Предлагаемое вниманию читателей документальное повествование написано под впечатлением книги Леонида Ильича Брежнева «Малая земля» и того горячего отклика, который она вызвала во всем мире. Подвиг Малой земли, вдохновенно и ярко воспроизведенный Леонидом Ильичом, — символ героизма советских людей, проявленного в борьбе за свободу и независимость нашей Родины, за мир на земле. Книга Л. И. Брежнева «Малая земля» вышла в свет во многих странах, в том числе и в ФРГ. Работавший в ФРГ ряд лет в качестве корреспондента журнала «Новое время» писатель Лев Безыменский стал свидетелем огромного интереса, который вызвала книга Л. И. Брежнева. Он решил выяснить, как отразились связанные с боями на Малой земле события в документах «другой стороны», то есть в документах соединений вермахта, с которыми вели ожесточенные бои советские войска под Новороссийском зимой — осенью 1943 года.
Беседы с участниками событий и историками, работа в различных архивах, в том числе в Бонне, Мюнхене и Штутгарте, помогли разыскать некогда секретные документы вермахта — журналы боевых действий, приказы и донесения. Среди них документы группы армий «А» генерал-фельдмаршала Эвальда фон Клейста, 17-й армии, 5-го армейского корпуса и его дивизий. Нашли отражение бои под Новороссийском и в документах штаба верховного главнокомандования вермахта (ОКБ), в приказах гитлеровской ставки. Эти документы придают как бы новое измерение хорошо известным и бесконечно дорогим для нас событиям, выступают как еще одно свидетельство бессмертного подвига Советских Вооруженных Сил — подвига во имя мира на земле. «Наша победа — это высокий рубеж в истории человечества, — писал Л. И. Брежнев в своей книге «Малая земля». — Она показала величие нашей социалистической Родины, показала всесилие коммунистических идей, дала изумительные образцы самоотверженности и героизма — это все доподлинно так. Но пусть будет мир, потому что он очень нужен советским людям, да и всем честным людям земли».
После Сталинградской битвы Гитлер почувствовал, что может попасть в еще большее серьезное окружение, и с особой силой вцепился в южный плацдарм.
Л. И. БРЕЖНЕВ. «МАЛАЯ ЗЕМЛЯ»
Глава I. 1943 ГОД, ФЕВРАЛЬ
«Спасти кавказскую группировку»
1 февраля 1943 года в восточнопрусской ставке Гитлера «Волчье логово» было неспокойно. Стенограмма оперативного совещания, начавшегося в 12 часов 17 минут этого дня, сохранила злобные тирады Гитлера в адрес фельдмаршала Паулюса, который вопреки его ожиданиям осмелился не покончить с собой. Гибель 6-й армии стала фактом. Более того: только что было получено донесение о том, что после ликвидации сталинградского котла советские войска продолжают развивать успех.
Начальник генерального штаба сухопутных войск генерал от инфантерии Курт Цейтцлер во время этого совещания докладывал Гитлеру: возникла угроза потери всего Донбасса, и, пожалуй, Донбасс надо сдавать, пока не поздно. Иначе...
Гитлер отвечал:
— Я еще подумаю. Но скажу вам лишь одно: тогда не может быть и речи о наступательном завершении войны на Востоке! Это должно нам быть ясно...[1]
Цейтцлер согласился.
Многое должно было совершиться, чтобы фюрер третьего рейха и его ближайший военный советник пришли к такому заключению — фактически к признанию того, что их военные замыслы потерпели крах. Пограничные битвы 1941 года, драматические сражения под Смоленском и Киевом, поражение вермахта под Москвой и, наконец, разгром сталинградской группировки — все это накапливалось медленно, но неуклонно, пока в самом узком кругу своей военной свиты человек, развязавший войну, не произнес эти слова.
Стенограмма от 1 февраля 1943 года важна еще и тем, что зафиксировала стремление Гитлера любой ценой продолжать войну. Именно в этот день он обсуждал с Цейтцлером и генералами люфтваффе план бомбежки... Свердловска, требуя создания бомбардировщика сверхдальнего действия.
— Первые машины должны были быть готовы еще 22 июня 1941 года и именно они должны были бомбить Москву! Еще тогда они должны были быть готовы, — возмущался Гитлер. — А что сегодня на дворе? 1943 год...[2]
Однако больше всего Гитлера занимала судьба войск Восточного фронта, а именно — положение группы армий «Дон» генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна, откатывавшейся к Ростову и Харькову. Не меньше в ставке вермахта были озабочены судьбой группы армий «А» генерал-фельдмаршала Эвальда фон Клейста, отступавшей с Кавказа.
Рассуждая в тот день о сложившейся обстановке, Гитлер вспомнил свой спор с Манштейном, который-де слишком рано хотел начать отход и чуть было не бросил на произвол судьбы многотысячную группу фон Клейста — 17-ю армию и 1-ю танковую армию. Вот фрагмент стенограммы:
«Фюрер. С отступлением у нас плохой опыт...
Цейтцлер. Да, это мне ясно! Но если бы мы не отошли, то было бы еще хуже.
Фюрер. Я с самого начала говорил: в нынешнем положении решают лишь оба плацдарма. Но если бы мы отступили, как советовал мне любезный Манштейн, то это было бы не отступление, а полный крах. Если бы я уступил Манштейну, то... не осталось бы ни танковой армии, ни 17-й армии...»[3] Через несколько минут Гитлер снова вернулся к этой теме и назвал один из плацдармов, о которых шла речь:
«Фюрер. Есть ли у нас карта Таманского полуострова? (Приносят карту). Ага, вот карта 1 : 1 000 000. Я полагаю, что сюда надо подтянуть несколько 17-сантиметровых орудий и установить их вот здесь...
Генерал Буле. Одно орудие уже стоит.
Фюрер. Этого мало. Оно будет стационарным и не сможет двигаться. Сюда надо подтянуть тяжелую артиллерийскую группу, чтобы здесь ничего не случилось...»
Итак, чем же был озабочен Гитлер, а вместе с ним вес высшее руководство вермахта?
...Сейчас это может казаться неправдоподобным кошмаром, непостижимым для понимания тех, которые родились после войны и никогда не видели солдат в форме вермахта на родной земле. В самом деле: как можно рассуждать об артиллерийских батареях вермахта на советском Таманском полуострове? Или о Донбассе, который вермахт не хотел «терять»? Но тогда кошмар был реальностью. В ходе летнего наступления 1942 года две мощные немецкие группы армий — группа «А» и группа «Б» (впоследствии — группа «Дон») — сумели прорвать советские линии обороны и выйти: одна к Сталинграду (ею один за другим командовали опытнейшие фельдмаршалы фон Бок, фон Вейхс и фон Манштейн), другая — к перевалам Кавказа (это была группа «А», которой сначала командовал фельдмаршал Лист, затем фельдмаршал фон Клейст).
Страшная опасность снова нависла над нашей Родиной. Гитлер, как и осенью 1941 года, видел себя победителем. Во многих западных столицах военные эксперты предсказывали крах советской обороны. Но тут грянул гром Сталинграда. Великая битва, разыгравшаяся у стен этого города, изменила всю картину. Однако это не был «гром среди ясного неба». Сталинградский перелом — закономерный результат колоссальных и целеустремленных усилий нашего народа, ведомого великой партией.
Сталинградская победа выбила из-под ног гитлеровцев почву, казавшуюся столь прочной. Все, что они считали незыблемым, рушилось. Рухнул фронт на Дону и Волге, и, как следствие, армия фон Клейста из авангарда войск, устремлявшихся через кавказские перевалы, превратилась в зарвавшуюся группировку, которой грозило такое же окружение, как и 6-й армии в Сталинграде. Если раньше слова «Клухорский перевал», «Эльбрус», «Орджоникидзе» вызывали в ставке Гитлера восторг, то сейчас их никто и слышать не хотел. Какой уж тут Клухор, когда советские войска, закончившие разгром армии Паулюса, устремились к Ростову, угрожая отрезать всю группу Клейста, в то время насчитывавшую ни много ни мало — 760 тысяч солдат и офицеров.
Это понимали и в гитлеровской ставке. Военный адъютант Гитлера майор Энгель в те дни записывал в своем дневнике:
«22 декабря 1942 года. У нас глубокая депрессия...
29 декабря. Возбужденная дискуссия между фюрером и Цейтцлером, которому помогает Иодль[4]. После начального сопротивления фюрер соглашается, что надо отвести войска на узкий Кубанский плацдарм, что даст возможность спасти кавказскую группировку»[5].
Итак, не по своей доброй воле Гитлер решился отвести кавказскую группировку. Он ни за что не соглашался на это. Буквально в последний миг генштаб вырвал у него согласие на отход войск фон Клейста. Группа армий «А» была вынуждена отходить на Ростов, чтобы соединиться с основными силами группы армий «Дон», с трудом сдерживавшими советское наступление.
Однако советские войска наносили новые удары, и в результате через «ростовскую горловину» успела отойти лишь 1-я танковая армия генерал-полковника фон Макензена. А 17-я армия генерал-полковника Руоффа медленно откатывалась южнее, на Кубань и через Краснодар — на Таманский полуостров. У этой армии силы были немалые: согласно докладу Руоффа, к 9 февраля на Таманском полуострове (или Кубанском плацдарме, как его называли в штабах вермахта) находилось 400 тысяч человек, 25 тысяч автомашин, 110 000 лошадей[6]. По сведениям же генштаба сухопутных войск, там было до 500 000 человек.
