Гай Юлий Цезарь. Злом обретенное бессмертие
Всем людям, стремящимся отличаться от остальных, следует всячески стараться не прожить жизнь безвестно, подобно скотине, которую природа создала склоненной к земле и покорной чреву. Вся наша сила ведь — в духе и теле: дух большей частью повелитель, тело — раб; первый у нас — общий с богами, второе — с животными. Поэтому мне кажется более разумным искать славы с помощью ума, а не тела, и, так как сама жизнь, которой мы радуемся, коротка, следует оставлять по себе как можно более долгую память. Потому что слава, какую дают богатство и красота, скоротечна и непрочна, доблесть же — достояние блистательное и вечное.
Гай Саллюстий Крисп. О заговоре Катилины
На смутное время гражданских распрей и войн пришлись его детство и юность. Принято говорить в таких случаях, что судьба хранила героя. Однако с Цезарем все обстояло иначе: судьбе отводилась небольшая роль, ибо он сам выбирал путь в жизни и упорно шел к поставленной цели. Гай Юлий Цезарь внимательно следил за тем, что происходило в Риме, осторожно ища свою тропу в полном хаоса мире. Он взял самое лучшее из опыта предшественников и приложил все старание, чтобы не повторить их ошибок; чтобы не только быть первым человеком в Риме, властелином, но и остаться им надолго… навсегда.
Две тысячи лет людей волнует вопрос: как Цезарь стал Цезарем? Кто — то видит в нем гениального реформатора, кто — то — подлеца, а кто — то — жестокого и расчетливого карьериста. К Цезарю относятся по — разному: с восхищением, благоговением или с осуждением, ненавистью, однако невозможно стереть его имя из памяти человечества. Он, по замечанию римского историка Веллея Патеркула, неизбежно притягивает внимание к своей личности. Титанические усилия Цезаря как полководца и политика не оказались напрасными. Ему удалось перевернуть Рим и вынудить Западную Европу идти по пути, им определенному.
Настолько поражал масштаб деятельности этого человека, что древние авторы выводили его родословную от богов, утверждали, что он вел свое происхождение от Анхиса и Венеры. Что ж, Венера почиталась римлянами как богиня любви и красоты, отождествляясь с греческой богиней Афродитой, а в жизни Цезаря нашлось немало места для любви, и не одной. Анхис (Анхиз) считался мифическим властителем дарданов в Троаде. Согласно легенде, околдованная Зевсом Афродита воспылала любовью к Анхису и родила от него сына Энея, которого позже чтили как родоначальника римлян. В общем, предков Цезарь имел весьма достойных.
Среди граждан Цезарь выгодно выделялся внешностью и неукротимой силой духа, рассудительностью и выдержкой, он был неумеренным в щедротах, стремительным в военных действиях, выносливым в опасностях (как Александр и Ганнибал) и неприхотливым в походах (сном и пищей всегда пользовался по потребности, а не для удовольствия).
Цезаря признают своим люди совершенно разных идеологий, моральных принципов, политических взглядов. Какой — то особый подход к личности Цезаря существует уже в течение многих веков. Мы возмущаемся деяниями восточного владыки, построившего пирамиду из человеческих голов. Но этот факт тускнеет перед подвигами Цезаря в Галлии (галлами римляне называли кельтов). Счет его жертв идет на миллионы; этот рано начавший лысеть римский щеголь уничтожил, продал в рабство или отправил на арену цирков большую часть мужского населения Европы.
Его идейного последователя — Наполеона называли «Корсиканским чудовищем». Цезарь же за убийство целых народов при жизни получал славу и триумфы (триумф — торжественная встреча полководца, вернувшегося с победой, торжество в честь полководца — победителя), а после смерти даже прослыл человеком, щадившим своих врагов.
Гай Юлий Цезарь ловко уничтожил римскую республику, стал пожизненным диктатором и фактически первым римским императором. И удивительно: узурпация власти, ликвидация демократии в Риме трактуется историками (начиная с древних) как прогрессивный шаг, как объективная необходимость. До сих пор находится немало тех, кто, говоря словами немецкого историка Теодора Моммзена, благоговейно склоняется перед Цезарем за все, что он хотел и сделал, а еще за то, что он «никогда не забывал своего великого идеала свободного государства под главенством одного лишь лица и благодаря этому, даже достигнув монархической власти, не опустился до низкого царизма». Трудно понять, в чем прогрессивность единовластия, когда читаешь биографии Калигулы, Нерона, Клавдия и прочих известных злодеев.
С концом республики великая мировая держава начала неудержимо катиться к гибели, попутно проливая реки крови в жестоких войнах, к чему в последующие столетия так же приводила политика всяких цезарей и бонапартов. К слову, большевики считали Цезаря своим в доску парнем.
Г. Левицкий
Рим не был похож на государства, существовавшие до него и с ним одновременно. Его граждане изобрели уникальную форму правления: два консула избирались сроком на год. Предел мечтаний каждого честолюбивого римлянина был вполне досягаемым; к высшей должности вела лестница, по которой мог при желании подняться любой гражданин. Впрочем, кроме желания требовались и некоторые способности, а еще в начальный период существования республики такое право являлось исключительной прерогативой патрициев — коренного населения римской общины. Однако плебеи — сословие, состоявшее из покоренных римлянами латинов и чужеземцев, переселившихся в Рим, — довольно скоро исправили положение, устранив эту несправедливость.
В 445 году до н. э. были официально разрешены браки между патрициями и плебеями. Бесправное сословие шаг за шагом отвоевывало позиции у потомственных римских аристократов, и наконец в 367 году до н. э. после упорного противостояния патриции отказались от главной привилегии: согласно закону Лициния и Секстия плебеи получили право занимать должность консула.
К началу III века до н. э. гражданские и политические права плебеев и патрициев уравнялись полностью. Но уже в следующем веке в самом демократическом государстве мира стала острой другая проблема — имущественное неравенство. Проблема не только Рима, но и всего человечества во все времена, в государствах с любым политическим строем. Именно противостояние богатых и бедных приводило к самым кровавым революциям и гражданским войнам.
В Риме «начало эпохи гражданских кровопролитий и безнаказанных убийств» связывается с благородными братьями Гракхами. Старший — народный трибун Тиберий Гракх — решил изъять часть земель у крупных землевладельцев и раздать бедным согражданам. Затея понравилась римским деклассированным элементам, и вскоре у Тиберия появилось некоторое количество сторонников. Это и погубило трибуна; он возомнил себя борцом за справедливость и, согласно древнегреческому историку Плутарху, «всеми средствами и способами старался ограничить могущество сената, скорее в гневе, в ожесточении, нежели ради справедливости и общественной пользы».
Бедняга Тиберий предлагал народу «удочку» за символическую плату, да не угодил: нищие, но гордые плебеи не хотели ловить рыбу, а желали получать ее готовой и бесплатно. Показательно, что борец за народные права не был даже избран народным трибуном на следующий срок. Число его сторонников не превышало трех тысяч, и в 133 году до н. э. 29–летнего Тиберия убили ножкой от скамьи, а тело сбросили в Тибр. С его сподвижниками управились тоже легко и скоро. По сообщению Плутарха, «всего погибло больше 300 человек, убитых дубинами и камнями, и не было ни одного, кто бы умер от меча».
Дело Тиберия продолжил его 20–летний брат — Гай Гракх. Ему удалось даже основать колонию беднейших граждан на месте разрушенного Карфагена. (Как далеки были от народа эти античные борцы за народное благоденствие!) Вместо того чтобы заняться бесплатной раздачей хлеба и разного имущества, Гай Гракх, в 123 и 122 годах до н. э. избранный народным трибуном, замахнулся на самое ценное, святое для каждого римлянина — предложил предоставить права римского гражданства латинским союзникам; это и лишило его большей части сторонников — римлян.
Глашатаи сената объявили, что за голову мятежного Гая Гракха будет уплачено столько золота, сколько она весит. Голову народному трибуну отрубил Септумулей, которого Аврелий Виктор называет «другом Гракха». Плутарх рассказывает: «Ее положили на весы, и весы показали 17 фунтов и две трети (римский фунт — 327,5 грамма). Дело в том, что Септумулей и тут повел себя как подлый обманщик — вытащил мозг и залил череп свинцом».
