Когда Лаос выиграл право проводить у себя в стране Игры Юго-Восточной Азии, Китай предложил ему построить в пригороде столицы Вьентьяне крытый плавательный бассейн, попросив за это сдать в аренду на 50 лет участок земли площадью 1600 гектаров: китайская компания «Зарубежные инвестиции индустриального парка Сучжоу» планировала построить здесь фабрики. Когда стало известно, что компания намерена привезти 3000 китайских рабочих для выполнения строительных работ, поднялась волна протестов. Как следствие, площадь арендуемого участка сократилась до 200 гектаров. Однако первый клин уже оказался вбит.
Экспорт рабочей силы связан с еще одним, совсем уж малоприятным, обстоятельством. Китай занимает первое место в мире по числу заключенных: по некоторым оценкам, в 2009 году в китайских тюрьмах находилось около 1,6 миллиона человек. Правительство Китая позволяет фирмам использовать труд заключенных на строительстве инфраструктурных объектов в странах Африки и Азии – так, например, в Шри-Ланке на работах были задействованы тысячи китайских осужденных (Chellaney, 2010). Китай выбился в мировые лидеры в области возведения дамб, и этим начинанием он отчасти обязан своей особой незащищенной рабочей силе. На время проекта заключенные условно-досрочно освобождаются и используются как временные разнорабочие, без каких-либо шансов изменить свое положение к лучшему. И хотя таким образом они переходят дорогу местным и отнимают у них рабочие места, безусловно, этими специфическими кадрами проще управлять.
Свои правила Китай переносит в Европу. Воспользовавшись мировым финансовым кризисом и своими гигантскими валютными резервами, он скупает по дешевке активы на окраинах Европы, сосредотачивая внимание на портах Греции, Италии и т. д., и вкладывает миллиарды долларов в финансирование объектов общественной инфраструктуры, которые строятся при участии китайских фирм и китайских рабочих. В 2009 году Китай выиграл у европейских фирм тендер на строительство в Польше железной дороги. К проекту привлечены европейские субсидии и китайские рабочие.
Индия также вступила на этот путь. За границей трудятся свыше 5 миллионов индийцев, причем 90 процентов из них – в странах Персидского залива. В 2010 году правительство Индии заявило о планах учредить за счет взносов фонд содействия возвращению и переселению индийских работников из-за границы, который бы выплачивал вернувшимся переселенцам пособия. Кроме того, был создан Фонд индийской общины (Indian Community Welfare Fund) для оказания срочной помощи «бедствующим» мигрантам в 17 странах. Это своего рода параллельная система социальной защиты, опасный прецедент. Фонд занимается благотворительностью – распределяет еду и обеспечивает ночлег, а также помогает желающим вернуться на родину и обустроиться. Эти работники не самые бедные в Индии, хотя их эксплуатируют и притесняют. Данная схема адресована работникам, принявшим на себя риск, а также нанявшим их странам. Это снимает с правительств часть забот о предоставлении мигрантам социальной защиты и удешевляет индийскую рабочую силу для фирм. Каковы будут последствия, если примеру Индии последуют многие другие страны?
Индия заключила соглашения о социальном обеспечении со Швейцарией, Люксембургом и Нидерландами и сейчас ведет переговоры с другими странами с большой индийской рабочей диаспорой. С Малайзией, Бахрейном и Катаром были достигнуты соглашения касательно найма, условий труда и социального обеспечения. Это часть глобального трудового процесса. По-видимому, он включает моральные и аморальные риски.
Вовлечение в экспорт рабочей силы многомиллионной армии мигрантов является частью внешней и торговой политики. Это снижает производственные издержки и способствует утечке капиталов, в виде денежных переводов, в страны, откуда прибыли рабочие. Мигранты – источник неправдоподобно дешевой рабочей силы, он действует как колоссальный по численности прекариат, влияя на рынки труда в принимающих странах и заставляя их двигаться в том же направлении. Подобные явления мы находим во Вьетнаме, Уганде, Лаосе, Швеции и других странах, и следует признать, что перед нами глобальный феномен, который растет как снежный ком. Система экспортирования труда – это фактор воздействия на условия труда в странах-реципиентах. Мигранты используются для усиления роста мирового прекариата.
Подытоживая сказанное
Мигранты – это легкая пехота мирового капитализма. Почти все они соперничают друг с другом за рабочие места. Большинство мирится с краткосрочными контрактами, низкими зарплатами и малочисленными льготами. И этот процесс не случайный, он носит системный характер. Резиденты заполняют собой мир.
С распространением национального государства «принадлежность к сообществу по праву рождения перестает быть естественным фактором, а непринадлежность – фактором выбора» (Arendt, [1951] 1986: 286). Сегодняшние мигранты редко не имеют гражданства de jure, они отнюдь не социальные изгои. Однако им не хватает защищенности и благоприятной почвы для того, чтобы стать членами сообществ в тех странах, куда они приезжают. Многие урезаны в гражданских правах в своих родных странах, de facto являясь там резидентами, – например, в Китае.
Многие мигранты – «гости, которых с трудом терпят» (Gibney, 2009: 3). Некоторые обозреватели (такие, как Soysal, 1994) считают, что разница в положении граждан и неграждан стала весьма незначительной в результате внедрения наднациональной доктрины прав человека. Но куда больше обозревателей видят увеличивающийся разрыв между формальным предоставлением юридических прав и реальным их осуществлением (например, Zolberg, 1995). Мы можем сказать только одно: при гибкой открытой системе для осуществления прав необходимы две мета-гарантии: гарантированный базовый доход и гарантированное право голоса. Резиденты не заявляют о себе во всеуслышание. За исключением тех редких случаев, когда они доведены до отчаяния, они стараются лишний раз «не высовываться» и не привлекать к себе внимание, изо дня в день думая лишь о том, как бы выжить. По сравнению с ними граждане обладают бесценной привилегией: их нельзя депортировать или выслать, хотя и здесь были тревожные прецеденты. Они могут свободно въезжать в свои страны и выезжать из них, а резиденты зависят от воли случая.
Сочетание прекариата, состоящего из мигрантов, системы социальной помощи на основе налоговых отчислений и системы налогообложения, делающей акцент на подоходный налог и ложащейся тяжким бременем главным образом на людей со средним достатком, привело к тому, что мигранты и иностранцы стали восприниматься как враждебная сила. Структура, которая наводит налогоплательщиков на мысль о том, что бедные мигранты живут за их счет, означает, что трения в обществе уже не удастся списать со счетов как расовый предрассудок. Они отражают отказ от универсализма и социальной солидарности.
Усиливается межэтническая напряженность. Согласно опросу общественного мнения, проведенному в 2009 году в шести европейских странах и США, самая враждебная по отношению к мигрантам страна – это Великобритания, там почти 60 процентов убеждены, что мигранты отнимают работу у местных. Так же считают 42 процента американцев, 38 процентов испанцев, 23 процента итальянцев и 18 процентов французов. В Нидерландах большинство верит, что из-за мигрантов растет преступность. В Великобритании самая большая доля респондентов (44 процента) полагает, что легальные иммигранты не должны пользоваться теми же государственными пособиями, что и местное население. За Великобританией следуют Германия, США, Канада, Нидерланды и Франция, если рассматривать этот показатель по убывающей. Опросы 2010 года свидетельствуют об ухудшении отношения к мигрантам и в других странах.
В богатых странах, входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития, миграция оказывается хитрой ловушкой. Число реальных рабочих мест и работ, предполагающих карьерный рост, сокращается, порождая статусную фрустрацию и недовольство. Перспективы оставшихся без работы печальны: им приходится соглашаться на меньшую зарплату или выполнять нудную техническую работу не по специальности. Нечестно критиковать этих бедолаг лишь за то, что такое положение их возмущает и они весьма неохотно отказываются от профессиональных навыков и связанных с профессией ожиданий. Мигранты же приезжают из тех мест, где у них были меньшие доходы и ожидания, по этой причине они готовы работать временно и с неполной загрузкой и мало держатся за профессиональные навыки. Политики разыгрывают популистскую карту – они перекладывают всю вину на «ленивых» местных, оправдывая таким образом как ужесточение контроля за миграцией, так и урезание пособий по безработице. В итоге демонизируются две группы людей – дабы угодить среднему классу, – и нынешние прагматики выставляются приспособленцами. На самом деле виноваты в этом случае не «лень» и не мигранты, а природа гибкого рынка труда.
