Владислав Зубок - Неудавшаяся империя: Советский Союз в холодной войне от Сталина до Горбачева

Моим родителям — Людмиле Михайловне Зубок и Мартину Львовичу Зубоку

Эта книга была написана по-английски и выпущена университетским издательством в Соединенных Штатах в серии «Новая история холодной войны» в 2007 г. Книга вызвала интерес и была переведена на ряд языков, включая испанский, польский и даже эстонский. Но появление ее русского издания является для автора особо радостным событием. По сути, речь идет о втором рождении его труда. Переводить с чужого языка на родной оказалось нелегким занятием. Итальянцы называют это traduttore — traditore: «предательская» буквальность перевода съедает многие заложенные в тексте смыслы. Авторизованный перевод, подготовленный совместно с М.Ш. Мусиной, был еще одной проверкой книги на ясность аргументов и точность фактов. Читателю судить, насколько удачным оказалось это предприятие.

Работа над русским изданием была важной и потому, что историк всегда выступает в качестве медиума — посредника между прошлым и своими современниками. Книга была написана для американских специалистов, но также и для более широкого англоязычного читателя, как правило, незнакомого с проблематикой и фактами советской истории. Работая над русским текстом, автор также ориентировался не только на суд профессионалов, но на всех, кто интересуется отечественной историей. Автор родился в России, прожил в ней половину своей сознательной жизни и поэтому (может быть, самонадеянно) считает, что российский читатель поймет его книгу лучше, чем житель США. Вместе с тем он адресует свой труд и молодежи России, для которой холодная война и советская империя уже стали такими же смутными абстракциями, каким они являются для молодых американцев и англичан.

Термин «империя» в заголовке и тексте книги не вызвал комментариев на Западе, но может вызвать отторжение у некоторых российских читателей. Автор не придает этому понятию негативного смысла и тем более не опускается до банальных метафор («империя зла» и т. п.). Этот термин обозначает Советский Союз и страны Варшавского договора, т. е. многонациональное государство, построенное при Ленине и Сталине, вместе со странами советской зоны влияния, где режимы были выстроены по советскому образцу, с помощью московских советников, и где находились советские войска. Одной из целей книги было показать, как характер советского государства и режима отразились на особенностях советской империи, почему эта империя так рано столкнулась с глубокими структурными проблемами и массовыми антиимперскими настроениями и в конце концов развалилась, проиграв в соперничестве с западными капиталистическими демократиями.

Великий русский поэт, гражданин двух империй, писал: «Если выпало в империи родиться — лучше жить в провинции, у моря». При всей ностальгии по советскому прошлому, которая до сих пор ярко проявляется в российском общественном мнении, поражает скромное количество качественных исследований, посвященных Советскому Союзу как субъекту международных отношений, тому, как делалась советская дипломатия и как складывались и разрывались имперские связи. Если не считать мемуаров дипломатов и сборников документов, исторических исследований внешней политики СССР в годы холодной войны за последние двадцать лет появилось совсем немного. Автор рассчитывает, что выход его труда на русском языке стимулирует дискуссию по этой теме, привлечет больше молодых исследователей к работе в дипломатических архивах и, может быть, поможет лучше понять, откуда пришла и куда идет новая Россия.

Владислав Зубок, Филадельфия, 31 января 2011 г.

Эта книга посвящена изучению мотивов и интересов Советского Союза в холодной войне — глобальном противостоянии с Соединенными Штатами и их союзниками. В России и других странах бывшего «социалистического содружества» рассекречен большой массив ранее недоступных архивных документов. Возникла возможность изучать те моменты советского прошлого, которые долгое время были окутаны тайной. Количество и разнообразие источников, проливающих свет на политическую, общественную и культурную жизнь в СССР, поражает воображение. Сегодня можно, даже не выходя из дома, по Интернету, изучать записи заседаний Политбюро, читать шифротелеграммы, которыми обменивались руководители компартий; анализировать процесс преобразования импульсов из Кремля в политику на местах и даже читать личные дневники сотрудников аппарата ЦК. Книжные полки заполнены мемуарами бывших коммунистических лидеров и их помощников, дипломатов, разведчиков и военных. Создан большой задел «устной истории» — записей детальных интервью с участниками событий и конференций, где они отвечают — с большей или меньшей откровенностью — на перекрестный допрос историков. Эти записи, наряду с дневниками, доносят до сегодняшнего дня эмоции, нравственный контекст, человеческий акцент давно ушедших лет.

Мне повезло: в 1990-е гг. я оказался вовлечен в ряд проектов «устной истории» и работал во многих архивах, что позволило скорректировать и дополнить сухой язык документов разговорами с ветеранами, видными дипломатами, военными, политиками. В результате возникла идея и возможность написать не просто о фактической стороне конфронтации двух великих держав и гонке смертельно опасных вооружений. За любым историческим событием стоят люди — их амбиции, надежды, порывы и преступления, заблуждения и ошибки. За большинство решений и действий советского государства кто-то из этих людей нес непосредственную ответственность, кто-то являлся исполнителем. К тому же СССР вел холодную войну на многих направлениях и во многих измерениях. Линия фронта могла быть зримой и незримой; она проходила и через КПП «Чарли» между Восточным Берлином и американской зоной Западного Берлина, и через московскую кухню, где собирались диссиденты и стукачи и велись разговоры о «социализме с человеческим лицом». Водоразделы проявлялись всюду: от заседаний Политбюро в Кремле до посиделок в студенческих общежитиях. Холодная война была войной нервов и материальных ресурсов, но также это была борьба идей и ценностей, смыслов и образов{1}.

Глобальность этой борьбы предполагает ее международное, междисциплинарное исследование. Такое изучение вопроса стало возможным лишь после окончания конфронтации. Исследования последних десятилетий дают возможность взглянуть на политику и поведение СССР в годы противостояния более широко — гораздо шире, чем позволяет формат дипломатических переговоров или двухсторонних отношений — в контексте истории социалистической империи. Историки убедились, что вне этого контекста нельзя объяснить многие действия руководителей Кремля: советская политика, поставив целью строительство, а затем и удержание имперского пространства, нередко оказывалась заложницей поведения союзников и сателлитов СССР — заложницей их собственных мотивов, их ошибок, их слабости. Наиболее поразительные находки в новой историографии о холодной войне говорят о сложнейшем взаимодействии Советского Союза и Китайской Народной Республики, Северной Кореи, Восточной Германии, Афганистана и других стран, попавших в советскую орбиту{2}.

Открывшиеся горизонты, новые источники и методологические находки повлияли на написание этой книги. Хочу упомянуть и о других обстоятельствах. Я родился и получил образование в Советском Союзе, там я начал формироваться как профессиональный историк. Но затем жизнь превратила меня в «космополита»: с начала 1990-х я живу и работаю в США. Последние пятнадцать лет моей жизни я сновал между Москвой и Вашингтоном, Санкт-Петербургом и Филадельфией интенсивно работал в российских, американских, британских и восточноевропейских архивах, участвовал в многочисленных международных научных конференциях, обменивался информацией с коллегами, приобрел многих друзей, единомышленников и критиков. Работая одним из основных консультантов в 24-серийном телевизионном проекте компании CNN, посвященном истории холодной войны, я задумался о громадной роли СМИ в формировании наших зрительных образов, коллективных представлений и коллективной памяти о том, как прошедшее транслируется в «историю». Наконец, преподавательская деятельность в ряде университетов, и прежде всего в Университете Темпл (Филадельфия), месте моей постоянной работы, убедила меня в том, что уроки прошлого и знания о нем не переходят к последующим поколениям автоматически, а требуют непрерывных усилий ученых и преподавателей. Каждое поколение усваивает и осмысливает историю как бы заново. Еще я понял, что если постоянно не изучать, не обсуждать и не переосмысливать события еще недавнего прошлого, то оно превращается в параграфы учебника — далеко не всегда качественные — или в сухую статистику. Прошло всего лишь два десятилетия после окончания холодной войны, а она уже основательно подзабыта. Былое поросло травой, а сорняки — искажения, мифы, упрощенные трактовки — растут и множатся с пугающей быстротой. Между тем без понимания того, что происходило в то время, с 1945 по 1991 г., невозможно понять, как и почему возник тот мир, в котором мы живем сегодня, и почему в этом мире нет Советского Союза.