дальнейшем стало складываться понимание того, что к этому опубликованному австрийским ученым и ясно читаемому сообщению трудно добавить другие, маловразумительные, толкование которых по причине неясности употребленных в них терминов часто вызывает разногласия.
Модель башни. Великий Новгород. Рубеж Х-ХI вв.
Соблазн обнаружить проектные образцы Средневековья не раз приводил к поспешным выводам и недоразумениям. Так произошло с уникальной моделью готической приходской церкви Сен-Маклу в Руане (церковь строилась с начала XV в., освящена в 1521 г.). Одно время она считалась подлинником готического мастера. Американский ученый А. Л. Фротингэм принял ее за работу зодчего Йенсона Сальварта, который будто бы изготовил этот образец в 1414 г. для строителей будущей церкви[56]. Однако впоследствии даты создания модели сместились ближе к середине XVI и даже к началу XVII в., оказавшись слишком поздними как для времени строительства церкви, так и для Средневековья в целом. Вероятно, эта архитектурная миниатюра относилась к категории моделей, которые изготовляли для различных целей по завершении строительства, она, например, могла быть сделана по заказу одного из членов семьи Дюфур, субсидировавшей установку оргáна и другие работы в церкви Сен-Маклу[57].
